Поначалу я не мог поверить в это, продолжал упорствовать и искать, чтобы взглянуть в эти ведьминские глаза, чтобы убедиться в правдивости записки. Друзья глядели на меня с сочувствием, помогали во всем, но из раза в раз задавали вопрос: зачем ты ее ищешь? Все указывало на то, что она добровольно уехала. Разве собирала бы она вещи, если бы ее похитили? Разве писала бы записку? Нет. Это ее решение, которое я не мог осознать.
Может, друзья и правы. Даже получилось это как-то принять. Но мотивы... мотивы остались не ясны. «Она женщина, Дато. У них все на эмоциях. Не ищи в ее поступке логики» - твердил мне Эрик.
Я бы и с радостью, но взгляд сам скользит по толпе в ее поисках. Любая женщина, схожая с Аней по типажу, заставляет на секунду замереть сердце, а потом выливает на меня разочарование.
Не та. Снова не та...
В наш дом я больше не возвращался.
Танцовщица, между тем, расстегнула несколько пуговиц на рубашке и ладонями скользнула по груди, задев цепочку. В одну секунду я перехватил ее за запястье и крепко сжал. Девушка обиженно охнула и сфокусировала кошачьи глаза на кольце, не успевшим обзавестись хозяйкой.
- Так ты не свободен, - понимающе протянула она, улыбаясь.
Я стряхнул ее с коленей и застегнул рубашку, пряча золотой обод украшения. Осушил залпом стакан с виски и поднялся с места. Нужен свежий воздух, тошнит уже от баров и клубов. Попытки Эрика и Зазы вернуть меня в строй в данном случае неэффективны. Гораздо лучше помогает работа.
- Я покурить, - кинул всполошившемуся Эрику и вышел из клуба. Щелчок зажигалкой, яркий всполох пламени, глубокий вдох. В кармане завибрировал телефон. Вынул его и отошёл подальше от шума клуба.
- Чего примерный семьянин не спит в столь поздний час?
- Аню нашёл? - игнорирует мою иронию Таро.
- Нет..., - новая затяжка, - я уже две недели не ищу. Хватит. Нужно приходить в себя.
- Сдался, значит? - подначивает Таро с усмешкой.
- Она изначально этого хотела. Что ж... Давай не будем об этом. Как Адель? Узнали кого ждёте?
- Нет. Она принципиально не спрашивает у докторов. Скажи, брат, а Аня твоя блондинкой же была? - не унимался друг.
- Была, - киваю, зажав сигарету губами.
- А сейчас, значит, уже не блондинка? - настойчиво уточняет Таро.
- Я че-то не понял, в связи с чем допрос? - сощурился от едкого дыма и швырнул окурок в урну. Таро умеет завладеть вниманием.
- Видел я твою Аню всего один раз и тот ночью, но сегодня мне показалось, что похожая девушка сидела в кафе на набережной в Ливорно. Только твоя блондинка, а та... не знаю, как цвет назвать, - сокрушительно вздохнул он. - Темнее была, короче.
- А ты не подошел? Не спросил?
- У нас с Адель был как бы семейный ужин. Да и девушка уже уходила, было странно за ней бежать. Тем более, что о совпадении я подумал уже после. Вначале глаз просто зацепился за неё. Слишком уж выделяется среди остальных. А уже потом сопоставил образы и крепко призадумался. Вот не спится теперь, обдумываю цвет чужих волос. Чувствуешь глубину нашей дружбы?
Я усмехнулся. Сердце заколотилось в надежде. Италия? Почему именно Ит...
Сука... Ах ты, кусок дерьма. На чужое позарился?
- А она одна была? - проталкиваю слова сквозь ком в горле.
- Нет, с каким-то мужиком..., - виновато признаётся Таро. Как будто это он крутил хвостом перед мордой Моретти.
- Завтра вылетаю к вам в гости. Ждите.
Аня
Вырваться из удушливого внимания Амадео, все равно что шагнуть из пустыни в густой хвойный лес. Прохлада холодит лицо, свежесть наполняет лёгкие и от избытка кислорода кружится голова. И неважно, что вместо тайги я на самом деле стою в дамской комнате. Для меня здесь так же свежо, как и в девственном лесу. Включила холодную воду и промыла ладони, выдавила немного мыла и с остервенением стала тереть их тыльную сторону. Неужели в высшем свете не знают, что целовать незамужней даме руку - дурной тон? Слюнявят и слюнявят без конца, фу. Тошно.
