остановилась, в нескольких метрах от меня, в нерешительности. Но я не останавливаюсь.
Подлетаю к ней и толкаю её двумя руками. Сильно толкаю.
Она делает шаг назад от неожиданности. Потом ещё и ещё…, потому что я продолжаю наступать. Не могу остановиться. И никто меня сейчас не остановит. Нет такой силы.
— Пошла вон отсюда, — продолжаю толкать её. — Уходи, — кричу так, что на нас начинают оборачиваться.
— Он не спал с твоей сестрой, — кричит она мне в ответ и делает ещё один шаг назад, чтобы я её не затоптала.
Я останавливаюсь. Смотрю ей прямо в глаза. Тяжело дышу. Пытаюсь осознать, что она мне сейчас сказала. Но из-за дикого возбуждения и злости, смысл до меня доходит не сразу.
— Мне плевать, — рычу и сжимаю кулаки, готовая броситься на неё, если она сделает хоть шаг вперёд.
— Я видела его в тот день, он был в хлам. — Почти кричит. — На ногах еле стоял. Они что-то праздновали с друзьями, его оттуда вытащили практически. Он не мог… Невозможно это…
— А с тобой? Спал? — перебиваю её…
Она молчит. Тоже тяжело дышит… Не отворачивается, и глаз не отводит.
— Он мне нравился. Очень. Очень нравился, — повторяет она. — У меня никогда таких мужиков не было. Я всё сделала, чтобы он был со мной, — замолкает. — Но я ему была не нужна… никогда. Он никогда не относился ко мне серьёзно. Я тебе тогда это всё сказала, чтобы… — замолчала, — от злости, наверное, сказала. Он столько гадостей мне наговорил тогда…, оттолкнул меня, на глазах у всех. Посмеялся. А я ведь даже развестись его с тобой, никогда не просила…Я разозлилась тогда, отомстить ему решила…Не знала, что так получится всё…
— Это уже не важно, — пустота какая-то наваливается от её слов. Не радостно, не грустно и не больно мне сейчас — никак. — Уходи, — говорю уже спокойно, — я не пущу тебя к нему.
— Я не просто так к нему пришла…
— Я же сказала, — я опять взрываюсь, — уходи, пока я охрану не вызвала. Я тебя к нему не пущу. И не вздумай к нему приходить, ты ему не нужна.
Она постояла ещё какое-то время. Поникшая. Непривычная. Как будто и не Зоя, с которой я с детства знакома, а кто-то другой. Никогда её такой не видела. В глазах её слёзы сейчас стояли…
Резко развернулась и пошла к своей машине…
Через несколько метров остановилась, повернулась ко мне и одними губами прошептала:
— Прости…
Я никак не отреагировала на её «прости».
Мне её сейчас было не жалко.
Я простила ей свою жизнь. Давно простила. Но Венера я ей не прощу.
Никогда не забуду тот злополучный день: оглушающий звук удара, полёт его, почти над машиной и его тело, распластанное на дороге, в странной, неестественной позе… и эти пятна крови на асфальте — картина перед глазами стоит, как будто вчера всё это случилось.
Ногу его собрали по кусочкам и скорее всего, он ещё долго не сможет танцевать. А может быть и никогда. На работе, конечно, его столько времени держать никто не согласился. Ему пришлось уволиться.
Реабилитация будет очень долгой, несмотря на то, что Петя действительно сделал для него всё возможное и даже невозможное — договорился с лучшими врачами республики и Москвы.
Но он вполне может пойти в моделинг сейчас, там не такие серьёзные нагрузки. И таскать на себе никого не надо. С его-то фактурой, его должны взять, без проблем. Как только ему разрешат ходить, начнёт готовиться.
Зубайда сказала, что пошуршит связями и найдёт ему работу. А потом уже, как он сам решит. Может он и не захочет возвращаться в хореографию. Может что-то другое для себя найдёт.
Но, зная Венера, все уверены, что он ни за что не сдастся и восстановится полностью.
— Динка, — встречал он меня неизменной, лучезарной улыбкой, как только пришёл в себя, — ладно с тобой, я уж как-нибудь договорюсь. Надеюсь, простишь мне долги за мои былые заслуги перед тобой. А как я с мужем твоим расплачиваться буду, а? Натурой что ли?
— Дурак, — поддерживала его оптимистичный настрой и самой становилось легче и спокойнее от этого.
— И сиделку эту страшненькую ты мне специально выбрала, признавайся?
— Конечно! Чтобы ты лежал смирно, а не вертел головой по сторонам, рассматривая женские прелести. Тебе сейчас ничего нельзя, только тишина и покой. Потерпишь.
Он смешно фыркал и неизменно повторял, что мы женщины совсем не разбираемся в мужчинах, а уж в мужском здоровье и подавно. Их, мужиков, вдохновляют и в тонусе держат — женщины, а не безликие существа, которых я ему сюда посадила. А там где тонус, там и здоровье.
Однажды я не выдержала и откровенно поговорила с ним про Зою. Сказала ему, что я запретила ей сюда приходить. И пожалела потом об этом.
Он не стал ничего отрицать, только недовольно поморщился и повторил:
— Да я знаю, какая она, не надо мне ничего рассказывать. Но ты же, как никто знаешь Дин…: сердцу не прикажешь…
Что я могла ему ответить на это?
Я всю свою жизнь люблю одного мужчину, несмотря на кучу гадостей, которые я про него узнала. Я его даже ненавидеть не могу, хотя он столько боли мне причинил.
Но и счастья он мне подарил столько, что невозможно измерить ничем, и забыть невозможно. Никогда не забуду. Теперь уже точно.
Эля мне рассказала про их разговор. Я немного опешила сначала, но надеялась, что он всё-таки захочет обсудить со мной эту тему.
Но он молчал.
Не звонил. Не писал. И не приезжал.
И я перестала ждать.
Ну и ладно…
Мы и без него не пропадём…
Пётр
— О…, что это ты здесь изучаешь? — Валера, как всегда, ввалился без предупреждения и уселся в моё кресло, уставившись в монитор ноутбука.
Я подошёл и свергнул открытые страницы.
— Серьёзно? — не унимался он, — тебя можно поздравить?
Я усмехнулся и пожал плечами:
— Не знаю…
— Это как? — он наклонился в мою сторону, прищурив глаза. — Или ты просто у нас так основательно к отцовству готовишься? Хочешь знать точно с какой стороны подойти, чтобы сын получился? Или девочку хочешь? — шут.
— Хватит, — прерываю его. — Я не разговаривал с ней, она уехала…Ты же знаешь, что я сейчас опасен для неё.
Не стал уж я ему докладывать, что мне там Элька наговорила. Не поймёт. Вернее, засмеёт.
Да я и сам не понимаю, что происходит у нас ней. Я не верю Эле
