сказать? Что родственница – не самая приятная дама? Что любит смотреть сериал и заняла мой диван? Бред какой-то. К тому же мама наверняка лучше меня знает натуру собственной сестры. – Она со странностями, конечно, но сегодня даже ужин приготовила, – про то, что я к нему так и не притронулась, благоразумно не упоминаю.
– А ты думаешь, почему я с родной сестрой столько лет не общаюсь, – понимающе хмыкает мама. – Ты еще мягко выразилась. Если вдруг что, сразу звони мне, я помогу, чем смогу.
– Хорошо, – мой голос срывается, и я спешно прощаюсь.
Помощь мамы мне нужна не сейчас и не с тетей Леной. В душе поднимается обида, я не верю в мамино участие. Как она может так просто говорить об этом, когда в самый трудный момент моей жизни просто сослала меня в другой город, отказавшись?
Сую наушники в уши и включаю музыку на телефоне. Закрываю глаза и представляю, что это мы с Кириллом поем. Замечаю, что характер песен в плейлисте изменился. Все они теперь без надрыва, про любовь и счастливое будущее. Это значит, что я тоже на такое рассчитываю?
Осенний вечер колкий, но не так суров как зимний. Согреваюсь чаем, потому как возвращаться в квартиру, ставшую враз какой-то чужой, не хочется. А вдруг у тети Лены вторая серия начнется? Пальцы обхватывают теплую крышку термоса, служащую мне в качестве кружки, и даже внутри все согревается от горячего чая. Сразу появляются силы сидеть тут еще. А что я буду делать, когда станет совсем холодно? Мерзнуть каждый вечер? Хоть бы с общежитием все получилось, с удовольствием переберусь туда, даже несмотря на трудности быта: общая кухня, санузел и все такое… Главное – подальше от тети Лены и ее толстопузого сынка. Да я даже возможных тараканов готова вытерпеть!
Не знаю, сколько я так сижу, погруженная в свои мысли, выныриваю, лишь когда чья-то рука опускается на мое плечо. Дергаюсь всем телом и готовлюсь кричать на весь двор во всю мощь легких. Поворачиваюсь к опасности лицом, а Кир что-то говорит с виноватым видом. Дрожащей рукой вынимаю наушники и слышу:
– Прости, не хотел тебя напугать, – он в джинсах, уже привычной кожаной куртке, в правой руке держит черный чехол с гитарой.
– У меня чуть сердце не остановилось! – повышаю голос. Наверное, я выгляжу ужасно, и глаза у меня навыкате, но страх – дело такое, ему не до внешности. – Что ты здесь делаешь?
– Я думал, ты слышишь, Зайчишка, – Кир нежно улыбается и опускается рядом со мной на корточки. – Ты же сама просила сыграть для тебя сегодня.
– И ты приехал? – не могу поверить.
– И я приехал, – подтверждает Кир. В его глазах блики уличных огней, восхищение и нежность. – Разве мог не приехать? А ты почему тут?
– Сбежала, – говорю мрачно и, чтобы не развивать тему, предлагаю: – Хочешь чай?
– Попозже, – Кирилл долго смотрит мне в глаза. Целует в нос. – Замерзла? Сейчас.
Он втаскивает на балкон черную спортивную сумку и вынимает оттуда плед, наподобие тех, что выдают на летних террасах ресторанов. Закутывает меня в него едва ли не с головой.
– Вообще-то я тебе сюрприз готовил, – он достает из сумки толстые свечи в стеклянных подсвечниках и расставляет на полу. Чиркает зажигалкой, и вот уже на воздухе трепещут живые оранжевые огоньки, согревая не столько снаружи, сколько внутри. – Поэтому и не предупредил. Прихожу, а ты тут как тут, сидишь с таким несчастным и потерянным видом. Сейчас мы это исправим, – обещает Подольский, и я верю. Сбрасываю с себя всю скорбь и плохое настроение и тянусь за ним, как одуванчик за солнышком. – Ну вот, ты уже улыбаешься, – щелкает он меня по носу.
С Кириллом я чувствую себя как дома, уютно и тепло, а еще защищенно. Мне нравится, что ради меня он сдерживается и не переходит ту черту, что я установила, при этом донося все свои чувства и намерения другими способами. Помимо влечения, что мне так и не удалось преодолеть, во мне растут уважение и восхищение.
– Спасибо, – шепчу прочувствованно. Эмоций в этот момент во мне столько, что я не могу держать их в себе.
Любуюсь Киром, таким взрослым, таким серьезным, таким красивым и таким для меня открытым. В этот момент я готова стереть все наше прошлое, помножить на ноль любые причины, мешающие нам быть вместе. И я точно знаю, что совсем скоро получу все, остается только дождаться Лешку и пройти последнее, самое трудное испытание. А иначе совесть уничтожит то хорошее, что ждет меня с Киром. Нельзя начинать новые отношения с предательства и обмана. Кому, как не мне знать это со стопроцентной достоверностью.
– Мы справимся, – он берет мое лицо в ладони, и в голубых глазах я читаю обет. Кир не бросит, будет рядом и будет помогать столько, сколько потребуется.
Почти тянусь, чтобы поцеловать его, но в последний момент останавливаю себя. Пока еще нельзя. Он все понимает, отпускает меня и берется за гитару. Инструмент в его руках смотрится так органично и так привлекательно. До сих пор не могу объять умом, что этот чарующий музыкант и блистательный преподаватель у доски, по которому все девчонки сходят с ума, один и тот же человек.
– Ты такой клевый, – вырывается вдруг у меня, и мне кажется, что это так по-детски, кажется, что я не дотягиваю до его уровня.
Кирилл беззаботно смеется и начинает петь. Его слова – признание в любви, ода красоте и нежности женщины, преклонение перед ней. Он исполняет три композиции, каждую из которых я не могу соотнести с собой. Упорно твержу себе, что это просто красивые тексты, никоим образом меня не касающиеся, но прямой, серьезный взгляд голубых глаз говорит об обратном.
– Почему я? – спрашиваю и замираю в ожидании ответа. А вдруг для него все это несерьезно? Вдруг я – всего лишь симпатичная мордашка, с которой просто приятно провести время, но не более?
– А разве для сердца важны причины? – отвечает он. – По-моему, оно просто выбирает, не спрашивая ни у кого совета. Но мне повезло. Мое выбрало красивую, – он проводит согнутым указательным пальцем по моей щеке, – нежную, – палец обрисовывает подбородок, а Кир и не думает останавливаться: – честную, сильную, благородную и, – его ладонь ложится прямо поверх моего часто бьющегося сердца, – способную на искреннюю, чистую любовь.
Кажется, у меня на глазах выступают слезы, потому что Кир проводит подушечками больших пальцев по моим щекам. Он точно считывает мое
