Оказавшись в фиолетовой комнате, Лада заметно занервничала.
— Мне бы покурить, — тихо попросилась она, зная, что у Варьки с этим строго.
— На кухне под вытяжкой или на балконе.
— Ладно, изверг, я потерплю. Буду терпеть и нервничать.
— Иногда полезно понервничать, — засмеялась Варя, отчего ее нос с горбинкой смешно дернулся.
Перестав смеяться, она пристально уставилась на меня. Мы с Ладой сидели на диване, а Варя напротив в просторном кресле. Я почувствовала, ее глаза проникают мне в душу. Молча Варя поднялась, подошла ко мне и подняла руки над моей макушкой. Я ощутила приятное тепло ее ладоней, захотелось спать, но вдруг Варя резко тряхнула руками, словно пыталась сбросить что-то прилипшее. Она вернулась в кресло и покачала головой.
— Я не думала, что у тебя все так запущено, Васенька, — горько пожаловалась она. — Поплачься, если есть желание.
— Ты же все знаешь. У меня не хватит сил это повторить, — я не могла смотреть Варьке в глаза. С Ладой все было проще, а вот с Правдиной включался некий механизм торможения, появились стыд, неловкость.
Варька казалась мне такой безупречной, что было просто невыносимо сознаваться в собственных глупостях. Я была недостойна общения с такой личностью, как Варвара. И сейчас, когда меня раздирали плотские желания, признаться в этом было невероятно тяжело. На фоне полного благополучия, царившего в этом доме, мои поиски удовольствия казались мышиной возней. Хотя, если вспомнить Варькину фразу о потребности в одиночестве, что она устала от постоянной необходимости общения, то… Она говорила об Алексее, о любимом мужчине, об отношениях, которые были еще такие «юные». Это было ужасно. В который раз, я подумала о том, что в мире нет гармонии.
— Варя, я хочу сказать. Она придумала себе проблему, — Лада внимательно глядела на меня, положив мне ладонь на колено. — Я ее просто «обожаю» за это идиотское свойство: городить забор там, где нужно искать дверь.
— Она придет в себя, — Варя устало откинулась на высокую спинку кресла.
Только сейчас я заметила, что вид у нее изможденный, хотя еще несколько минут назад она мне казалась свежей и легкой. Я поняла: ее вымотали усилия, которые она прилагала к тому, чтобы я снова обрела покой и счастье. Она пыталась вложить в мою голову программу действий, но мой мозг отказывался работать в щадящем режиме, отказывался мыслить рационально. Это мне присуще — устраивать полную абсурда возню, из которой потом стыдно выбираться на свет божий. Как же мне хотелось, чтобы после сегодняшнего сеанса у Вари я снова поняла, что кроме Левы мне больше никто не нужен. Словно в унисон моим словам Лада убрала свою руку, а Варя прикрыла мою ладонь и тихо произнесла:
— Тебе нужно забыть все свои фантазии. Это больное воображение. Ты счастлива в реальной жизни. Тебе не нужно придумывать мужчину, с которым ты обретешь любовь. Все в твоих руках. Не совершай ошибок, и все станет на свои места.
Я слушала Варю, затаив дыхание. Только я собралась поблагодарить ее за подаренную надежду, как она словно забыла о моем существовании и обратила взгляд на Ладу. Я даже обиделась. Разве можно вот так резко переходить от одной судьбы к другой, но я судила со своей колокольни, Варя — это другое.
— Лада, милая, тебе нужно перестать ломать себя, — Варя улыбнулась.
Мне стало завидно, что именно Ладе, а не мне досталась эта светлая, лучезарная, добрая улыбка. Я постаралась избавиться от этого ощущения, но не могла. Со мной действительно происходили странные вещи. Я перестала реагировать на происходящее так, как обычно. В меня вселился злой демон, наверняка это он искушал и изводил меня. Это из-за него я потеряла покой и превратилась в истеричку, помешанную на плотских удовольствиях. Если следовать народной мудрости, мне нужно как можно скорее удовлетворить желание. Так сказать, клин клином. Не думаю, что эта точка зрения ошибочная. В моем понимании — она единственно верная.
Пока я решала собственные проблемы, борясь с остатками нравственности и чувством долга, беседа Вари и Лады продолжалась. Лада подалась всем телом вперед, а Варя — ей навстречу. Они говорили тихо, вполголоса, так что у меня создалось впечатление, что они бы с удовольствием обошлись не только без Алексея, но и без меня.
