Сами по себе компьютеры применялись с 40-х годов, но они были слишком примитивны. Громоздкие, с низкой разрешающей способностью, они в основном использовались в университетах для математических вычислений или крупными корпорациями для работы с большим количеством данных. К 1974 году, когда Ник и Сибилла переехали в Сент-Луис, появилась одна удачная модель микропроцессора, который представлял собой интегральную схему, полученную путем травления на крошечном кремниевом чипе. Чип, величиной с треть квадратного дюйма, проделывал ту же операцию, которая раньше была прерогативой пяти тысяч отдельных транзисторов. Полученный чип был призван преобразовать не только компьютерную промышленность, но и жизнь целых районов Калифорнии, поскольку огромные пространства – к югу от Сан-Франциско вплоть до Монтеррея – все гуще покрывались компьютерной сетью.
Все начиналось здесь, на буйно цветущих, засаженных виноградниками и артишоками полях и в маленьких городах, превратившихся вскоре в промышленные центры и города, растянувшиеся вдоль забитых транспортом магистралей, куда ринулись неисчислимые толпы молодых изобретателей. У себя дома и на работе, в гаражах и подвалах, в жилых комнатах они находили новые идеи, собирали схемы, часами пристально вглядывались в экраны терминалов; они просиживали до полуночи в кафе, обсуждая возможности компьютеров, набрасывая их схемы и делая программные отметки на обложках своих блокнотов; сидя в тихих маленьких комнатах, они своей мыслью раздвигали их стены до масштабов страны и мира.
У них было ясное понимание своей цели: они хотели решить любую задачу, справиться с любой головоломкой, побыстрее и целенаправленно ввергнуть устоявшиеся представления в полный хаос, который поможет очистить мир.
Многие из них по-разному, в свойственной молодым непринужденной и небрежной манере, объясняли приверженность новому делу: одни, находясь под властью компьютеров, очень хотели испытать их действительные возможности, другим нравилось участвовать в совершенно новом деле; кто-то быстро сообразил, что именно благодаря компьютерам можно сколотить целое состояние. Но были и такие, которые мечтали внедрить новую технологию на благо людям.
Ника было трудно причислить к какой-либо из этих групп. Будучи абсолютно нормальным человеком, он не примыкал к тем чудакам, мир которых ограничивался клавиатурой и терминалом; он был слишком честолюбив, чтобы быть рядом с теми, кто выбрал эту специальность ради забавы, так, не подумавши, или с теми, кто решил благоустроить свою жизнь или жизнь всего человечества.
Как он ни старался разъяснить свою точку зрения Сибилле, она так и не поняла его.
– Мне нравится этот забавный процесс, – говорил он – Он мне напоминает игру, когда дети пишут друг другу письма секретным кодом, либо решают составленные ими головоломки.
– Это не похоже на ответ взрослого человека, – отвечала она.
Усмехнувшись, он объяснял:
– Да, действительно. Все мы, как малые дети, носимся с новой игрушкой, которую очень хочется усовершенствовать.
– Неужели ты и вправду так считаешь?
– Почему бы нет? Если работа приносит радость, то почему нет?
– Потому что работа – очень серьезное занятие.
– Работа?
– Не только. Ко всему надо относиться серьезно. К достижению собственной цели, взаимоотношениям с людьми, к браку… Я наблюдала за тем, как интенсивно ты трудишься, отдыхая за игрой в пинг-понг лишь во время перерывов, а все остальное время ты занят работой.
– Игры могут занимать в жизни человека столько же времени, как и работа. Почему не сделать рабочий процесс более привлекательным?
– Ну, если ты будешь трудиться ради этого, ты и не достигнешь ничего.
«Она не хочет даже попробовать быть беспечной», – подумал он и быстро вспомнил ту, которая умела это делать, даже если речь шла о таких серьезных вещах, как любовь.
– Я хочу, чтобы ты попробовала понять меня. Это и тебе не повредит, – сказал он. – И если у нас все будет в порядке и мой бизнес будет по-прежнему процветать, может быть, тогда я смогу тебя убедить.
Пожав плечами, она ответила:
– Какое это будет иметь значение? Я пойду своим собственным путем, я не могу равняться на тебя.
Итак, их взгляды разошлись. Ник, внося элемент игры в свою сложную работу, интенсивно трудился вместе с Тэдом и другими новыми товарищами, появившимися у него в первые годы становления фирмы. Но, помимо забавы, радости от новых открытий, удовольствия от результатов своего труда, он руководствовался собственными амбициями: желанием еще больше расширить свою фирму и переехать из гаража в собственное, предназначенное для этого помещение, сделать себе имя, сколотить капитал, открыть еще одну родственную фирму, затем третью… в общем, планам не было конца.
И он двигался по этому пути гораздо быстрее других. Ник и Тэд уже завоевали себе репутацию самых классных консультантов в долине; их называли в первую очередь, если речь шла о расширении компаний.
Как только Ник с Тэдом перебрались из комнаты для семейных в гараж, они принялись за изобретения, внедрить которые им помогли их новые клиенты.
Целая сеть из двадцати шести дорогих магазинов спортивной одежды для женщин под названием «Пари из Пебл Бич» раскинулась по всему Западному побережью.
Пари Шандар, невысокая женщина сорока девяти лет с проницательными глазами и великолепными черными волосами, в течение всего нескольких лет открыла здесь целую сеть магазинов самостоятельно, без мужа, сбежавшего от нее к более молодой особе. Энергичная и любознательная, Пари с радостью приветствовала любую новую интересную идею. Пару лет назад Ник установил ей компьютерную систему оплаты и возврата счетов и с помощью своих компьютеров помог систематизировать платежные ведомости и упорядочить список клиентов, что явилось ключом к ее успеху, поскольку в этом списке числились и тщательно изучались потребности самых богатых женщин мира, включая и ее родную Индию.
– Я думаю, ты мне и в этот раз поможешь, – сказала она, обращаясь к Нику, сидя в отделанной шелком и бархатом гостиной.
Она жила одна в каменном замке, расположенном над Тихим океаном в семнадцати милях езды от Пебл Бич. Огромный камень защищал ее дом от наплыва колесящих по петляющей дороге туристов, любующихся видом океана и кипарисов, знаменитыми площадками для гольфа и огромными особняками. Из открытых окон ее дома можно было услышать шум прибоя и крики чаек, высоко парящих под серебристой лазурью неба. А в остальном это было весьма спокойное и уединенное место, комнаты были наполнены произведениями живописи кисти индийских и американских художников, а атмосфера была – как объятия – теплой, но слегка давящей.
