Все было совсем не так, — наконец произнесла я, до последнего стараясь решить, не будет ли лучше во всем сознаться. Я же вовсе не хотела разрушать ее жизнь. Теперь мне надо спасти свою.
— Да, а чего же ты тогда добивалась?
— Я хотела, я надеялась… — мой голос замер. Не знаю, с чего начать.
— Не считаешь ли ты, что такое использование способностей, которыми ты наделена, по меньшей мере не этично? — Задала вопрос Холли. Боже мой, она все еще считает меня телепатом, хоть и поступающим неэтично, павшим так низко, что, используя свои способности, старается разрушить жизнь девушке своего бывшего парня. — Делая для нее предсказание, ты вмешивалась в ее будущее! Портила ее карму! Давайте послушаем, что думают по этому поводу наши слушатели. — Лампочки входящих звонков мигали, словно огни рождественской елки.
Приходилось ли вам когда-нибудь смотреть по телевизору передачу, где свора хищников раздирает на куски медленно двигающуюся раненую жертву? Нечто подобное началось и теперь. Всюду кровь, а стая безумных изголодавшихся хищников все растет. Интересно, могу ли я сделать хоть что-то, чтобы не выглядеть доведенной до полного отчаяния? Звонок за звонком. Люди интересуются, что это я о себе возомнила, высказывают свое разочарование. Мне ужасно хочется забраться под стол. Такого стыда я не испытывала ни разу с тех самых пор, когда мама узнала, что я стащила из ее кошелька деньги, чтобы купить джинсы «Кельвин Кляйн». Брэндон бурно жестикулирует. Холли подняла вверх три пальца — видимо, это означает, что сейчас на третьей линии очень настойчивый слушатель. Скорее всего, это еще один желающий детально описать мучения и пытки, которых я теперь заслуживаю. Слышен голос этого дозвонившегося.
— Интересно, а почему никому не приходит в голову такая мысль: «Да, она, конечно, ввела тебя в заблуждение, изменив имя. Но может, и на самом деле было правдой ее предсказание того, что ваши отношения обречены?» — В своих наушниках я слышу голос, который прекрасно знаю. Я прижимаю наушники руками, чтобы звук не утекал сквозь них, чтобы каждый обертон звучал в моих ушах и не просачивался наружу. — Иногда мы не замечаем того, что находится у нас перед самым носом. И необходимо вмешательство магии, чтобы по-новому взглянуть на привычные вещи. — Похоже, Холли несколько озадачена. Я смотрю на Мелани и ясно вижу, что она тоже знает, кто в эфире. Она совсем не рада. Мелани чиркает пальцем по горлу, показывая тем самым, что звонок следует прервать. Брэндон смотрит на Холли. Я встаю и яростно качаю головой. Если Брэндон отрубит этот звонок, я выброшусь в окно.
— Спасибо за звонок, давайте послушаем еще одного дозвонившегося… — начинает Холли.
— Стойте! — выкрикивает звонивший. — Вы не хотите услышать банальную фразу: «От судьбы не уйдешь»? Софи была права. Мы с Мелани действительно не подходим друг другу. Я должен быть с Софи. — Мелани начинает плакать. Холли снова стала похожа на рыбу, глотающую воздух широко открытым ртом. — Софи, если ты все еще веришь в наше будущее, в меня, в нас, я жду тебя внизу. Ты слышишь меня, Софи?
— Слышу, уже бегу. — Я срываю с головы наушники. Холли поглаживает Мелани по спине, пытаясь ее успокоить. Мне хочется сказать, что я сожалею обо всем, но, кажется, у меня просто не хватит слов, чтобы выразить свои чувства.
Я схватила сумочку и выбежала из студии. Девушка из приемной принялась аплодировать, когда я пробегала мимо нее. Я хотела заскочить в туалет и убедиться, что выгляжу хорошо, но боялась, что, если задержусь, Даг не дождется меня и уйдет. Лифт еле ползет. Пару раз мне казалось, что он остановился, и я в ужасе представляла, что застряла между этажами, а моя жизнь повисла в неизвестности между судьбой телепата и Дагом. Но в конце концов двери лифта все же распахнулись, и я выбежала на свободу.
Выскочив из центрального входа здания, я попала прямо под проливной дождь. Кругом, куда ни глянь, плескалось целое море зонтов. И тут я увидела его, стоящего за углом.
Мобильный телефон был все еще прижат к уху. На нем кожаная куртка, и он без зонта. Его светлые волосы совершенно вымокли. Они прилипли к голове и кажутся темно-коричневыми. Какое-то время мы оба стояли под дождем, глядя друг на друга. Он медленно подошел и посмотрел на меня сверху вниз.
— Пожалуйста, разреши мне вернуться домой, — наконец сказал он так тихо, что я еле услышала его из-за шума дождя, машин и прохожих. Я сделала шаг вперед, и Даг обнял меня. Кажется, мы уже дома.
Скорпион: возможно, вам и удастся создать видимость того, что ничего не произошло, но те, кому вы не безразличны, все равно узнают правду. Посмотрите в корень проблемы. Решить ее можно, только полностью поняв ее суть.
Даг переехал. Казалось, что он и не уходил никогда. Его вещи рядом с моими напоминали, каким пустым был дом без него. Я пыталась убедить себя, что все это мне по душе, что все хорошо, и даже лучше, чем было прежде. По правде, ощущение было такое, словно я держу склеенную фарфоровую чашку. Может, она выглядит неплохо, но трещина все равно видна.
Просыпаюсь утром, открываю шкаф и вижу рубашки Дага рядышком с моими. Когда его нет дома, я ложусь на его половину кровати, кладу голову на его подушку и вдыхаю запах. В холодильнике полно его любимой еды. И я даже не против опускать за ним крышку унитаза в туалете и не боюсь услышать среди ночи шум сливного бочка.
Единственный, кто не считает возвращение Дага положительным событием, — это Мак. Он переживает некоторые «трудности адаптации», связанные с его изгнанием с постели. Он уже изжевал итальянские кожаные мокасины Дага, оставив кусочки размером с конфетти, а затем, чтобы удостовериться, что до Дага дошло его сообщение, еще и написал на них. Он, медленно переставляя лапы, угрюмо ходит из одной комнаты в другую, тоскливо глядя на мебель, на которой ему больше уже нельзя сидеть. Глубоко вздыхает, каждый раз когда укладывается куда-нибудь. Все перемены влекут за собой трудности «переходного периода», и я уверена, что, как только пес привыкнет, с ним снова будет все в порядке. Раньше ему вполне нравился Даг. Он стал покупать для Мака дорогие собачьи угощения в качестве взятки, но Мак реагировал на них так, словно ему предлагали мерзкие и отвратительные собачьи сопли.
Даг был великолепен. Почти каждый день он приносил домой цветы. Мы никуда не ходили и каждый вечер устраивали дома романтические ужины. Он говорил, что сейчас не хочет меня делить ни с кем. Я не возражала, тем более что после инцидента с Мелани мне и самой не очень хотелось с кем-то встречаться. Он не разговаривал с Мелани с того дня, как выехал из дома в центре города. Она звонила сюда пару раз, но Даг просто удалял ее сообщения с автоответчика. Он говорил, что сказать ему больше нечего. Даг считает, что Мелани с Холли поступили неправильно: не стоило выносить все это на публику. По его мнению, непростительно делать из личной жизни общественное достояние.
