Только не сегодня. Ни после того, когда души были оголены.
Отбросив все сомнения в сторону, девушка уверенным шагом подошла к двери и приоткрыла ее.
***
Вивьен
Головокружение чувствовалось незначительно, желудок не скручивало от рвотных позывов. Самочувствие пришло в норму, кроме сердца. Оно ощущалось в груди по-другому: приятное чувство легкости, освобождения, без намека на ранимость, но с горьковатым привкусом. С каждым днем нам придется узнавать друг о друге что-то новое, мириться с отголосками прошлого, живя настоящим. Одна мысль о существовании с Бьорном безоговорочно окрыляла. Мне хотелось петь, улыбаться душой, озарять все вокруг лучиком своего счастья и тепла. Я действительно была нужна ему, а он был нужен мне. Мы питали друг друга жизненной силой, обменивались воздухом, нуждались в ощущении взаимной невесомости. Иначе было не выжить.
Из душевой кабинки раздавался шум воды. Дверь была приоткрыта, позволяя просачиваться и растворяться в воздухе пару. По сравнению со мной, Бьорн выглядел горой, и обстоятельство тесного пространства в одноместном душе совсем не останавливало. Я прикоснусь к нему, почувствую его, обменяюсь с ним энергией и особым состоянием. Дам ему частичку своей жизни, отчего, возможно, ему станет лучше.
Открыв дверь, я немного помедлила, но все же вошла. Сняла через голову сорочку и бросила на пол рядом с душевой. Остальное белье последовало незамедлительно. Приоткрыв шире дверцу, шагнула с колотившимся сердцем в груди.
Он слышал. Он знал, что я приду, догадки вибрацией исходили волнами от его наготы. Чувствовал, когда стоял ко мне спиной под горячими струями, чьи капли привлекательно стекали по его мощному телу.
Этим мужчиной я могла бы любоваться вечность, его обнаженное тело выглядело по-особенному, пока он находился в вертикальном положении с опущенной головой, демонстрируя внушительных размеров спину, продолжение которой переходило в узкую талию. Мой взгляд скользнул ниже, чтобы полюбоваться мышцами крепкого зада и сильными ногами, расставленными на ширину плеч. Что было говорить о руках, когда под изрисованными чернилами мускулистых предплечий выделялись вены. Бьорн нес в себе такую мужественность, в результате которой я никогда бы не подумала, что у него могут быть проблемы со здоровьем. Не к чему было придраться, даже если бы я хорошо присмотрелась. Но все же…
Шагнув вперед, я прижалась своим телом к этой громадине из мышц. Медленно, очень медленно, едва касаясь подушечками пальцев, блуждала вверх по его рукам, чтобы позволить им сомкнуться, образовав кольцо объятий в районе мужской груди. Теперь мы оба стояли под омывающим нас «дождем». Уткнувшись головой в спину, я обнимала его, молясь, чтобы он не исчез, не отвергнул меня, не пропал из рук, словно сладкий мираж. А он всего лишь глубоко и ровно дышал, в унисон моему дыханию.
Бьорн покачнулся, заставил отступить назад и сбросить руки по бокам. И глубоко проникающий взгляд незамедлительно встретился с моим — так дерзко поглощающим его образ безо всякого стыда. В тот момент я жаждала быть водой, что била по его спине и плечам, что скользила змейкой по телу, прячась в самых потаенных уголках атлетически подтянутого тела. Хотела стекать по черным волосам, разглаживая блестящие длинные локоны. Бежать по векам и губам, чтобы застрять там не надолго, а затем проделать влажную дорожку по горлу вниз и далее.
Бьорн был здесь. Рядом со мной. И ощутимо распространял томительное ожидание, превращая в дикое возбуждение всеобщее состояние.
Слишком душно, слишком горячо, слишком влажно.
Его губы разлепились на выдохе. Я облизнула свои. Так долго не могло продолжаться.
Бутылочка с гелем стояла позади него, призывая взять ее, чтобы намылить руки. Не отрывая от мужчины взгляда, я дотянулась и схватила предмет. Нажав на колпачок, пару вязких капель с густой жидкостью разместились на моей ладони. Мыльной рукой я провела по его крепкой груди, уверенно спускаясь ниже — к соску с блестящей штангой. В этом была какая-то своеобразная сексуальность — проколоть один сосок, а не оба. Так и манило прикоснуться к нему, и не только руками.
Бьорн бездействовал не долго. Он протянул ко мне ладонь, чтобы ласково погладить волосы, нежно, словно изучая, очертить пальцем скулу и затем дотронуться до очертаний шеи, впадинки на ней, где блестела капелька воды, и устремиться к ключицам, приблизившись к груди.
Отобрав из рук бутылочку с гелем, он выдавил ее содержимое на мою грудь, и влажные тягучие дорожки заскользили по набухшим соскам. Побаливая от возбуждения, они торчали под напором его горящего взгляда. Мне не стало легче, когда он пальцем покружил возле одного из них, сорвав с меня едва ощутимый стон. Приятное прикосновение продолжало будоражить мою разгоряченную кожу, мысли и чувства. И только емкость с чудо-гелем заставила прийти в себя, приземлившись с характерным звуком у наших ног. Но не надолго.
Тем временем, уже пальцы обеих рук изящно скользили, трогали, слегка сжимали, вычерчивая мокрые линии, оставляя за собой дорожку мурашек. Мне нужно было ощущать его кожу в ответ, ни в коем случае не прерывать подобный контакт, полностью будоражащий, играя с нервными окончаниями.
Теперь все было иначе. Он никогда не причинит мне боли. Это был он. Это был Бьорн.
Руки сами потянулись вперед. Сначала уперлись о твердый живот, чуть провели ногтями вниз. Мужские ладони вторили моим движениям у живота, желая смять нежную кожу. Я прикусила губу и отклонила голову назад, почувствовав легкое скольжение его ладони туда — в самый центр чувств и несдерживаемых эмоций.
Еще…
И еще…
Он заставлял выгибаться дугой, хватать его за плечи, пока ноги отказывались держать меня прямо.
Бьорн не давал прийти в себя, умело кружа пальцами у самой сердцевины наслаждения.
— Твое положение… — выдохнул он на ухо, но продолжал томительную ласку. — Мы можем навредить. Хочу, чтобы у нас все было правильно. Все было по-другому.
У нас. Я тоже хочу. Всего. С ним.
— Могу сделать тебе больно, — мужские пальцы прекратили ласкающую пытку, действующую на меня, как дурман, и я почти охрипла от внутреннего отчаяния.
Это было совершенным издевательством прекращать то, что мы начали. Мое тело горело в протесте, безысходно нуждаясь в нем, но я подчинилась.
— Хорошо, — прошептала и не удержалась, накрыла его влажные губы протяжным поцелуем, который почти к черту перечеркнул все вышесказанное.
— Вивиан, — Бьорн едва оторвался от моего рта. Другой рукой он приподнял за подбородок, чтобы заглянуть в глаза.
Мне было не скрыться, не убежать, но я прикрыла их от внезапно нахлынувших чувств.
***
Флойд.
Он всегда присутствовал в мыслях рядом. А я хотела видеть перед собой только одного мужчину.
— Это я — Бьорн. Здесь. Сейчас. С тобой, — мужской голос сексуально хрипел, доставляя слуховое наслаждение. — Не прячься.
— Я не прячусь, — активно замотала головой, открывая глаза.
Я находилась в объятиях огромного обнаженного парня, который нуждался в одной рыжеволосой, хрупкой женщине, что стояла перед ним, ощущая не только его внушительную твердость. Все его тело было напряженным и готовым, принять меня такую, какой я была. Ощущение маломальской неуверенности, страха и стыда под добрым ласковым взглядом шумно разбились, словно волны о камни.
— Признайся, что чувствуешь. Скажи, что ты знаешь, что я не обижу тебя.
— Ты не обидишь меня. — Мои пальцы очерчивали скопление волосков на мужской груди. Его руки блуждали по мне в ответ, сжимали грудь, играя с ноющими от боли горошинами. — Я чувствую, твои прикосновения лучше всякого лекарства. Ты исцеляешь меня, так же, как я исцеляю тебя.
— Даже не сомневайся в этом.
Не разрывая зрительного контакта, я опустила руку и обхватила его плоть, наполненную предвкушением разрядки, позволила себе ее легонько сжать и получила вознаграждение в виде моментально сорвавшегося стона.
