- А вот и мы, - с гордостью говорит Эмерсон, взяв тарелки и кивая на террасу. - Пойдем?
Я выхожу вслед за ним на уединенный дворик, а Рокси идет за мной по пятам. Мы располагаемся за столиком под навесом из гирлянд и заросшего плюща. Я знаю, что не должна привязываться к этому месту, этим чувствам, но ничего не могу с собой поделать. Это все так... Идеально. А я еще даже не пробовала наш ужин.
- О, боже мой... - бормочу, снимая первую пробу с идеально прожаренного лосося.
- Даже лучше, чем мое ризотто? - спрашивает Эмерсон, наслаждаясь своей порцией.
- Никогда бы не подумала, что это возможно, но, да, - восклицаю, смакуя вкус.
- Я не забросил это увлечение, - скромно говорит он. - Потратил какое-то время во Франции, чтобы улучшить свои кулинарные навыки.
- Ты жил во Франции? - спрашиваю, удивленно посмотрев на него.
- О, да, - кивает он. - Во Франции, Англии, Испании, даже некоторое время в Финляндии.
- Черт, - присвистываю я. - Я жила в одной и той же квартире с 18 лет.
- Нет ничего плохо в том, чтобы иметь корни, - отвечает он.
- Да... - бормочу я, думая об угрозах моих бабушки и дедушки вырвать эти корни прямо из-под моих ног.
Мы наслаждаемся нашей невероятной едой, хорошим вином, компанией друг друга и, конечно, восхитительным присутствием Рокси. Первый день на новой работе после всего случившегося обещает закончиться на довольно хорошей ноте, даже если это стало полной неожиданностью. Вечер продолжался, было выпито еще несколько бокалов вина, и Эмерсону даже удалось найти музыку, которая устроила нас обоих, - «Iron and Wine»*, наш старый фаворит. Мы возвращаемся обратно в лофт, и я брожу по квартире, разглядывая все мелкие детали, которые делают это место домом.
* «Iron and Wine» или Сэмюэл Бим (Samuel Beam, род. 26 июля 1974) — американский инди-фолк-музыкант, певец и автор песен, более известный под сценическим псевдонимом «Iron & Wine», который также применяется и по отношению к составу музыкантов, с которыми он гастролирует.
- Я бы предложил тебе грандиозную экскурсию, - говорит Эмерсон, глядя на меня из центра комнаты, - но это слишком.
- Что там? - спрашиваю, кивая на дверь в спальню.
- Пытаешься украдкой взглянуть на мою спальню, Роуэн? - спрашивает он, ухмыляясь.
- Может быть, Сойер, - пожимаю плечами. - Если ты не боишься, что найду твой тайник с Playboy, или что-то типа того.
- И это мне говорит девушка, которая всю юность хранила вибратор на расстоянии вытянутой руки, - смеется он, направляясь к своей комнате.
- У меня есть нужды, окей? - восклицаю, симулируя оборонительный тон.
- На самом деле? - его голос становится хриплым, он останавливается в дверном проеме своей спальни.
Восхитительное вино срывает все наши запреты, мое тело оживает, и я чувствую, как мы переходим к более... Чувственной части вечера. Мы не упоминали наш жаркий поцелуй в этот уик-энд, пока что, но, кажется, возвращаемся к тому мгновению, на котором остановились. Голубые глаза Эмерсона горят желанием, когда я подхожу к нему, положив руку на его твердую грудь.
- Ты знаешь о моих нуждах лучше, чем кто-либо другой, - тихо говорю я, путешествуя пальцами по его скульптурному торсу.
- Ммм... Мы просто должны посмотреть, что с этим можно сделать, - бормочет он, поймав мое запястье. Мои глаза расширяются, когда он подносит руку к своим полным губам и берет кончик моего пальца в рот. Я чувствую, как его язык касается кожи, напоминая, каково это - чувствовать его рот в других местах... И внезапно оказываюсь в его комнате, дрожа от волнения.
Это небольшая простая комната с высоким потолком и огромной королевской кроватью по центру. Гладкий комод и широкое окно завершают интерьер, а несколько памятных подарков, удачно расположенных, вызывают ощущение, будто находишься в священном месте. Я исследую пальцами комод, ставлю опустевший бокал вина. Я едва захмелела, но достигла того состояния, когда никакие заботы уже не волнуют.
Несколько рамок с фотографиями стоят на комоде, и мой желудок скручивается в узел, когда вижу старую свадебную фотографию. Это, конечно же, не нелепая церемония наших родителей, но я узнаю более молодую Деб. Это, должно быть, ее свадьба с отцом Эмерсона, с человеком, который замечательно выглядит, как и стоящий рядом со мной мужчина. Деб выглядит такой счастливой. Здоровой. Мое сердце разбивается, когда думаю о том, во что превратилась ее жизнь.
Я отрываю взгляд от старой фотокарточки и замечаю, что во второй рамке не фотография, а рисунок. Я трачу всего долю секунды, чтобы узнать его, и как только осознаю, то чувствую, как моя рука подлетает к губам. Там, на комоде Эмерсона, эскиз, который я нарисовала, когда мы еще были подростками, и подарила ему на восемнадцатилетние. На рисунке он изображен в полупрофиль, взгляд серьезный и уверенный. Я работала над ним на протяжении нескольких дней, прежде чем вручить в том приморском номере мотеля. Рисунок прекрасно сохранен, с любовью, и я слишком очарована, чтобы что-то произнести.
Сзади сильные руки обнимают меня за талию, пока я смотрю на портрет Эмерсона в подростковом возрасте, нарисованный моей собственной рукой. Я накрываю его руки, покоящиеся на моем теле, позволяя голове прислониться к его груди.
- Ты сохранил его, - шепчу, поворачиваясь к нему лицом.
- Конечно, - бормочет он, прижимаясь щекой к моей макушке. - Этот рисунок путешествует со мной по всему миру. Я брал его с собой всюду, где мне приходилось жить, начиная с маленькой квартирки в Филадельфии и заканчивая той, что в Лондоне. Каждый раз, когда начинаю думать, что не заслуживаю успеха, что я просто какой-то сопляк, который обманывает остальной мир, тогда достаточно всего лишь посмотреть на этот рисунок. Он всегда напоминает мне, что в этом мире есть человек, который считает меня сильным и достойным. Человек, который любил меня, однажды.
- Любит тебя, - шепчу, поворачиваясь к нему лицом. - Не любил. Любит. В настоящем времени.
- Предполагалось, что это я должен стать твоим учителем на этой неделе, - бормочет он, проводя руками вдоль моего тела. - Что ты делаешь, даешь мне урок грамматики?
- О, я думаю, нам обоим еще многому предстоит научиться друг у друга, Эмерсон, - говорю, взяв его обросшее, скульптурное лицо в руки.
- Тогда, ты имеешь в виду?.. - спрашивает он, хватая меня за стройные бедра. - Ты... Ты все еще?..
- Я люблю тебя, Эмерсон, - шепчу, позволяя этим голубым глазам поглотить меня целиком. - Всегда любила. И всегда буду.
- Спасибо, Господи, - улыбается он, притягивая меня к себе. – «Безответно» был бы не самый лучший вариант для меня.
- Значит, ты... - вздыхаю я.