Когда тонкая кожа на кистях зияла краснотой, я досадливо вздохнула и опёрлась руками на столешницу раковины. Медленно подняла взгляд и посмотрела на своё отражение. Щеки и шея пылали, но не от смущения, а от злости. Для меня в последнее время ярость стала нормальным состоянием. Вместо ожидаемой подавленности меня на кусочки расщепляла ненависть к Ольховскому, Моретти и всем причастным лицам. Грязный шантаж, выводит меня из себя и вынуждается быть резкой, дёрганной, заведённой. Амадео заводит моя строптивость и неприступность, а меня выворачивает от каждого его прикосновения. Я даже есть перестала, чтобы легче переносить эти недолгие встречи.
Недолгие лишь потому, что я сама сбегаю от Моретти. Выполнила бы уже давно это проклятое задание, да только как уйти целой из логова зверя? Амадео заманивает меня к себе с самой первой встречи, и, поступись я принципами, уже вернулась бы на родину с исполненным долгом, но без чести. Зато с осязаемой ненавистью к себе. После такого вообще живут? После предательства себя?
Старательно вывела помадой контур губ и смахнула пальцами несколько обсыпавшихся крупинок туши. Сначала Ольховскому мои оправдания были понятны. Мол я не тороплю события, чтобы мое неожиданное появление не казалось странным. Моретти знает, что мы с Давидом были вместе, и не поверит в мою быструю переориентацию. Все-таки таких мужчин, как Тагаев, просто так из головы не вкинуть. А уж из сердца...
Амадео только распаляли эти невинные прогулки, взгляды и робкие прикосновения. Ему казалось, что все по-настоящему. Ольховский довольно хвалил меня после каждого такого «свидания», а я возвращалась к себе в квартиру и терлась мочалкой до покраснения кожи. Примерно как сейчас. Но теперь этот ублюдок решил, что достаточно подготавливать почву. Что пора бы и переночевать с Моретти и, когда он будет в ванной, отснять нужные документы. Мое возражение подавилось очередной угрозой... И вот теперь я здесь. В дамской комнате пятизвездочного гостиничного комплекса в сердце Флоренции. Пытаюсь унять сбившееся дыхание и накатывающую тошноту, потому что не знаю, как смогу пережить предстоящее унижение. Да никак... Нету у меня шансов на нормальную жизнь, но может хоть у Давида они будут.
Поправив волосы и убедившись, что выгляжу по-прежнему идеально, покидаю свою гавань спокойствия. Моретти устроил празднование в честь открытия новой гостиницы на берегу моря в Версилии. Торжественный вечер во Флоренции, а уже завтра на три дня он приглашает всех в новые апартаменты на побережье. Столько времени под одной крышей с ним я не выдержу. Мне нужно достать эти проклятые бумаги сегодня или броситься в море. Хватит с меня мучений. Прикусываю губу, пробираясь сквозь толпы наряженных и надушенных гостей. Где-то среди них бродят люди Ольховского и пристально следят за мной. Докладывают своему господину достаточно ли я сладко улыбалась и в должной ли степени заинтересовала Моретти.
В должной, можете не сомневаться. Его преисполненный похотью взгляд может прочесть даже самый неискушённый. До боли заламываю пальцы на руках: все-таки теплится надежда, что мне удастся отделаться малой кровью. Пока не знаю как, но что-то придумаю, обязательно.
- Вернулась моя синьорина, - протянул Амадео и по-хозяйских уложил ладонь на поясницу. Да, ему нравилось показывать всем, что я с ним. Нравилось ловить заинтересованные взгляды других мужчин, а потом сильнее прижимать к себе мое бедро. Как будто так он повышал значимость в собственных глазах. Мне по большом счету плевать. Когда мы не наедине, я могу позволить себе не быть слишком напряжённой. Пока вокруг нас люди - я в безопасности. Все, что он может - коснуться губами моей щеки, невзначай задеть обнаженную ключицу, поправляя непослушные волосы, и смотреть. С вожделением и жаждой. От всего этого я могла бы отмыться вечером, но не сегодня. Эти мысли вынуждают держать спину неестественно ровно, натянуто и фальшиво улыбаться, ощущать себя скованной цепями.
В попытке отвлечься от гнетущих мыслей, подхватываю у мимо проплывающего официанта бокал с шампанским и делаю глоток. Рядом щебечет стайка светских дам, пока их спутники обсуждают важные дела. Я переключаю внимание на их разговор, цедя маленькими глотками сладкий напиток. Ничего интересного: мода, салоны красоты, жалобы на домработниц и кухарок, усталые вздохи.
