Ее глаза светились доброжелательностью, поэтому я не обиделась на бесцеремонность и приветливо улыбнулась.
— Может быть, вам помочь? — спросила она с искренним участием, оглядывая купальники, развешенные на крючках. — Что конкретно вы хотите? Порадовать своего молодого человека?
От такого предположения мне захотелось рассмеяться, но смех был бы горьким, а потом перешел бы в истерику. В последнее время у меня глаза постоянно на мокром месте, опухшие и болезненные. Кажется, я выплакала тонну слез.
Жаль, что нельзя исчерпать весь отмеренный на жизнь запас, чтобы потом никогда не плакать. Но, к сожалению, судьба постоянно подкидывает нам новые испытания, и мы снова льем слезы.
— Что такое, детка? — обеспокоенно спросила консультант, видя мою реакцию и пугаясь молчания, зашла внутрь раздевалки и бережно коснулась плеча. — Ты в порядке?
А мне захотелось разрыдаться и довериться любому человеку, даже незнакомому. Тем более что эта женщина так ненавязчиво и по-доброму перешла на «ты», как бы говоря, что готова стать жилеткой. Но не буду же я в самом деле изливать душу в бутике дорогого женского белья. Поэтому пришлось взять себя в руки.
— Всё нормально. Мне нужен купальник, но я никак не могу выбрать.
— Едешь на море?
— Нет, всего лишь иду в бассейн.
— Тогда возьми удобный и не ошибешься. Вот, например, этот красный закрытый в стиле спасателей Малибу или синий с белым на морскую тематику, — предложила она, снимая с крючков подобранные мною купальники. — Просто выбирай, что нравится именно тебе. Не думай ни о ком другом, только о себе.
Да, действительно, мне нужно думать только о себе. Донельзя правильный совет. А то я всё кому-то уступаю. Люди с опытом всегда знают, что посоветовать молодым.
Задумчиво разглядывая купальники, приложила их к своему телу. От ярких цветов зарябило в глазах, и я поморщилась.
— Может быть, кофе или чай? — предложила консультант, а когда я согласилась, повела меня к удобному диванчику со стоящим рядом небольшим столиком и усадила за него. Закрыла отдел и вернулась из подсобного помещения с подносом.
— Как тебя зовут?
— Таисия.
— Какое красивое имя. Можно я буду называть тебя Тая? А меня зовут Алла. Сейчас мы с тобой перемеряем всё, что тебе нравится, и выпьем чая. Не хочу лезть в душу, это не в моих привычках, но мне кажется, что у тебя что-то случилось. Сейчас как раз обеденный перерыв, и я могу уделить тебе и только тебе время.
Наверное, она подумала, что меня изнасиловали, потому что я дернулась от самого невинного прикосновения, когда она случайно задела мою руку, ставя на стол чашку чая. Что ж, в какой-то мере так и есть. Насилие было, только моральное.
— Да, кое-что произошло, — призналась я, пригубив ароматный травяной чай. — И я не знаю, стоит ли мне идти в публичное место в купальнике, где все будут на меня глазеть.
— Конечно, только тебе решать, стоит или нет, но скажу честно, из собственного опыта — есть две истины. Первая — люди мало заботятся о других. Я раньше тоже много думала о том, что обо мне скажут. Но поверь, есть ли повод или нет, люди всегда будут осуждать. Что бы ты ни сделала, хорошее или плохое, они готовы дать оценку. Причем самые жестокие в этом отношении именно родственники. Эти вообще не жалеют, говорят всё что вздумается, не заботясь о том, что их слова ранят.
Понимаю, что у Аллы на душе тоже какая-то застарелая боль. Каждый носит ее в себе и хочет выговориться, но я не знаю, стоит ли мне побуждать эту милую женщину к откровенности. Всё-таки мы всего лишь два случайно встретившихся человека, а меня ждет Суворов. И я должна либо выйти к нему с купленным купальником, либо убежать.
Я уверена, что это можно осуществить. Например, попросить Аллу провести меня через какой-нибудь служебный выход. Но, прежде чем сбегать, я должна по крайней мере получить от него ключи от квартиры. Материальную компенсацию. И я не собираюсь считать, что растопчу таким образом собственную гордость. Он отобрал у меня самое бесценное. Чистоту моей души. И никакие подарки не возместят мне этот ущерб, как бы Максим ни надеялся.
