Глядя Яну в глаза, дрожащим от волнения голосом проговорила:
— Ян, мне надоело это. Я много думала о нас стобой и я поняла, что или вот сегодня, сейчас мы найдем в себе силы простить друг друга или все с самого начала было бессмысленно… Я устала, я не могу так больше, — в глазах ее стояли слезы, но она старалась улыбаться. — Хочу жить спокойно, что бы без слез и нервов, что бы спокойно спать ночами, а не мучаться, представляя тебя с другой.
Но Ян оказался неожиданно прагматичен.
— Ника, как ты представляешь, если мы снова начнем встречаться? Над нами смеются уже все знакомые.
Ее брови изогнулись в удивлении.
— Какая разница, — пожала плечами Ника, все решив и передумав еще три дня назад, бессонной ночью, стоя у окна и наблюдая за дымом сигареты. — Посмеются и перестанут. Я не боюсь сплетен.
Сказав последнюю фразу, Ника опустила глаза. У нее сил больше не осталось доказывать и оправдываться. Ян подумал, что в самом деле — черт с ними с этими сплетнями, надо дать их отношениям последний шанс.
— Иди ко мне.
— Нет, — вдруг твердо сказала Ника. — Сначала ты должен передо мной извиниться! За Дашу, за то, что не звонил, за то, что таскался с ней везде, когда я на стены лезла! За то, что поверил своему подлому дружку Лису и веришь до сих пор!
Ян просто обалдел от такого поворота событий. Ника, едва не уличенная в измене, Ника, ждущая его у дверей, словно побитая собака, Ника, выплакавшая все глаза — эта самая Ника теперь требует от него извинений!
— Ты это серьезно? — спросил Ян.
— Да.
— Ну, — Ян растерянно развел руками. — Ну, тогда… Тогда прости меня.
Этого было достаточно. Девушка подняла на него сияющие глаза и скоро уже Ян сидел на диване, вглядываясь в Никино лицо. Он нежно провел рукой по ее бархатной щеке, поцеловал едва заметную ямочку на подбородке и признался:
— Не могу долго на тебя злиться, когда вижу глазки эти, губки, кудряшки твои светлые… Ник, мне кажется, что мне надо объяснить тебе все на счет Даши. Раз и навсегда.
— Ну, в общем, мне бы хотелось, — она прижалась щекой к его плечу и затихла, готовая слушать.
— Как бы это объяснить… Вот представь себе, что… Что между нами много разных непоняток и в этот момент вдруг появляется парень, которого ты когда — то любила и он тебя любил, а расстались вы из-за обстоятельств, которые прсто не давали вам быть вместе.
— Угу, — откликнулась Ника, а сердце дрогнуло.
…Тамир…
— И вот этот человек снова появляется и ты вспоминаешь о том, что было. Тебе вспоминается только хорошее и вместо того, что бы решать проблемы в настоящем, ты предпочитаешь удрать от них в прошлое. Ты не можешь этого контролировать, ведь тебе вдруг начинает казаться, что все вернулось. Ты забываешь обо всем и обо всех.
— Ян, — Ника смотрела ему в глаза.
— Прости меня, — он поцеловал ее плотно сжатые губы. — И знаешь, если бы не Лис…
— Если бы не Лис? — ее лицо скривилось в презрительной гримаске.
— Он когда о тебе сказал, меня будто кипятком облили. У меня от ревности, даже в голове что-то помутилось. Я понял вдруг, что Дашка это пошлое и чувста к ней тоже, а ты… Ты, Ника, моя, сейчас, сегодня, — его губы вновь подарили Нике поцелуй. — Я гад, наверное, но тогда, в "Сафари" я тебя увидел и про Стаса вспомнил. Меня злость такая взяла. Подумал еще… Да, не важно уже. Правда?
