побои сжигают у него все предохранители.
– Потапыч, с…, – шипит он, подходит к ударенному об стену подонку. Тот держится за голову, оглушенный ударом, истекает кровью из проломленной башки. – Ты охренел ее бить?!
Снова удар. Мне страшно, что сейчас Руслан убьет его. Надо это остановить. Я не хочу, чтобы отец моего ребенка сидел из-за этой твари.
– Руслан, – кричу я, – Руслан оставь его. Я ранена, мне нужна помощь!
Руслан матерится его штормит. Он прямо пройти не может. Он что, пьян?! Подходит ко мне, шатаясь. Протягивает ладонь.
– Пошли отсюда, Настя! Я тебя забираю!
Да, он пьян. Я чувствую специфический запах. Снова становится страшно, а потом я понимаю, что ничего плохого мне Руслан не сделает. Наоборот, помогает мне, спасает от съехавшего с катушек Миши.
– Где сын, Настя? – несмотря на нетрезвость, все же мозги Руслана остаются ясными.
– Он наверху, в детской.
– Ты сможешь идти?
Руслан помогает мне встать. Ноги трясутся и подкашиваются, колени не гнутся.
– Да, я заберу Русланчика, ох, голова кружится.
Я не вру. От всего произошедшего я будто теряю ориентацию в пространстве, но ради спасения сына я должна собраться.
– Идем вместе.
Мы оба, вцепившись и поддерживая друг друга идем по лестнице наверх. Мой обидчик сидит на корточках, привалившись к стене. Он держится за голову, прикрыв глаза.
– Может ему скорую вызвать? – переживаю я. Честно говоря мне все равно на его самочувствие, я лишь боюсь того, что Руслана могут осудить за убийство по неосторожности или за причинение тяжких телесных.
– Пусть сам себе вызывает, козел! – шипит Руслан. – Не переживай, будет жить, тварь последняя!
Мы кое-как поднимаемся наверх. Руслан приваливает меня к стене. Вытаскивает из кармана чистый платок, прикладывает к уголку разбитых губ.
– Ты сама как, Настя? Тебе врача надо?
– Нет, он ничего не сделал. Не успел. Ты пришел вовремя.
Я не могу сдержаться и перехожу на плач.
– Ну что ты, все позади, моя хорошая! – Руслан обнимает меня, прижимает к своему крепкому разгоряченному дракой телу.
Я вдыхаю его запах, такой родной и полюбившийся за все это время, и понимаю, что чувства никуда не делись. Я все еще люблю его, сколько бы боли он не причинил мне за последнее время.
Мы оба слышим плач Руслана. Мою боль как рукой снимает. Переглянувшись и улыбнувшись друг другу, мы решительно бросаемся на зов сыночка.
Руслан
Когда увидел это урода, навалившегося на Настю, чуть не взорвался от возмущения. А когда понял, что он ее ударил и пытался взять силой, то остатки разума вовсе покинули мой мозг, наполнив его чистейшей злостью.
Я наказал урода по полной, чтобы больше неповадно было поднимать руку на женщин. А вот моя злость на Настю куда-то испарилась… Она нуждается во мне! В моей защите и поддержке! Она совсем одна с ребенком на руках, да еще в логове этого ублюдка и насильника. Кто знает, сколько раз он уже брал ее силой, против ее воли. Боже, но почему я был так туп? Почему позволил так издеваться над любимой женщиной?!
Смотрю за тем, как она быстро и профессионально надевает на ребенка комбинезончик, пристегивает его в переноске. Малыш даже не просыпается – настолько ее действия нежные и слаженные.
– Давай я понесу Русланчика! – предлагаю ей.
– Ты пьян, Руслан. – говорит она. – Ребенка несу я. Ты можешь понести мою сумку.
– Давай. Хотя бы сумку.
Я вытаскиваю мобильный из кармана. Хорошо хоть не потерял его в ресторане. Вызываю такси. Настя одобрительно кивает. Я выпил, и, хотя алкоголь уже полностью выветрился из моих мозгов, все равно я не намерен рисковать жизнью любимой женщины и ребенка.
Мы дома. Мама уже несколько дней как уехала от меня. Насте больше нечего бояться, но она насторожена.
– Поднимайся в детскую, – предлагаю я. – Правда я выкинул всю мебель, включая кроватку, но завтра же закажу все по-новой…
– Не надо. – Настя все так же мнется в дверях, домой не заходит. – То, что спас меня от Миши – спасибо. Но в твоем доме я не останусь.
– Почему, Настя? Неужели обратно вернешься к этому уроду? Сколько раз он уже тебя изнасиловал?! – и, хотя этот вопрос я задаю вскользь, но на самом деле он интересует меня больше всего прочего.
– Это был первый раз, когда он попытался. – обтекаемо отвечает Настя.
А сколько раз у них было, когда он брал ее не силой, а лаской? Я должен это знать, иначе меня порвет на куски от ревности.
– Ты спала с ним, Настя?
– Не твое дело! – тут же огрызается любимая. – Ты засунул меня в тюрьму! А он вытащил. Кто из вас больший подлец?
– Дело закрыли, Настя. А все, что я с тобой сделал, это подержал в комнате для допросов несколько часов. Ты даже до клетки не дошла! И ушла с Мишей!
Я знаю, я тоже не прав, но я не могу сдержаться. Ситуация возмущает и вымораживает меня.
– Знаешь, что, Руслан? – Настя отбирает у меня свою сумку, перехватывает покрепче переноску. – Пошел ты к черту! Оправдываться перед тобой не буду!
Она разворачивается, открывает дверь в холодный осенний вечер.
Я как дебил пялюсь на то, как она вновь уходит в холод и темноту.
– Подожди! – выскакиваю за ней, как есть, без куртки. – Куда сейчас пойдешь? Обратно к Мише?
– Да хоть на вокзал! – решительно говорит Настя. – Видеть тебя больше не хочу!
– Так не смотри! – преграждаю ей путь. Я просто физически не могу ее отпустить одну с ребенком, в ночь, непонятно куда. – Ты останешься тут. В моем доме. Я не сделаю тебе ничего плохого.
– Уйди с дороги! – грубит любимая.
– Насть, все, прекрати! Смотри, Русланчика заморозишь. Куда ты сейчас пойдешь в посёлке в ночь? Уже минус на улице. Загубишь и себя и малыша!
Мои слова все же действуют на Настю. Уже хоть что-то.
– Хорошо. Я останусь. Но только на эту ночь. Утром я уйду, Руслан. Я не хочу иметь ничего общего с тобой.
Ночью лежу рядом с Русланчиком. Не могу спать. Надо заканчивать эти скитания. Снять квартиру, нанять няню и забыть и про Быстрицкого, и про Потапова, как серию страшных снов. Куда это годится, что я ребенка без вещей туда-сюда таскаю?! Хорошо, хоть к сОске он не приучен, и еда у него всегда наготове. Просто чудо какое-то, что со всем этим ужасом у меня не пропало молоко, и я могу обеспечить ребенку полноценное питание.
