вспоминая то, как мне пришлось сбежать с бригадой скорой помощи, прихватив с собой все деньгами клиента.
Кирилл опускает глаза.
— В чём дело? — спрашиваю тихо, начиная догадываться. Холодок по спине пробегает.
Немного помолчав, Кирилл отвечает:
— Их больше никто не видел…
— Их?! — вскрикиваю от услышанного.
— Лесю и охранника, не помню, как его звали… — нехотя отвечает он.
— В каком смысле не видели?! Как не видели…
Кирилл берёт мою руку в свою. Видит, что мне тяжело даётся услышанная правда.
— Когда Макс вернулся после неудачных поисков Леры, то, узнав, что к чему, вызвал их к себе и больше никто их не видел…
— Ты хочешь сказать, что он их убил?! — мне становится трудно дышать.
— Я не знаю, Катюш. Правда. Они будто испарились.
Слёзы, сдерживаемые с трудом, хлынули ручьём. Сколько людей пострадало из-за меня…
— Малышка, зря я всё это…
Кирилл крепко обнимает меня.
— Нет, я должна знать всё… — говорю, пытаясь унять слёзы. — Почему же на суде Наташа ничего не сказала об этой ситуации?!
— Сам был удивлён. Я узнал об этом уже после судов. Спросил у Наташи, где остальные девушки. Она ответила, что это тёмная история и она сама мало что знает.
— Всё это странно… — тру глаза, пытаясь успокоиться.
— Согласен… Но если учесть, что только Наташа из всех решилась прийти на суд, то им всем есть что скрывать, — отвечает, пожав плечами.
— А знаешь, что ещё мне показалось странным?
— М-м-м?
— Почему Макс не свидетельствовал против тебя? — отстраняюсь от Кирилла, чтобы видеть его глаза.
Кирилл, к моему удивлению и радости, не отводит взгляд, не мнётся и не пытается увильнуть от ответа.
— Макс не дурак, он бы не доказал это. Правду знает только я, он, ты и Дарина. А к работницам этого дома я всегда очень хорошо относился, никого не обижал. У него не было шансов, — отвечает Кирилл, не моргнув глазом. — Просто потерял бы на это время.
Не знаю верю ли в то, что услышала. Не знаю, но хочу верить. Кирилл придвигает меня к себе и целует. На мгновение мне становится легче.
Но болезненные мысли не дают покоя. Представляю скольким людям я испортила жизнь, а у некоторых её просто забрала… Я очень надеюсь, что Леся и Тоха всё-таки живы…
Кирилл замечает моё волнение.
— Кать, я знаю, что ты во всём винишь себя, и, чтобы я ни говорил, не перестанешь. Но послушай одно — ты жертва людей, которые посчитали, что вправе руководить чужими судьбами. Все несчастья — их рук дело. Не твоих! Ты и мухи не обидишь. Я очень рад, что на твоём пути встретились люди, которые помогали тебе. Да, не обошлось без потерь, но мы можем отблагодарить тех людей, которые живы. Игорь, например, полностью поправился. Да, его конечно не возьмут в модели, но жить можно. Мой друг из клиники, Андрей, ну ты помнишь, его подлатал. А потом я немного Игорю помог, и он открыл новый хостел. Можем на днях заехать…
— Спасибо тебе за Игоря… Это очень много для меня значит. Я с радостью увиделась бы с ним, если он, конечно, не зол на меня…
— Всё в прошлом Катюш, всё в прошлом! — Кирилл снова обнимает меня.
Мы сидим, обнявшись, каждый в своих мыслях. Я перевариваю всё услышанное.
Кажется, внутри что-то меняется. Словно постепенно происходить начинает принятие событий моей жизни. Я знаю, что каждый день мне придётся проходить это испытание, но я уже чувствую в себе силы сделать это.
Кирилл молча куда-то уходит, а спустя пять минут возвращается с двумя большими чашками.
— Я сделал тебе ромашковый чай. Говорят, что он успокаивает. А в сочетании с шоколадом — плюс десять к настроению! — с этими словами протягивает мне кружку и шоколад.
— Спасибо! — я улыбаюсь и пробую чай, — очень вкусно!
— А то! Сам выращивал! — гордо задрав голову, отвечает Кирилл.
— Ромашку?!
Он смеётся, усаживаясь рядом. Выпив чай и съев кучу шоколада, я чувствую себя чуть лучше.
— Как на счет небольшой экскурсии по дому? — спрашивает Кирилл.
Киваю в знак согласия. Кирилл берёт меня за руку и ведёт показывать дом.
Осмотрев комнаты первого этажа, где есть даже пространство для занятий спортом, с тренажёрами и беговыми дорожками, мы оказываемся в столовой, где стоит большая барная стойка, словно отлитая из золота. Она красиво переливается в свете ламп. Ромбовидные полки с цветами, плетёные качели, огромная люстра и множество различных деталей интерьера. Смотрю на это, как завороженная. Мне нравится, что нет чётких зон, как обычно бывает. Много пространства и света.
Больше всего очаровывает подсвеченная светодиодами широкая лестница, придающая пространству глубину. Она ведёт вверх и манит, заставляя представлять, что там наверху.
— Хочешь увидеть нашу спальню? — Кирилл притягивает меня к себе.
— Нашу? — спрашиваю, приподняв бровь.
— Завтра ты переезжаешь ко мне! — отрезает он.
— Эм-м-м… что?!
— Завтра только ты и я, здесь… — шепчет на ухо, отчего моё тело покрывается мурашками.
В это мгновение Кирилл подхватывает меня на руки и несёт на второй этаж. Толкнув ногой дверь, мы оказываемся в спальне. Серо-голубые тона, мебель из тёмного дерева, огромная кровать и выход на террасу, которая недавно меня так очаровала.
Ощущение, что еще немного и я проснусь. Всё слишком красиво и хорошо. Кирилл опускает меня на землю. Я подхожу ко входу на террасу и толкаю двери. Вид завораживает.
Кирилл подходит и обнимает меня сзади. Как всегда, от его прикосновений по телу проходит ток.
— У тебя будет много времени, чтобы этот вид успел тебе надоесть, — шепчет, целуя меня в шею.
— Как это может надоесть? — спрашиваю, позволяя увести себя.
— Вот и проверим.
— Тем более я ещё не решила на счёт переезда. К чему такая спешка и вообще…
— Тш-ш-ш, помолчи и дай мне насладиться тобой! — перебивает меня.
И, почти растаяв в его руках, внезапно
