в бреду он постоянно говорил, что ему надо сохранить секрет гробницы Соломона, что он единственный, кто остался, кто выжил и знает. Я провел кое-какие параллели, услышав эту историю, и нашел вот что…
О-о-о, эти театральные паузы доведут меня до нервного тика. Но Ромочка не торопил Андрея Марковича, наверное, и мне не стоит.
– Так вот, – улыбнулся историк, когда я уж мысленно начала проклинать этот чертов чай, – в километрах семидесяти от той деревни есть что-то вроде небольшого монастыря. Он давно заброшен, документов в библиотеке никаких не сохранилось, будто там никто и не жил. Но на стенах, на всех стенах, которые остались целыми и устояли под гнетом веков, была печать Соломона.
– Что за печать?
Может, я покажусь необразованной, но любопытство распирало. О кольце я слышала, а вот печать…
– О, – воодушевился Андрей Маркович, – о печати тоже хватает легенд, как и кольце, но кто-нибудь когда-нибудь мог бы подумать, что его кольцо и было печатью?
– То есть пентакль и есть печать Соломона? – уточнила я.
– Почти. Не пятиконечная звезда, а Звезда Давида. Шестиконечная. Точнее, два наложенных друг на друга равнобедренных треугольника.
– Вы говорите про монастырь недалеко от Зонгулдака? – спросил Ромочка.
– Да. И как я сказал, его и монастырем сложно назвать. Говорят, что его разграбили, а всех, кто там был, убили, но источник тоже не подтверждён. А ты там бывал?
– Бывал. Мы там со скалы в море прыгали.
Я только глаза закатила. О приключениях Ромочки можно написать книгу "Чего не стоит делать на отдыхе".
– А что стало с тем единственным выжившим? – спросила я, не особо надеясь на ответ.
Андрей Маркович пожал плечами:
– Выздоровел он и ушел из деревни. Только перед этим, если верить, конечно, что-то рисовал две ночи. Жил он вроде как у того рыбака, который его нашел, и постоянно повторял, что надо сохранить секрет гробницы, но замаскировать так, чтобы только достойный нашёл путь.
– А гробницу случайно не открывает печать Соломона?
И Ромочка, и Андрей Маркович уставились на меня так, словно я предложила съездить в Атлантиду.
Первым отмер историк:
– А что, вполне дельная мысль.
– Спасибо, Андрей Маркович, – Ромочка снова не стал рассуждать, а решил уйти, когда разговор, казалось бы, только начинался.
– Заезжайте ещё в гости.
Вот почему все нас приглашают снова? А мне как ножом по сердцу от этого – снова ухожу мыслями не в ту степь.
– Нам нужен ювелир, – ничего не объяснив, заявил Ромочка в машине. – Ты мне подбросила одну идею.
О, я уже стала генератором и вдохновителем. Приятно, но вряд ли Ромочка имел в виду, что я его муза.
Да и идеи после этой чудесной сказки какие могут появиться? Неужели он поверил, что кучка монахов охраняла гробницу? От чего? Ладно, вроде бы раньше высокопоставленных особ хоронили с золотом и наложницами, тогда поверю, что от мародёров. Но речь шла о секрете гробницы.
Положим, тот выживший монах начертил карту, чтобы в случае его гибели тайна гробницы Соломона не канула в небытие. Но теперь проблема с печатью. Если они считали печатью Соломона шестиконечную звезду, то кольцо, которое у нас, точно ничем не поможет.
– Ну что, Вика, посмотрим исторический фильм? – спросил Ромочка.
– Давай, – согласилась я. – Жили монахи, которые хранили секрет гробницы, но тут в один прекрасный день на их жилище нападают. Чтобы сохранить тайну, один из монахов сбегает. Возможно, с кольцом, которое открывает гробницу.
– И он оказывается в бредовом состоянии в рыбацкой деревне, где, не понимая, что говорит, раскрывает больше, чем надо.
– Скорее всего, он чертил карту с местонахождением гробницы…
– На куске кожи, который поместил в тайник в кольце. Но если Соломон умер в десятом веке до нашей эры, то сколько лет кучка монахов охраняла тайну?
– Дата, если Тимур Оскарович правильно рассмотрел, стояла вообще ни к чему не относящаяся. Восемнадцатый век.
– А если предположить, что папулю подвело зрение? – отвлекся от нашего совместного фильма Ромочка. – Может, век восьмой?
– Тогда это уже ближе к логике, – кивнула я. – Двинулся этот монах в сторону современного Стамбула, да всё-таки где-то сгинул, если кольцо нашли совсем недавно. В каком там году начались раскопки, когда строили метро?
– Но о кольце знал ещё кто-то, если просил сделать копию, причем через столько времени, – проигнорировав мой вопрос, продолжил Ромочка выстраивать логическую цепочку. – Значит, где-то сохранились сведения о кольце.
– Но уже не о кольце со Звездой Давида, а о кольце с пентаклем, – завершила я. – Думаю, как раз до гробницы и хотел добраться тот, кто заказывал украшение у предка Шафака.
– Вот поэтому нам и нужен ювелир.
Я все равно ничего не поняла. Ромочка хочет сделать копию с шестиконечной звездой? И открыть гробницу?
Боже, я не верю, что все это происходит со мной.
Мы приехали к Валентине Евграфовне одновременно с Тимуром Оскаровичем. Я поздоровалась, а Ромочка только мазнул по отцу взглядом и направился к дому.
Такое впечатление, что никто в этом доме не ложился спать. Мы застали Валентину Евграфовну, Ксению и Федю на тех же местах, где и оставили.
Хозяйка дома, увидев Тимура Оскаровича, едва заметно улыбнулась и кивнула, будто говоря: "Хорошо, что ты меня послушал".
Ромочка же снова начал прямо в лоб:
– И давно, папа, ты ищешь гробницу царя Соломона?
У Ксении и Феди вытянулись лица. Да, копи отменяются, алмазов не будет. Всего-то древний покойничек.
– Как ты понял?
– У меня свои источники. Но ты задал неправильный вопрос. Точнее, ты даже не спрашивать должен, а рассказывать, откуда узнал о ней. Насколько я знаю, история о монахах не особо популярна у историков.
– Стоп! – подняла руки Ксения. – Можно по порядку.
И это говорит та, которая была помешана на Соломоне. Только ее интересовали всем известные и использованные в литературе и кинематографе копи, а не гробница мудрого царя.
– Я с тобой ещё не закончил, – предупредил Ромочка Тимура Оскаровича.
Стараясь ничего не упустить, этот умник рассказал о нашем визите к Шафаку и Андрею Марковичу, а потом поделился умозаключениями, к которым мы пришли, пока ехали сюда. Оставались кое-какие пробелы, где мы додумывали, но в целом картинка складывалась. Оставалось только узнать, откуда Тимуру Оскаровичу известно о гробнице.
– Я тоже вчера разговаривал с Шафаком, – сказал он после Ромочкиного рассказа, пока домоседы переваривали информацию. – Уже после вашего ухода. Он, кстати, сказал, что у меня замечательный сын.
– Не твоими стараниями, – тут же отреагировал Ромочка, а я пнула его ногой под столом.
– Я расскажу тебе все, но не здесь и не сейчас.
– Так, опять
