— Серьезно? — я округляю глаза, не отводя взгляда от друга.
— Конечно, — юрист цокает языком в ответ. — Твой папаша найдет свидетелей, которые видели вас вместе, подключит журналистов, — Константин медленно перечисляет, а я лишь сильнее потухаю. — Может, особого толка с этого суда и не будет, но вы с Агатой станете звездами Интернета. Кости вам перемоют будь здоров. Ты-то ладно, привыкший, а вот девочке это может стоить карьеры. Перекрутят все факты так, что на время забудете, как вас зовут. Честно скажу, немногие выдерживают. От журналистов отбоя не будет, так что…
— Спасибо, — встаю с места и протягиваю парню руку.
— Сильно прижал? — Костя пожимает ее в ответ.
— Сам же только что всю перспективу мне расписал в ярких красках, — печально вздыхаю и уже направляюсь к двери, как слышу в спину:
— Если надо, я буду вас защищать.
Киваю, радуясь хоть одной хорошей новости за сегодняшнее утро, и выхожу в коридор.
В голове полнейший сумбур, даже посоветоваться не с кем. Папаша загнал так загнал — такое чувство, что кайф от этого ловит. Только он не понимает одного — чувства от его козней никуда не денутся.
Добавится лишь одиночество, боль, апатия…
“Свое право на ошибку, Платон, ты не использовал!” — всплывает в голове, когда усаживаюсь за руль.
Или провести девочку по всем кругам ада, или отказаться от нее, давая шанс на светлое будущее.
Но без меня…
Имею ли я право лишать ее этого шанса?
Громко вздыхаю, завожу мотор и плавно трогаюсь с места…
Глава 36
Аделаида Ростиславовна
В этой жизни я ненавижу две вещи — жалость и слезы. Последние так вообще выводят меня из себя — ну какая из меня жилетка для сопливых? Да и банальные фразы вроде “не плачь, детка, все будет хорошо” меня бесят неимоверно.
Не будет этого самого “хорошо”. Пока ты сама, дорогая, не возьмешь себя в руки, а ситуацию под контроль. Только в этом случае можно добиться результата.
А жалость… это не для меня. Ну не умею я жалеть, и все тут. Выхожу из себя, когда вижу очередные слезы на милой мордашке. Господи, как же они меня достали! Куда проще привести человека в чувство горькой правдой, даже если и делаешь еще больнее, правда, не многие это понимают. Так быстрее можно взять себя в руки.
И быстрее настанет это самое “хорошо”…
Кстати, некоторые особи и удивлять могут — звонок в дверь, мое ворчливое “кого это принесло на ночь глядя”, и вмиг округлившиеся глаза.
От неожиданности.
— Твою ж… — фыркаю довольно громко, видя на пороге своей квартиры привидение в виде Агаты, а после киваю, указывая своей ночной гостье на кухню. — Проходи.
— Можно? — всхлипывает девушка, заставляя меня скрипеть зубами.
— Давай бегом, а то сейчас все соседи сбегутся.
Надо же, и адрес где-то мой разузнала — ничего от этих подчиненных не скроешь. Неужели Славик проболтался? Хотя, если честно, злиться мне расхотелось, едва увидела на пороге своей квартиры зареванное лицо моей новой восходящей звезды.
Можно даже не задавать вопросов — у нее все на лбу написано.
— Аделаида Ростиславовна… — начинает девушка, но я ее резко перебиваю:
— А я тебя предупреждала! — и даже пальцем тычу в сторону своей подопечной. — Ладно, не реви, — мой запал снова остывает, едва из глаз Агаты градом льются слезы.
Старею, что ли — впервые в жизни мне хочется девчушку… пожалеть. Материнский инстинкт просыпается так внезапно — помимо “пожалеть”, хочется еще ее удочерить. Как-то сразу она запала мне в душу, хотя я все время гнала это странное чувство прочь. Давила на девушку, хамила, даже порой игнорировала, теша себя надеждой, что так будет лучше. Прежде всего, для меня, но…
Малышка стойко выдержала все мои нападки. Не сдалась. А главное — не сломалась.
Этим меня и взяла…
— Простите, что так поздно, — что-то там бухтит Агата себе под нос, а я лишь глаза закатываю.
— Рассказывай, — подгоняю малышку, протягивая ей носовой платок. — И давай без соплей, не люблю я этого.
