возникло искушение зайти туда, пока она отвлеклась, и поцеловать ее в щеку, но она вероятнее всего отчитает меня за это.
Так что я подожду, загоню желание поглубже, пока не смогу претендовать на этот поцелуй сегодня вечером на моем новом байке.
— Потрясающий вид, — выдохнула она мне через плечо, устремив взгляд вдаль.
— В Монтане бывают потрясающие закаты.
Она промурлыкала в знак согласия, прижимаясь щекой к моему плечу.
Поездка по шоссе с Пресли за моей спиной была лучше, чем я мог себе представить. Чувствовать, как она прижимается ко мне, как ее маленькое тельце крепко прижимается к моему, было одновременно блаженством и агонией.
Даже после того, как мы нашли уединенное место, чтобы остановиться и полюбоваться закатом, она не слезла. Она все еще была там, ее руки обнимали меня за талию, а щека прижималась к моему плечу.
Моя рука лежала на ее ноге, а большой палец обводил ее колено. С каждым кругом мне становилось все труднее и труднее дышать. Каждое прикосновение моего пальца к ее джинсам вызывало у меня желание сорвать с ее ног свободную джинсовую ткань и узнать, как она выглядит вообще без одежды.
К тому времени, как мы доберемся домой, мне понадобится два холодных душа.
Я провел день на съемочной площадке, репетируя завтрашнюю съемку и переснимая небольшую сцену, которая не понравилась Кэму. У нас было отведено несколько дней для пересъемок, но никто не хотел ими пользоваться. Они вызывали стресс, а уровень и так уже был на подъеме сейчас, когда мы подошли к заключительной половине нашего съемочного графика. К счастью, Кэм был доволен пересъемкой, и мне удалось улизнуть, прежде чем меня затащили в палатку на ужин актеров и съемочной группы.
Шелли уже обвиняла меня в том, что я пропускаю каждый вечер. Она хотела, чтобы я был рядом, чтобы поддержать моральный дух.
Прости, Шелли. Пресли оценивалась выше, чем моральный дух.
Мой байк стоял на подъездной дорожке, когда я подъехал к своему дому. Джип Пресли был припаркован на своем обычном месте. Я бросил свой рюкзак дома, затем бросился к ее двери, взял ее за руку и вытащил наружу в тот момент, когда она ответила на мой стук.
Я посадил ее на байк и выехал с подъездной дорожки, ее восторженный визг звенел у меня в ушах. Мой план состоял в том, чтобы придерживаться городских дорог, ехать минут тридцать, но она указала на знак, указывающий на шоссе, и мы уехали.
В пятидесяти милях от города мы поднялись на вершину холма с широким, посыпанным гравием выездом. Я припарковал нас здесь, откинув подножку, и мы наблюдали, как солнце клонится к горизонту.
Ее волосы были убраны ветром с лица, как и у меня. В следующий раз я надену на нее шлем, но сегодня, похоже, никто из нас не заботился о безопасности. Сегодняшний вечер был посвящен приключениям, ветру и открытой дороге.
В такие ночи, как эта, я не был уверен, зачем кому-то понадобилось жить в городе. Под нами расстилались равнины, а вдалеке возвышались горы. Над нами в бескрайнем сапфировом небе мерцало несколько звезд. У нас оставался по меньшей мере час светлого времени суток, но когда вечер сменился сумерками, магия Монтаны проникла в мое сердце.
Или, может быть, это была Пресли.
— Я умирал от желания поцеловать тебя сегодня, — прошептал я ей на ухо. — Я почти это сделал.
Она опустила глаза.
— Шоу, мы…
— Я знаю. Я временный. Тебе не нужны сплетни. Я понимаю, но от этого мне не меньше хочется тебя поцеловать.
— Если бы люди знали, если бы парни знали, это только усложнило бы ситуацию.
Я подозревал, что парни в гараже уже знали, но не собирался разрушать ее планы.
— Я буду держать это в секрете, но когда мы одни, ты вся моя.
Она улыбнулась и отпустила меня, чтобы снять ногу с байка. Я ожидал, что она подойдет к краю обрыва и полюбуется закатом. Вместо этого она повернулась спиной к пейзажу и села верхом мне на колени, обвив руками мою шею.
— Теперь мы одни.
Мои губы слились с ее губами, и я поцеловал ее так, как хотел целовать весь день. Наши языки столкнулись в беспорядочной, влажной дуэли, которую мы оба выигрывали. По мере того, как солнце продолжало клониться к закату, моя потребность в Пресли разгорелась до такой степени, что даже дюжина ливней не остудила бы ее.
— Нам нужно притормозить. — Я оторвался от ее рта, тяжело дыша. — Иначе я не смогу остановиться.
Ее руки коснулись моего лица.
— Что, если я не хочу, чтобы ты останавливался?
У меня отвисла челюсть. Мой член, и без того твердый, заплакал. Пожалуйста, скажите, что я правильно ее расслышал.
— О чем ты говоришь?
— У нас есть только месяц. — Она посмотрела на меня своими голубыми глазами, под стать небу над нашими головами. — Ты уедешь, и мы оба отпустим это. Но сейчас, когда мы одни…
— Давай воспользуемся этим по максимуму.
— Да. — Она улыбнулась и прижалась губами к нижней части моего подбородка, осыпая его поцелуями.
Я зарычал, мой член умолял, чтобы его выпустили. Я притянул ее к себе, крепко держа, и снял нас обоих с байка.
Мне ничего так не хотелось, как трахнуть ее на нем, но он был совершенно новый, и это обещало быть жестко и быстро. Я не слишком доверял своему равновесию. Вдалеке стоял стол для пикника, частично отгороженный от дороги двумя тополями.
Ее ноги обвились вокруг меня, пока я вел нас к столу, ее рот посасывал и облизывал кожу на моей шее.
Я усадил ее на край стола, и ее руки потянулись прямо к моим джинсам. Я потянул за лямку ее ремня, ослабляя его, так что джинсы сползли с бедер, обнажив кремовую кожу и черное кружево трусиков.
— Презерватив у меня в кармане.
Она приподняла бровь, роясь в моем кармане.
— Ты ожидал этого?
— Надеялся. — Я усмехнулся, прижимаясь губами к ее губам. — Так сильно надеялся.
Она улыбнулась мне в губы, доставая презерватив.
Я положил руку ей на грудину, оглядываясь через плечо, нет ли транспорта. Дорога была пуста — мы не видели ни одной машины с тех пор, как припарковались, — и деревья скрывали нас вместе с угасающим светом.
Я расстегнул пуговицу на ее джинсах и потянул вниз молнию. Пресли выгнула бедра, помогая им спуститься к коленям. Она сняла туфли, и джинсы растеклись по гравию рядом с моими ботинками.