Ника пристально смотрела в его карие глаза и укоризненно произнесла:
— А я так ждала все эти дни, что ты позвонишь…
— Прости меня, прости, — Ян крепко обнял девушку и привлек к себе. Гладил ее встрепанные светлые волосы и словно укачивал.
Ника в ответ обвила его за шею зололтисто-загорелыми руками и потребовала горячим шепотом:
— Никогда! Слышишь? Никогда больше так со мной не делай!
— Обещаю. Но и ты мне должна кое-что пообещать.
Ника отстранилась, удивленно глядя на Яна.
— Ника, давай договоримся, что впредь никаких секретов между нами не будет. О том, что нас не устраивает мы разговариваем и принимаем решение. Вдвоем. И никаких моментов слабости и глупости. Если появится кто-то другой — расстанемся, но что бы без грязи этой. Я прошу от тебя верности и искренности. Хорошо?
— Я обещаю! Обещаю, обещаю, обещаю! Но прошу у тебя того же, — сказала Ника, крепко обнимая Яна. — А Лису я отомщу. Что бы другим неповадно было. Что бы никто больше за спиной не шептался и кости мне не перемывал! Что б знали, что трогать меня опасно!
— С Лиса хватит и сегодняшнего, — попробовал урезонить девушку Ян.
— Ты не понимаешь, — покачала головой Ника. Она смотрела на Яна и он с удивлением заметил, что серые ее глаза ярко блестят, но блестят острым стальным блеском. — Ты с ним подрался и все зашептались, что Ян дурак, а Ника нимфоманка и за нее заступаться себе дороже! А если я ему отомщу, то говорить по другому будут. Тогда скажут, что Лис давно напрашивался и сам виноват! Что с Никой такие номера не проходят! Ты просто не знаешь, что он мне наговорил… Я сполна ему отплачу!
— Моя маленькая Ника ступила на тропу войны? — усмехнулся Ян, воспринимая ее слова, скорее, как блажь, чем как реальную угрозу.
— Не смейся. Я за эти дни много передумала и одно поняла — Глеб прав. Никому нельзя позволять унижать себя! Нельзя подставлять правую щеку, если тебя ударили по левой! Надо бить ниже пояса! И это мои личные счеты с Лисом и я сама все сделаю.
— Ника, ты такая маленькая, такая хорошенькая. Ножки тоненькие, ручки тоненькие — ну что ты ему можешь сделать? — полушутя полусерьезно спросил Ян.
— Я придумаю. Я найду слабое место. Я даже почти нашла… Но ты не переживай, тебя это никак не заденет. Не повлияет на твои отношения с Лисом. Ему будет не в чем тебя упрекнуть.
Лис встречал Элину на вокзале. Поезд задерживался на час. Лис ждал. Ждал и волновался. Он всегда волновался за Элину. Ему казалось, что только когда он рядом, ее минуют все неприятности и беды. Он ухаживал за ней, как за ребенком, он готов был на все ради нее. Любой каприз — свежие ананасы в два часа ночи, лучшие места на концерт ее любимого исполнителя, цветы и подарки по поводу и без. Лис понимал, что друзья смеются над ним, но ничего не мог с собой поделать — он считал Элину лучшей из женщин. Он готов был восхищаться ее красотой и говорить ей о своей любви дни на пролет, но в последнее время он все чаще замечал ее отсутствующий взгляд. Элина становилась все более раздражительной и Лис боялся, что просто наскучил ей.
Сейчас, стоя на перроне с букетом так любимых Элиной желтых роз, Лис гадал, как дальше будут развиваться их отношения. Он очень надеялся на то, что визит к родителям, эта двухнедельная разлука, подействовали на Элину благотворно, и она снова будет такой, как в самом начале их романа. По крайней мере, раньше это помогало. Она приезжала из дома ласковая и тихая, улыбалась Лису своей загадочной восточной улыбкой, снисходительно принимала его любовь и подарки. Первые недели после приезда, они почти не ссорились.