Чего и следовало ожидать — богатенький мажорчик поиграл с наивной девочкой и бросил. Печальный финал, хотя вполне себе предсказуемый. Как же, не достойна она его, принца неописуемого. Богатая невеста, о которой Платон забыл сообщить, папаша-хам со своими “претензиями” (тут я справки наводила, и теперь даже не удивляюсь), дурацкий суд…
— Чем он тебе грозил? — от неожиданности даже переспрашиваю, поражаясь чужой наглости.
— Сказал, что растопчет меня, — всхлипывает Агата, а довольно громко выдаю:
— Офи… — тут же резко замолкаю, глядя на испуганные глаза девушки, и уже спокойнее заканчиваю: — Ладно, проехали. Дальше давай.
С этим папашей нужно срочно что-то решать, а то так и на голову сядет. Это он Агату может пугать — меня не стоит, пуганная. Решил потягаться со мной в суде? Да ради Бога, кто еще с голой задницей останется. Неужели Терехов-старший думает, что пуп Земли? Если деньги есть, то ему все дозволено в этой жизни? Хотя, чему я удивляюсь — именно так он, скорее всего, и думает.
“Разберемся!” — мысленно отвечаю на немой вопрос в глазах девушки, а вслух произношу:
— Хочешь совет?
— Конечно, — малышка приободряется, а я подбираю слова, чтобы правильно донести свою мысль.
Понятное дело, у нее любовь. Большая и светлая, между прочим, а Терехов…
Как же она не понимает, глупенькая, что на этом жизнь не заканчивается. Ну, бросил он ее, решил жениться на другой, только вот кто от этого выиграет?
“Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло” — именно это надо сейчас сказать, но печальные глаза девчушки, а так же немая мольба заставляют меня умерить свой пыл.
Нельзя ее сейчас ломать. Никак нельзя. А она сломается, если никто мозги на место не вставит.
— Идиот твой Платон! — вслух заканчиваю свои рассуждения, наблюдая, как Агата замирает. — Да пусть женится на своей богатой выдре, еще сто раз об этом пожалеет, а ты, — намерено делаю паузу, чтобы смысл моих слов дошел до девушки. — Завязывай с соплями, перестань о нем думать и ударься в работу. У тебя вся жизнь впереди, найдешь себе еще круче…
— Не найду, — перебивает меня Агата, мотая головой из стороны в сторону. — Не хочу другого…
— Тогда дай ему время, — развожу руками в разные стороны, а моя гостья снова поднимает на меня взгляд. — Вам обоим надо успокоиться, девочка моя. Папаша у него — кретин, каких следует поискать. Ну, чего ты снова ревешь, а?
— Он не позволит…
— Честно, Агата, а чем ты думала, когда давала Терехову второй шанс? — я снова запинаюсь, обращая на себя внимание. — Да у него большими буквами на лбу написано — “МАЖОР”! У папаши денег немеренно, и он воспитывает сыночка по своему образу и подобию.
— Платон не такой…
— Все они не такие! — обрываю, так как сопли девушки уже порядком поднадоели. — Послушай совета — дай ему время. Отпусти ситуацию, не думай о нем и не пытайся ничего изменить. Поверь, девочка моя, — я не выдерживаю, подхожу к Агате и начинаю гладить ее по голове. — Все встанет на свои места… Если это судьба, то… Он поймет… Исправит все, что натворил…
В общем, веселенькая ночка выдается, но я, если честно, не жалею. После соплей мы как-то плавно перешли на рассказы о прошлом. Ну и, конечно же, о будущем помечтали.
Девочке надо выговориться, а я, так и быть, решила ее в этом поддержать. От меня ж не убудет.
Черт, ну как же хочется ее удочерить-то!
А на следующий день я намерено торчу в агентстве с самого утра, так как чует мое сердце — Терехов обязательно начнет искать Агату. Надо же человеку поговорить! Даже несмотря на то, что весь Интернет кишит его фотками с какой-то выдрой крашеной.
— Свадьба года! — читает Славик с выражением, а меня тошнить начинает.
— Агате не показывай, главное.
— Уже видела, — вздыхает парень печально. — Еле успокоили с Кимом, так она плакала.
— Черт! — я встаю со своего места и машу рукой, чтобы помощник следовал за мной.
