Она повернулась и грустно посмотрела на мать. Потом сдавленным голосом прошептала:
— Я устала завоевывать мир в одиночку.
— Мадди…
— Давай сменим тему, Фелисити.
Фелисити понимающе улыбнулась. В течение этих дней Мадди не называла ее по имени. А назвав сейчас, показывала, что она отчаянно нуждается в небольшой передышке.
— Вот и мы, — сказала она, передавая малыша Мадди. — Ты выкупай его, а я приготовлю ему кашку.
Мадди согласно кивнула матери и, приступая к делу, подумала, пока Тимми весело плескался в воде, что его ей будет тоже не хватать.
Когда, немного позже семи, Линда появилась под руку со своим мужем Дональдом, чтобы забрать Тимми, и Фелисити и Мадди обе неохотно отдавали малыша. Но они обрадовались, что Дональд первым схватил его и наградил сына теплым, нежным поцелуем. Линда обняла Мадди и горячо благодарила за предоставленную им с Дональдом возможность все исправить.
После ухода сияющих родителей с сыном квартира казалась пустой и пугающе тихой. Мадди включила радио, но нежная, спокойная музыка только усилила ощущение потери.
Фелисити видела, что Мадди пыталась читать журнал, сидя напротив нее в гостиной. Наконец Мадди швырнула журнал на кофейный столик и скрестила руки на груди. Фелисити встала, молча подошла к диванчику и, сев на другом его конце, похлопала себя по коленям.
— Ты выглядишь измученной, малышка. Давай, вытянись. Положи голову мне на колени.
Мадди поколебалась мгновение, а потом легла, как предложила мать. Фелисити нежно гладила лоб дочери, убрав волосы с ее лица.
Мадди вздохнула: тело ее отдохнет, думала она, даже если голова не сможет отключиться.
— Мама?
— Да?
— Ты пела мне колыбельные, когда я была маленькой?
Фелисити ответила не сразу.
— Нет, — наконец призналась она. — Но сожалею об этом.
Мадди кивнула головой и закрыла глаза. Прежде чем задремать, она повернулась и посмотрела на мать.
— Я люблю тебя, — сказала она почти шепотом.
В тот вечер Майкл без вдохновения отрепетировал роль главы семьи и «отца» невесты. Он почти не прикоснулся к обеду и пропускал положенные ему «реплики». Вся семья понимала, что что-то не так и за этим стоит Мадди. Но Майкл метал молнии на любого, кто осмеливался упомянуть ее имя.
Весь тот вечер слова Фелисити эхом отдавались в его памяти. Он не мог их выбросить из головы, как и образ Мадди. Только теперь он видел ее побелевшей от гнева. Вот она вытянулась на кровати и плачет, вот смотрит на него своими чудесными карими глазами, в которых ярость и боль. Эти видения пронзали его сердце.
Но еще было время все исправить, надеялся он. Он примчится туда ночью после обеда с родственниками, постучит в дверь, потребует, чтобы его пустили к ней. Он обнимет ее. Почувствует ее податливое тело…
Фелисити сказала, что Мадди любит его. Это Фелисити так думала? Или Мадди ей говорила, что любит? Ему она никогда этого не говорила. Он чувствовал себя обманутым.
— Майкл, ты опять не в такт. Помедленнее. Ты ведешь меня к алтарю, а не спасаешь из горящего здания, — пожаловалась его сестра Джесси.
— Извини, — пробурчал он.
Он попробовал сосредоточиться, но не тут-то было. Я на самом деле люблю Мадди? Так это любовь? Я знаю, что хочу ее. Я не могу выбросить ее из головы. Мне чертовски хорошо с ней — так, что петь хочется. Когда нас соединяет желание, я пьянею от радости. Это любовь?
Он вспотел. Его лихорадило.
— Ну же, Майкл. Мы почти справились, — шептала его сестра. — Главное — держи ритм.
Держи ритм. Сердце его бешено колотилось. Держи ритм. Ритм собственного сердца.
Когда Фелисити, вместо того чтобы возвратиться в свой номер люкс в «Рице», в пятницу осталась с Мадди на ночь, та не возражала. Ей не хотелось быть одной. Больше того, присутствие матери очень ее радовало.
На следующее утро, когда Мадди проснулась чуть позже десяти, Фелисити уже была на кухне.
— Кофе?
Мадди неуверенно кивнула. Она села за кухонный стол. Фелисити поставила перед ней дымящуюся горячую кружку.
— Это не быстрорастворимый кофе, — восхитилась Мадди, сделав глоток.
— Я не переношу растворимый кофе, — весело сказала Фелисити. Мадди засмеялась.
— Я просто удивлена, что ты знаешь, как приготовить свежий кофе.
— Знаю, — усмехнулась Фелисити. — Ты, безусловно, думаешь, что я способна только делать заказы. Или звонить в гостиничную службу.
— Ну…
— Ты права. Но если ставишь перед собой цель справиться с непривычной ситуацией, то иногда самому себе удивляешься.
Мадди хитро посмотрела на мать.
— Мне кажется, мы продвинулись от приготовления свежего кофе к широким обобщениям, мама.
— Ты не должна сегодня пойти на свадьбу?
— Вчера вечером я говорила тебе, что при сложившихся обстоятельствах не пойду. — Она взглянула на кухонные часы. — Я позвоню миссис Харрингтон и скажу ей об этом. Чуть позже.
Фелисити внимательно рассматривала дочь.
— Ты ужасно выглядишь, дорогая. Мадди сухо засмеялась.
— Еще одна причина не ходить на свадьбу.
— Ты не будешь чувствовать себя или выглядеть лучше, пока не решишь эту проблему. Мадди сощурила глаза.
— Давай не будем усердствовать с материнскими советами. В самом деле, я уже взрослая. — Как только у нее вылетели эти слова, Мадди пожалела о них. Она подошла и взяла мать за руку. — Прости. Это вышло грубо.
Фелисити задумчиво посмотрела на Мадди.
— Наверное, я переборщила немного. Забавно. Все эти годы, пока ты росла, я и не думала, что тебе когда-нибудь потребуется материнский совет. Правда заключается в том, что я всегда испытывала некий трепет перед тобой.
Мадди смотрела на мать широко раскрытыми глазами.
— Трепет передо мной? Но Бога ради, почему?
— О, ты всегда казалась такой сдержанной, такой уверенной в себе… и все себе подчиняющей. Казалось, ты никогда не будешь нуждаться ни в чем… и ни в ком.
— Но… именно так я всегда воспринимала тебя.
Я просто последовала твоему примеру. Но не во всем удачно.
— Ты преуспела.
Несколько мгновений Мадди наблюдала за матерью.
— Кто преуспел, так это ты. Мне хотелось бы когда-нибудь сравняться с тобой.
Фелисити печально покачала головой.
— Это не та цель, к которой надо стремиться, дорогая, поверь мне. Одно дело — иметь уверенность в себе, осуществлять мечты, реализовывать способности. Но… все мы нуждаемся в ком-то. Все. Только некоторые из нас удачливее других и находят этого кого-то.
Мадди горестно смотрела на мать.
— Да, некоторые из нас очень неудачливы. — И потом со слабой улыбкой добавила:
