— О. Вау.
— Правда? Чертовски стыдно.
— Слоан, перестань. Ты не сделала ничего плохого, — теперь она смотрит на меня с сочувственным, хотя и беспомощным хмурым взглядом. — Это звучало так, будто ты ему очень понравилась. Похоже, что он все еще влюблен.
Я поднимаюсь на ноги.
— Он играл со мной. Вторгся в мою личную жизнь, чтобы притвориться, что у нас так много общего. Я не могу поверить, что все, что он говорил, было правдой.
Глаза Кейси метались по комнате. Ее лицо искажается, и я вижу, как она напрягается, чтобы сдержать слова.
— Что? — требую я.
— Я на твоей стороне. Просто помни об этом, — ее пальцы теребят уголок подушки, пока она набирается смелости, чтобы выплюнуть это. — И я не говорю, что это одно и то же…
— Но?
— Я имею в виду… ты вроде как тоже играла с парнями. По-разному.
Я смотрю на нее, плотно сжав губы и стиснув челюсть. Затем, на длинном выдохе, я опускаюсь обратно на пол.
— Отлично. Ты меня раскусила, — я хмуро смотрю на нее. — Но это определенно не одно и то же.
— Определенно, — Кейси продолжает изучать меня. — Только, может быть, дело не в этом?
Мой телефон снова вибрирует. Он делает это каждые несколько секунд с тех пор, как я вернулась домой, между попытками проходит максимум минута или две. Непрекращающееся жужжание незадачливых просьб ЭрДжея выслушать его.
— Я даже не знаю, что это значит. Дело в том, что он позволил мне поверить, что он настоящий, подлинный человек, без всякой чепухи, — только вот оказалось, что вся основа наших… что бы это ни было, была построена на лжи.
— Я понимаю, то, что он сделал, было ужасно, — Кейси все еще пытается найти угол подхода, при котором ее шары оптимизма не будут сбиты с неба снайперами на крыше и зенитными ракетами. — Да. Но это не значит, что все, что о нем говорили, было неправдой. Человек, с которым ты разговаривала и общалась, все тот же.
ЭРДЖЕЙ: Слоан. Давай просто поговорим. Пожалуйста.
На этот раз я нахожу секунду, чтобы написать ответ хотя бы для того, чтобы он не взрывал мой телефон весь вечер.
Я: Я тебя даже не знаю. Мне больше, нечего сказать.
— Этот человек не настоящий, — говорю я сестре, мой тон ровный. — И поэтому он не существует.
Я все еще смотрю в потолок несколько часов спустя в постели, после того как погас свет и Кейси отказалась от своей миссии по реабилитации характера от имени ЭрДжея. Я прокручиваю в голове последнюю неделю десятками разных способов, чтобы найти подсказки, которые я упустила, все моменты, когда другой выбор мог бы избавить меня от неловкости из-за того, что я попалась на удочку мошенника. Вспышки наших поцелуев, его руки, врываются в мои мысли. Навязчиво. Потому что благодаря ЭрДжею я не могу найти покой даже в своей собственной голове. Он вторгся и туда, не давая мне уснуть и забыть этот день. И его лицо.
На тумбочке загорается мой телефон. Сейчас около часа ночи, и там еще одно сообщение. Мои глаза наливаются кровью и расплываются, когда я пытаюсь прочитать его.
ЭРДЖЕЙ: Я на улице.
От усталости двигатель моего мозга глохнет, и мне приходится перечитать текст три раза, прежде чем я понимаю, что там написано.
Я: Это было глупо.
ЭРДЖЕЙ: Возможно. Но я начну бросать камешки в твое окно, если ты не выйдешь сюда.
В таком подходе нет ничего привлекательного. На самом деле, это похоже на ту же манипуляцию, которая привела нас сюда. Однако с практической точки зрения, если он разбудит весь дом и моему отцу придется выйти на лужайку в домашнем халате, у нас у всех будет куча проблем. Поэтому я надеваю толстовку и ботинки, а затем вылезаю из окна. Я нахожу ЭрДжея, стоящего у дерева в дальнем углу дома. Он выглядывает из тени, когда слышит мои шаги.
— Спасибо, — говорит он с нерешительностью в голосе. — Я знаю, что ты не хочешь со мной разговаривать.
— Отлично. Хорошо поболтали.
Он проводит рукой по своим темным волосам, явно нервничая.
