пеной и без мочалки!
Ее пальцы быстро расстегивают пуговиц на моей рубашке.
— Разумеется, я вам помогу!
Я перехватываю ее запястья, сжав покрепче.
— Только об этом ты и мечтала.
— Алексей Иванович, — шепчет приглушенно. — Вам нравятся такие игры? Пожестче? Ох… Можете делать со мной все, что угодно! Только позвольте мне для начал закрыть дверь приемной.
— Не надо. Люблю игры на публику, знаешь ли.
— Ох… — ее ресницы затрепетали. — Я готова. На все. Ради вас…
— На все?
— На все!
— Тогда ответь честно, что за ерунда со свиданием Нины и Рычкова?
Надежда проворно расстегнула пуговицы на моей рубашке и выдохнула:
— Нет никакой ерунды. Между ними проскользнула искра. Такое бывает. Обоюдное влечение…
— Клянешься, что это так?
Надежда подняла на меня взгляд. Глаза смотрели кротко, ангельский незамутненный взгляд!
— Мамой клянусь, — добавила она, соврала, не моргнув, не дернувшись.
Пальцы помощницы легли на ремень, она проворно достала его из петелек и решительно чиркнула ширинкой, готовясь на колени встать и взять дело в свои руки и не только.
Но едва она опустилась с видом грациозной лани и потянулась к брюкам, чтобы снять их с меня, я сделал шаг назад.
— Надя, ты уволена. Уходи прямо сейчас, пока я тебя в порошок не стер. Беги так далеко, как только можешь. Не попадайся мне на глаза. В столице и непосредственно вблизи от нее ты тепленькое место себе не найдешь. Я об этом позабочусь!
— Что случилось?! Что стряслось?!
— Сама как думаешь?
— На меня пожаловались? Оклеветали… Рычков обиженный? Не понравилось ему, как я требовала отчет за новогоднюю ночь?! Оклеветал… Вы же знаете, какой он скандалист и позер.
— Знаю, конечно. А еще теперь я знаю, какая ты лгунья.
Глаза Надежды заметались по сторонам.
— В чем бы меня ни обвиняли, это ложь!
Я поставил на воспроизведение телефонный разговор Нади с менеджером Рычкова.
— Ах это… Да… Простите. Я исполняла требование Нины Ежовой… — поползла на коленях в мою сторону помощница, простирая руки. — Ну и аппетиты у этой дамочки, скажу я вам…
— Хватит! Еще один выпад в сторону Ежовой, и тебе придется заказывать себе пластику лица, потому что я спущу тебя с лестницы кубарем, и ты точно себе что-нибудь испортишь. А поскольку тебе не жить в столице, где полно хороших пластических врачей, делать тебе новое лицо будут рукожопы провинциальные. Саму себя не узнаешь в зеркале.
— Я все могу объяснить. Выслушайте меня.
— Довольно. Убирайся. По-хорошему. Пока есть возможность.
— Я не уйду. Я… Я здесь лягу и буду лежать, пока вы меня не простите!
Надежда Милевич натурально растянулась на ковровой дорожке.
— Я знаю, что вы на женщину руку не поднимите. Вы идеальный, самый лучший… За это я вас и люблю.
— Вставать не хочешь?
— Я заслужу ваше прощение! И вы поймете, что я — ваша судьба. Я, а не провинциальная клуша! Мать-одиночка… Да что вы в ней нашли! У нее даже фигура не идеальная…
Все! Этот цирк мне надоел. Я выдернул конец ковровой дорожки из-под дивана и быстро закатал помощницу в ковер, как в рулет. Она не верила, кричала, отбивалась… Но дело было сделано. Я вытолкал ковер с визжащей помощницей в коридор и позвал охрану.
— Вынесите это и придержите в кладовке, пока я разбираюсь. Начальника СБ и отдела IT ко мне в кабинет!
Я понимал: Надежда Милевич знала слишком много о моей компании. Если я просто выпну ее, она может захотеть отомстить. Я же видел, как она мне в глаза солгала только что. За спиной такая дамочка и убить может, не моргнув и глазом. Надо было лишить ее возможности заходить в учетные записи, проверить все устройства, пароли и прочее, что она могла использовать для вредительства и слива.
Это была работа для СБ и IT-шников, а также я позвал юристов, чтобы отозвать все разрешения и доверенности, выданные Надежде, что позволяли ей представлять мою компанию и действовать от ее лица… Плюс разослать всем контрагентам, с которыми плотно работаем, уведомление…
Работенки немало!
Пришлось работать без отдыха и перерывов на сон почти целые сутки…
Надю все это время держали в кладовке, взаперти. Когда открыли, она выбежала взъерошенная и трясла кулаками от злости:
— Ну, знаете ли, давно я на ведро по нужде не ходила! Вы за это заплатите! За унижение и жестокое обращение с людьми… Я на вас в суд подам.
— Ради всего святого. Но только прежде вынеси за собой ведро с отходами, окей? И покинь это здание.
Я следил за исходом Надежды Милевич из окна и видел, как первым делом она бросилась в свой телефон, явно намереваясь напакостить, едва выйдя из здания. Но тут же заорала и затопала ногами сердито. Все данные с ее телефона, планшета и прочих устройств были удалены, все аккаунты заблокированы и лишены возможности доступа к важным документам. Попытается ли Надя нагадить мне как-то еще? Возможно… Время покажет. Но я сделал все, что мог, чтобы обезопасить себя. Все, что было в моих силах…
Теперь можно было и домой отправиться.
Но больше всего хотелось увидеться с Ниной и объясниться.
Полный предвкушения, размышляя о том, какие цветы ей подарить, я вышел из здания, как вдруг ко мне кинулся мужчина в черном, шапочка надвинута на самые глаза. Лицо его было искажено.
Черт подери, что у него на уме?!
В воздухе повис металлический привкус опасности и дурного предчувствия.
Неужели Надежда Милевич еще и киллера для меня заказала?
Алексей
До нашего столкновения оставались жалкие метры. Я толком не успел разглядеть лицо нападавшего. Мужчину сбила с ног моя охрана. Я подстраховался на случай, если Надежда захочет подослать ко мне кого-то, чтобы навредить физически. Поэтому охранники, незаметные для глаз посторонних, были настороже. Они повалили на асфальт нападавшего, скрутили его хорошенько. Он пытался вырываться.
— Отпустите! Отпустите! Кравцооооов! — заорал благим матом. — Кравцов, я брат Нины Ежовой! Нина в беде! Кравцов, только ты можешь ей помочь.
— Поднимите его! — скомандовал я, едва услышал, что Нина в опасности.
Я шагнул к мужчине.
— Босс! — предупреждающе взмахнул ладонью охранник.
— Спокойно! Я его узнал, — ответил я, пристальнее вглядевшись в лицо мужчины.
Теперь у него припухла щека от