— А какая вторая истина? — вырвавшись из своих глубоких размышлений, я возвратилась к разговору с Аллой, которая, попивая чай, смотрела на меня изучающим взглядом, не прерывая из вежливости мои раздумья. Она очень тактичная женщина. Наверное, продавцам приходится быть немного психологами и ко всем покупателям находить индивидуальный подход.
— А вторая истина заключается в том, что все мы эгоисты. Каждый зациклен на себе. Когда люди раздеваются, вряд ли найдется женщина, у которой нет комплексов. У тебя идеальная фигура, и тебе нечего стесняться. Допустим, если бы я увидела тебя в бассейне, задумалась бы о том, что пора повесить на холодильник замок, а вовсе не о твоей фигуре, — хохотнула она, подливая мне еще чая из заварника. — Так что пусть кто-то другой стесняется. Вопрос в том, хочешь ли ты в принципе оказаться на людях.
— Дело не только в людях. Я иду туда с человеком, который очень сильно меня обидел. Очень.
— Зачем же тогда ты с ним идешь? Может быть, лучше не иметь никакого дела с таким человеком? — задала она самый простой и одновременно сложный вопрос.
Я сама не знаю, как на него ответить.
— По идее, я должна быть сейчас далеко отсюда, но я уступила и дала ему три дня, чтобы он показал мне свои хорошие качества.
— А что, до этого он показал плохие?
— Да, — с горькой усмешкой проговорила я, понимая всю нелепость собственного поведения, так ярко обнажившуюся в простых вопросах и ответах. — Самые худшие.
Брови Аллы изумленно поднялись. Наверняка она хотела отвесить откровенный комментарий, но потом, будто опомнившись, осторожно начала рассуждать:
— Мне сложно судить. Мы с тобой абсолютно незнакомы, твоя ситуация мне неизвестна, поэтому я не хочу опрометчиво советовать что-то. Но если поверишь моему опыту, детка, то беги от этого человека. Обидевший раз — обидит дважды. Я вообще не понимаю, кем надо быть, чтобы обидеть такого невинного ангела, — осуждающе покачала она головой. — Если только у него были причины…
— Да, они были, но его никак не оправдывают, — вздохнула я, печально потупив взгляд. Всё верно — надо бежать. Это понимает любой человек, даже посторонний.
— Таисия, у меня есть подруга. Она психолог, очень хороший специалист. Осмелюсь дать тебе ее контакты. — Записав в лежащем на столе блокноте имя и номер телефона, она протянула мне листок. — Свяжись с ней и попробуй пройти несколько сеансов. Я не думаю, что это принесет какой-то вред, а вот поможет точно. Ты еще так молода, у тебя всё впереди. Лучше всего будет оставить старую жизнь в прошлом и начать новую уже в другом месте. У тебя есть возможность уехать?
— Да, он… этот мужчина перевел мне много денег на счет. Я могу несколько лет даже не работать и жить где угодно.
— Хорошо, — удовлетворенно улыбнулась она, а потом задумалась вслух: — Три дня — это и много, и мало… Кто знает, что может случиться. Но только ты устанавливаешь границы, помни. Но если что-то решишь, делай без промедления и не поддавайся на уговоры. А если решишь остаться…
— Спасибо, Алла, вы можете не продолжать. Ваши слова натолкнули меня на одну мысль. Самую важную.
— И какую же?
— Я просто не могу остаться.
Возвращаясь к Суворову, я поймала себя на мысли, что стало легче. Простой разговор с совершенно чужим человеком помог немного прийти в себя, и я поняла, что мне нужно излить кому-то свою боль. Всю до капли. Иначе она взорвет меня, консервируясь внутри. Скорее всего, психолог — это как раз мой вариант. Раньше музыка была моей отдушиной, моей панацеей, моей жизнью.
Чтобы снова взять в руки скрипку, мне понадобится профессиональная помощь. Если я захочу брать ее в руки. Мне стало нравиться планировать свою будущую жизнь, представлять, куда я уеду — в другой город или даже в другую страну. Выберу себе новую профессию и увлечения, заведу новые знакомства.