— Но если ты дашь мне несколько минут, чтобы объяснить, что творится у меня в голове…
— Мне все равно.
Как бы я ни была эмоционально утомлена, я ненавижу тот факт, что моя первая мысль о том, как сексуально он выглядит в черной футболке и свободных джинсах с многолетними воспоминаниями. Его брюки более откровенны, чем все, что выходит из его рта.
— Пожалуйста, — что-то в его глазах не позволяет мне отвернуться от него. Не знаю, распознаю ли я его искренность, но она близка. Отчаяние, возможно.
— Хорошо, — бормочу я. — Давай побыстрее.
Мы идем под полной луной по тропинке, ведущей от задней части дома к озеру. Некоторое время он молчит. На расстоянии мы следим за светом наших телефонов, чтобы ориентироваться среди поваленных сучьев деревьев, камней и впадин. Я не уверенна, собирается ли он с мыслями или просто репетирует тщательно продуманный бред, который он последние несколько часов сочинял в своем общежитии при квалифицированной помощи Фенна и Лоусона.
Тишина, однако, приятная. Я скучаю по тому, как лес шепчет поздно ночью. Когда песни насекомых затихают и только теплый летний ветерок шевелит листья. Крылья совы, взлетающей с ветки. Слабый стук лапок крошечных грызунов по траве. Это вводит меня в транс, и я не понимаю, пока серебряное отражение луны на воде не поймает мой взгляд, что мы прошли весь путь до озера, не проронив ни слова.
У кромки воды перевернута старая ржавая лодка с веслами, и мы сидим и смотрим на рябь на поверхности воды. Проходит еще около минуты, прежде чем он чувствует мое беспокойство и вдыхает воздух, умоляя сохранить ему жизнь.
— Мне очень жаль, — Эрджей поворачивается ко мне лицом, но я не встречаюсь с ним взглядом, пока нащупываю ногой камень в грязи. — Я всю ночь думал о том, что ты, должно быть, чувствуешь. И я понял. Я сильно облажался.
— Ты был коварным, подлым гадом, который вторгся в мою личную жизнь, чтобы я пошла с тобой на свидание, — я нахожу хороший экземпляр и счищаю с него песок, а затем бросаю его в черный, мягко плещущийся прилив.
— Ты права. И я оправдывал это перед собой десятками разных способов.
— Потому что ты знал, что это неправильно.
— Знал.
По крайней мере, он это признает. Я уже закончила раздавать баллы Брауни, но он заработал себе еще одну минуту моего снисхождения.
— Продолжай, — ногой я соскребаю грязь в поисках новых камней.
— В своей голове я сказал себе, что хочу понять, кто ты, чтобы понять, как к тебе подойти.
Я бросаю еще один камень в воду и смотрю, как он скатывается.
— Большинство людей делают это, разговаривая, знаешь ли. Они не взламывают чужие банковские счета, чтобы выяснить, сколько потратить на подарок ко дню рождения.
— Верно, — он прочищает горло, чтобы скрыть смех, и да поможет мне это, я ткну его лицом в грязь, если он хоть немного усмехнется. — Сегодняшний день заставил меня кое-что понять. Кажется, мой моральный компас немного сбился. Знаешь, я начал возиться с компьютерами в качестве хобби. Я хотел узнать больше. Потом мне нужно было проверить себя. Так эта глупая вещь, которой я увлекся в детстве, заняла всю мою жизнь и стала тем костылем, на который я опирался во всем. Я не задумывался об этом.
— Это довольно запутанно, ЭрДжей, — я делаю еще пару бросков со следующего камня. Узоры, которые он рисует на воде, расширяются и скользят к темноте во всех направлениях. — Но это ты позволил этому выйти из-под контроля.
— Теперь я это признаю. В свое оправдание скажу, что, когда я впервые увидел тебя, у меня, кажется, помутнел рассудок. Вот эта потрясающая девушка, умная и саркастичная, и я умираю от желания узнать ее, но я думаю, что где-то по пути я забыл, как просто общаться с людьми, — он наклоняется вперед, опускает подбородок на руки, опираясь локтями на колени. — Знаешь, переезжая, я взял за правило не привязываться к людям. Зачем беспокоиться, верно? Только вот часть этого правила заключалась в том, чтобы убедиться, что я могу отвергнуть их до того, как они покинут меня. И я думаю, что взлом дал мне…
