– Машка или ее отец? – вздергиваю бровь.
– Как они вместе справляются, – поджимает губы.
– Отлично справляются, раз никто тебе не оборвал телефон. Расслабься ради бога.
– Не могу.
– Смоги. Представь, как он охренеет, когда увидит тебя новую.
– Не думаю, что…
– Господи, да просто попробуй, Таш! Ну что ты теряешь?
– Я устала тешить себя несбыточными надеждами. Это больно, Катя. Тебе не понять.
– Серьезно? – иронично вздергиваю бровь. – Ну да. У меня ж не жизнь, а малина.
– Я не это хотела сказать, – сникает Таша.
– Проехали. Давай уж просто это сделаем, да?
– Давай, – тяжело вздыхает.
Заканчиваем сборы аж в восемь часов. К этому времени жена Валеева постит еще три сториз. Богатый стол, наряженная елка, дочки…
Пожалуй, на сегодня с меня достаточно.
– Ну, как?
– Даже не верится, что это я, – шепчет Таша, касаясь зеркала, точно, как все те женщины в передачах про перезагрузку.
– А я тебе что говорила?! Если Стрельников не поведется на такую сочную красотку, то он просто импотент, – заверяю подругу, приобнимая за подчеркнутую красивым платьем талию.
– Ха-ха, – Таша закатывает глаза, но я вижу, что ей по-настоящему нравится, что она видит.
– Как бы там ни было, без кавалера сегодня ты точно не останешься. Вот посмотришь.
– А ты?
– А я пока отдыхаю от отношений, – пожимаю плечами.
– С Таиром?
– Что?
– С Таиром, говорю, отдыхаешь?
– Таш…
– Да брось. Я же не осуждаю. Просто не надумай себе ничего, ладно? Он…
– …не уйдет от жены, – заканчиваю за подругу. – Я знаю. Да и плевать. Мы просто трахаемся. Для здоровья.
– А-а-а, ну если для здоровья, то конечно.
Просто трахаемся, ага. Прозрачная схема. Правда, я не знаю, как в нее вместить наши разговоры до и после. И смех. И проведенные вместе вечера. И долгие взгляды, которыми мы обмениваемся, кажется, при каждом удобном случае. Все наши «доброе утро», обязательный поцелуй, перед тем как уйти. Ворчание «Спи уже!», когда я ворочаюсь, по какой-то причине вновь позволяя себе загнаться. И «Ну все, все, Кать», – сказанное в макушку, когда плачу.
– Сразу к нам?
– Конечно! Хочу посмотреть на реакцию Стрельникова. – Играю бровями. Таша краснеет. А у самой квартиры ее начинает прямо-таки трясти.
– Таш!
– М-м-м?
– Просто врубай стерву. Перестань вокруг него ходить на цыпочках, ага? Выпрями плечи. Грудь вперед. И минимум внимания. Типа, тебе до него вообще нет дела.
– Детский сад какой-то, – бормочет Таша, все же выпрямляясь, как я и прошу.
– Верной дорогой идешь, товарищ! – подталкиваю ее в спину.
В квартире Таши уже собрались наши. Все, кто не разъехались на праздники. Тай, Вещий, Толик с Ирой и их сыновья, естественно, Миша с мелкой, моя Сашка. По договоренности с Реутовым Новый год она встречает со мной, а потом они вместе с Никой уезжают в теплые края на каникулы. – Мам? – присвистывает Тай, – Ну ниху… ничего себе!
Но нам, конечно, важнее реакция совсем другого человека. В отличие от Таши, которая может позволить себе наблюдать за Мишей лишь краем глаза, я гляжу на него в оба. Ошеломление, написанное у него на лице, полностью окупает наши старания. И финансовые вливания. Впрочем, это чувство как-то сразу вдруг сменяется… злостью?
– Малую покорми, – рявкает Стрельников. – Бутылку она давно выдула.
Да ты не охренел ли ты, парень?! Ну же, Таша, давай! Твой выход.
– Мог бы взять еще одну в холодильнике! – отрезает та. – Запомни на будущее.
– А ты что, опять куда-то намылилась?
– Ну, не все же тебе устраивать личную жизнь, – пожимает плечами.
Да! Ну, молодец какая! Моя девочка! Переглядываемся с Толиковой Ириной, пряча улыбки. А мужики, вот же тормоза все-таки, как будто не понимают, что сейчас случилось. Да и не надо им. Все придет, но, как говорится, по факту.
