— По первому пункту Аврора позвонила. Почти сразу, как тебя привезли в больницу. Она умница. Если бы не она… — брат прикрывает глаза, его голос срывается от волнения. — Блядь…
— Не матерись! — ругаю его.
— Прости, — целует меня в лоб и улыбается. — Ты права, при детях не матерятся. Ай! — тыкаю его локтем в бок, — не дерись! Так вот, Аврора позвонила вся в слезах, из того, что она мне сказала в трубку, я мало, что понял. Только то, что тебя увезли в больницу и ты истекаешь кровью. — Костя замолкает, дышит глубоко. Да уж, переволновался он сильно. Бедненький мой. Прижимаюсь к нему теснее, стараясь в эти объятия вложить всю ту любовь, что испытываю к родному, самому близкому человеку. — Я чуть не сдох, Ник… Пока несся в аэропорт, пока летел сюда… А уже здесь, когда увидел тебя… Мне не полегчало, а, наоборот, накрыло еще сильнее. И, кстати, тогда я и познакомился с твоим… — Костя бесшумно ругается, — с отцом твоего ребенка.
— Дамир был тут? — приподнимаюсь и удивленно спрашиваю.
— Шутишь? Да он тут чуть половину клиники не разнес, пытаясь прорваться к тебе. Потом, когда его уже охрана пришла успокаивать, прежде чем раскидать их, он врачам крикнул, чтобы спасли и тебя и вашего ребенка.
— Так ты и узнал о беременности?
— Ага, — соглашается Костя, — ну, а потом мы поговорили с ним.
— Оу! — неожиданно… — Ссадина появилась после разговора, надо полагать?
— Я бы сказал, в процессе.
— Ясно, — капец! Вот и познакомились, называется… Хотя, это раньше мне стоило бы переживать, как будут складываться отношения между братом и моим мужчиной. Сейчас же… Сейчас это уже неважно, ведь Дамир — не мой мужчина и никогда уже им не будет.
— Он мне все рассказал…
— Все-все? — переспрашиваю в надежде, что под “всем” подразумеваются наши отношения и беременность, а не спор и разрыв.
— Да, Ника. И, на удивление, Дамир твой оказался настоящим мужиком, — слышу в голосе брата оттенки уважения к Дамиру. С чего бы это?
— Он не мой!
— Хорошо, не-твой-Дамир оказался мужиком. Потому что, когда я съездил ему по роже за тему спора, он даже не защищался. Просто подставился под удар, опустив руки.
— Тогда откуда ссадина?
— А это проявление его несогласия с тем, что я сказал ему держаться от вас подальше, — хмыкает. — Зарядил мне кулаком с яростным криком о том, что ты и ребенок— его и он от вас ни за что не откажется. Ах, да, и что плевать ему на мое мнение.
— Понятно, — говорю едва слышно, стараясь скрыть дрожь волнения в голосе. Предательское тепло растекается в душе от того, что Дамир отстаивал свое право на нас. Нас…
Дальше лежим в полной тишине. Через какое-то время в палату заходит медсестра, убирает капельницу, дает несколько таблеток, объясняя что и для чего, видя панику в моих глазах. Прослушав небольшую лекцию о веществах, что содержатся в этих препаратах и о пользе их в моем положении и состоянии, все же кладу четыре таблетки в рот и запиваю водой. Медсестра измеряет мне давление, записывает какие-то данные с приборов и уходит. Затем в дверь снова стучат и после короткого “Войдите” в палату сначала заезжает тележка с контейнерами, в которых расфасована еда, и лишь потом появляется милейшая бабуля с доброй улыбкой на лице. Она оставляет на столе обед для меня, Костя покупает для себя сэндвич и чай, бабуля уходит. Едим молча. Аппетита у меня нет, но я все равно съедаю все, что мне принесли. Я должна заботиться о своем малыше.
После обеда клонит в сон. После посещения ванной, ложусь в кровать. Костя все также ложится рядом и я снова устраиваюсь у него на плече.
— Кот?
— М? — не открывая глаз. Устал, наверное, очень.
— А давно я тут? — совсем потерялась во времени.
— Два с половиной дня, — отвечает. — Двое суток ты была без сознания. Слишком много крови потеряла.
— Ясно… — снова молчу. — Костя? — спустя пару минут опять зову брата.
— Что, Ник?
— Можно я перееду к тебе в Прагу?
Глава 29
Ника
— И что теперь ты думаешь делать? — мы с Авророй сидим на кухне в нашей с Костей городской квартире, пьем чай. — Правда хочешь переехать с концами?