— Ты скоро во всем разберешься, — уговаривала Варя, когда я снова включилась. — Тебе не понадобится ничья помощь. Ответы придут сами собой.
— Мне трудно в это поверить, — вздохнула Лада. — Удивительно, но мне самой так нелегко разобраться. Запуталась, заигралась…
Это было что-то новенькое: Лада нуждается в помощи. Обычно она сама выступала в качестве паровоза, тащившего за собой длинный состав моих проблем, производственных неурядиц, отношений с мамой и отчимом, коллегами и клиентами салона. Короче, я вдруг поняла, что жизнь Лады, как она ни пытается ее приукрасить, не устлана розами. Красота и шипы — атрибуты царственного цветка. У Лады должно быть все лучшее. Она получила не только красоту и аромат розы, но и израненную душу, шипы ведь безжалостны. Женщина, которая достойна всего самого лучшего, счастья самой высшей пробы — моя несравненная, независимая блондинка, умница и красавица была отчаянно одинока и сама нуждалась в помощи. При всей ее самоуверенности она была так же уязвима, как и другие одинокие женщины. Наличие мужчины рядом не всегда спасает от одиночества. Мы просто смиряемся с обстоятельствами, надеясь, что наше терпение будет вознаграждено. Особенно трудно приходится таким, как Ладуся. Независимая, не нуждающаяся в материальной поддержке, казалось, она хочет вернуться назад. В то время, когда она была неопытной, жаждущей любви девочкой. Вернуться туда, где все только начиналось. Она пыталась понять, где ошиблась, почему, достигнув тридцатилетнего рубежа, она так и не встретила того, о ком грезила в юности. Юность наша — еще в обозримом прошлом, еще не воспринимается с иронией.
Игра, в которую играла моя подруга, затянулась. Даже учитывая то, что правила устанавливала она сама, она устала. Мы все понимали это, произнести вслух решилась только Варя. Иногда она позволяла себе быть резкой, порой — проявляла высочайшую деликатность. Например, сегодня Варя была сама доброжелательность. Отпускавшая шуточки по поводу Ладкиной убежденности в главенстве секса и удовольствий, Правдина отложила свое жало в шкатулку с самыми необходимыми вещицами. Она хотела помочь и Ладе, и мне обрести покой и уверенность в себе. Без этого не стать счастливой. Я точно это знаю, потому что, получив все, о чем мечтает добрая половина женщин, я счастлива не была. Роскошь, которой Лузгин окружил меня, не давала ощущения покоя. А Лада долгое время была сама себе Хоттабыч. Может быть, последнее обстоятельство сыграло роковую роль в ее жизни? Мужчинам трудно принять ее: совершенную, уверенную в себе, знающую цену их отношению, ироничную и свободную. Куда легче иметь дело с простушкой, которая радуется любому проявлению внимания, дежурным комплиментам, не требует обещаний.
— Ты не должна думать, что ты в долгу, что ты обязана себя переделывать. Только потому, что это не первая попытка? — Варя покачала головой. — Лада, это твоя жизнь.
— И я должна пройти свой путь до конца, — перебила Правдину Лада.
— Ты сама все знаешь, — улыбнулась Варя и, обернувшись в мою сторону, добавила: — И ты тоже знаешь. Просто гораздо легче идти на поводу у обстоятельств.
— Я знаю, ты считаешь меня бесхребетной, — мне было не обидно, тем более, что Варя права.
— Мы обе знаем, что нужно сделать, — обнимая меня, приговаривала Лада. — Мы выпутывались и из более трудных ситуаций, да?
Я кивнула и нежно сжала ладонь подруги. Мне стало невероятно стыдно. Вот уже два дня я терзала ее своими проблемами, не подумав о том, что у нее тоже тревожно на душе. Ведь очевидно же, с Эльдаром у нее все складывалось далеко не идеально. Лада не говорила с нами об этом, но по некоторым признакам я сделала такой малоутешительный вывод. Варька довершила картину. Я же была уверена, что Лада терзается в сомнениях. Учитывая, что она вещала в «Париже» в нашу последнюю встречу, сомнениям места не было. Эльдар Гаврошенко — «папа» местных СТО (как называла его Ладуся), не стал идеальным спутником ее жизни. Сначала он настаивал на свадьбе, но Лада, обремененная горьким опытом трех браков, не спешила под венец. Она поставила условие: должен пройти хотя бы год, чтобы разобраться в том, смогут ли они жить вместе.