Через пять минут привозят заказанную в ресторане еду. Праздничная суета закручивает. Прячась от детей, складываем в горку подарки под елку и расставляем яства, а потом фотографируемся на фоне елки и красиво сервированного стола, пока эту самую красоту не разорили оголодавшие гости. Всем хочется красивых фотографий, пусть даже нашему брату и нельзя выкладывать их ни в какие соцсети. А ведь я бы не отказалась, чтобы меня увидели. Валеев, Реутов… Все же не одна Таша сегодня блистает. Я тоже очень даже неплохо выгляжу. Впрочем, Реутову можно послать наше с Сашкой фото. А для Валаеева – скинуть фотографии в общий чат. Другие уже закидывают в него свои снимки пачками, а мы чем хуже? Выбираю самые удачные – на мой взгляд. Вуаля! Потом отсылаю нашу фотографию с Сашкой Реутову, сопровождая той поздравления с наступающим. Витя отвечает мгновенно.
«И вас с наступающим, мои красавицы».
Твои? Да ты шутишь, Вить? Но, блин, приятно. В животе что-то сладко сжимается. Красавицы… Его…
А Валеев ленится даже лайк фотке поставить, хотя, судя по горящему зелененькому кружочку, находится он в сети.
Ну и фиг с тобой, золотая рыбка. Я не позволю испортить себе первый Новый год вне тюремных стен. Веселюсь, как могу. От души. Ем, пью, смеюсь с нашими. Когда приходит черед подарков, даже дыхание задерживаю – так хочется, чтобы Сашке понравилось. Реакция дочки не разочаровывает. Она аж до потолка подпрыгивает, получив свой айпад.
«С наступившим, Кать», – ближе к утру приходит-таки сообщение от Валеева, разбудив меня трелью рингтона. Я специально не выключила звук, опасаясь пропустить что-нибудь важное. И теперь смотрю на экран, едва справляясь с желанием запустить телефон в стену. С наступившим, блядь?! Это все, что ты мог вымучить из себя в гребаных пять утра? Ладно.
«И тебя».
Кушайте. Не обляпайтесь.
«Обиделась, что ли?»
В висках пульсирует. Давление в груди усиливается. Ну, вот чего я завелась, а? Все же изначально было понятно. И сто раз оговорено.
«Нет. Все хорошо».
«Подарок отдам, когда вернусь».
Со стоном утыкаюсь лбом в подушку. Он старается. Подарок, вон, приготовил. Чего я, и правда? Все хорошо, да.
«Буду ждать. Спокойной ночи».
Возвращается Валеев только к рождеству, которое по понятным причинам не празднует. Я стараюсь радоваться за него. Раз задержался, значит, в семье ему хорошо. Но как-то не очень у меня получается. Может, если бы Сашка была рядом, я бы справилась лучше. А так… Счастливые фото Реутовых с отдыха. Не менее счастливые фото Валеева… Если представить нашу действительность альбомом для фотографий, то я в ней – бесполезная калька, отделяющая одну страницу со снимками от другой.
Когда Прадик Таира показывается на подъездной дорожке, у меня все внутри замирает в предвкушении встречи. Хочется выскочить ему навстречу, обнять, но это будет, наверное, слишком… Слишком нарочито, до боли банально и даже где-то пошло. Что может быть прозаичней сидящей у окошка любовницы?
Подбадривая себя, вспоминаю о готовящемся сюрпризе. Нет, мне правда интересно, что подарит Валеев. Просто не так сильно, как должно. Драгоценности? Ну не знаю… Какой-нибудь сертификат? Тоже вряд ли. Хотя чтобы не сильно запариваться, почему бы и нет?
– Открывай, Сова! Медведь пришел.
Что открывать, если он и так кричит из прихожей? Семеню на звук его голоса и вторящий ему странный шум. Вскинув брови, застываю посреди коридора.
– Вот! С новым годом, Кать. Садись, прокачу.
Только Таир мог додуматься подарить мне крутое анатомическое кресло, даже так обо мне заботясь. Закусываю дрожащие губы. Глупые обиды забываются в тот же миг, как я усаживаю свою пятую точку на сиденье и вольготно откидываюсь на спинку.
– Ну как?
– Кайф! – уверенно киваю.
– Надо было раньше купить. Как-то я не подумал, – чешет в затылке.
– Да брось, – шепчу в безуспешной попытке проморгать выступившие на глазах слезы. – Спасибо.
Валеев ободряюще улыбается, но почему-то отводит глаза. Заходит за спину и с силой толкает стул вперед. Визжу, потому что он катит меня быстро-быстро. Колесики гремят по ламинату. На шум из-за двери выбегают котята. Одному из них мы едва не переезжаем хвост. Барсика спасает молниеносная реакция Таира. Хохочем, как полоумные.