— Если честно, то да, — отвечаю подруге, ковыряя вилкой в тарелке лимонный кекс. От теплого кекса исходит просто нереальный аромат и он безумно вкусный, но из-за тошноты я могу лишь наслаждаться его запахом. Потому что стоит только проглотить хоть маленький кусочек этого десерта, сразу вывернет желудок.
Врачи говорят, что тошнота и токсикоз — это нормально, но я с ними не согласна. Это тяжело. Привычные продукты вызывают спазмы желудка, провоцируя тошноту. Любимые яблоки больше не приносят удовольствия, а шоколад вообще табу. Про запахи лучше мне промолчать, потому что слишком уж долго буду перечислять от чего меня воротит.
Меня выписали из больницы через четыре дня после того, как я пришла в себя. Врачи заверили, что угрозы ни для меня, ни для моего малыша нет, но все же понавыписывали кучу таблеток и витаминов, а также постельный режим. Я попросила Костю привезти меня сразу в эту квартиру, потому что ни Дамир, ни его брат и друзья этот адрес не знают. А, значит, вероятность встретиться в нашем районе минимальна. Это меня более чем устраивает. До отъезда в Прагу хочется покоя и тишины.
Кстати, о Праге. Костя уговорил меня не горячиться и подумать хорошенько, прежде чем принимать решение о постоянном проживании там. Мы долго спорили, он с пеной у рта доказывал, что несмотря на то, что произошло между мной и Дамиром, он имеет право быть рядом с ребенком. Меня удивило, конечно, почему это Кот так проникся симпатией к этому гаду и предателю, но именно это его отношение к Дамиру заставило меня задуматься о правильности моего решения. В итоге мы поговорили и остановились на том, что пока я поеду к нему в Прагу на все Новогодние праздники. Аврора тоже будет там со мной. Погуляем, отдохнем, а потом уже и решать буду что делать дальше. Но Костя договорился с ректором университета о том, что я не буду посещать занятия до следующего семестра, учиться буду дистанционно. Так что времени пожить с братом и бабуленькой в Праге у меня будет предостаточно. А дальше… Посмотрим.
— Но ты же понимаешь, что это неправильно? — подруга пытливо заглядывает мне в глаза, — Дамир… Он же…
— Нет! — выставляю перед собой руку, прерывая попытку Авроры заговорить о нем. — Не нужно. Я не хочу о нем говорить. Запрещать ему видеться с ребенком я не стану, но между нами больше ничего никогда не будет. Он сам в этом виноват! Что сделано, то сделано. Никто его не заставлял спорить на меня!
— Вообще-то это не так, — ворчит себе под нос Ро, затем поднимает голову и уже увереннее продолжает. — Слушай, ты сейчас злишься, тебе обидно, я понимаю. Но ты многого не знаешь. Он не виноват, понимаешь?
— Все! — подскакиваю со стула и уже шагаю в сторону выхода с кухни, как Аврора хватает меня за руку и разворачивает к себе, вынуждая остаться и дослушать. Не стану отрицать, что зерно сомнений во мне уже прорастает.
— Нет, не все! Ника, ты сейчас сядешь, выслушаешь меня, а потом уже будешь обмозговывать полученную информацию. Можешь злиться на меня, кричать и ругаться, но ты меня знаешь, Ника! Я ни за что не желаю тебе зла. А потому ты меня сейчас спокойно выслушаешь, потому что Дамира ты слушать не хочешь!
— Ладно, — говорю тихо, понимая, что подруга настроена весьма решительно. — Рассказывай.
И она рассказывает…
Ну что сказать? Я в шоке. Версия совсем не совпадает с той, что я услышала в туалете от той самой Оли. Но почему-то я все время цеплялась именно за нее, принимая ее за истину в первой инстанции. Даже после того, как Костя мне рассказал, что именно Оля меня отравила, подсыпав абортивный препарат, растворенный в воде, которой она меня “угостила” в тот злополучный день.
Дамир все узнал. Просмотрел записи с камер наблюдения в университете. Сопоставил все факты и, как оказалось, даже подключил своего отца для помощи в решении этого вопроса. Теперь Оля под следствием за покушение. С ее слов она не хотела вредить мне, только лишь хотела спровоцировать выкидыш. Но к счастью Аврора вовремя вернулась в комнату и вызвала скорую помощь и Дамира. Боже, когда она рассказывала, что происходило тогда, у меня мурашки по коже бежали размером с кулак. Получается, что я реально прошлась по грани.
