нужно оставить место.
- Давай, за прекрасный вечер, - протягивает мне стаканчик, чтобы чокнуться.
- Давай, - поднимаю свой напиток и подношу его к губам.
* * *
Едва стакан с какао оказывается перед моим носом, внутри срабатывает резкий протест. Теперь мне кажется подозрительным абсолютно все. Запах напитка, его цвет, странное поведение Алекса, когда он менял наши стаканчики, случайно перепутав. Даже выражение его лица и лихорадочный блеск в глазах меня сейчас настораживают.
Я понимаю, что не смогу выпить какао. И дело даже не в Алесе, вернее не совсем в нем. Может, у меня психологическая травма на фоне того случая на треке? Я до сих пор помню, как мне было стыдно перед Маратом в прошлый раз и как сильно я переживала, что переступила черту, пока он не разуверил меня в обратном. Мне даже кажется, что я прямо сейчас слышу его голос и эти зловещие слова.
«Самое главное ничего не пей».
Только вот как мне теперь выкрутиться из этой ситуации и не выставить себя круглой мнительной идиоткой. Идеи одна за другой начинают крутиться в подсознании, заставляя зажмуриться от напряжения.
- Слышишь? – выпаливаю первое, что приходит в голову. Убираю стакан от лица и округляю глаза якобы от испуга.
- Что? – хмурится, прислушиваясь, но при этом смотрит почему-то на мой стакан, а не на меня.
- Шаги, слышишь? Здесь кто-то есть, кроме нас, Алекс. Мне страшно.
- Рита, не выдумывай. Кто тут может ходить в такое время? – оглядывается по сторонам, а потом сгружает свой пакет вместе с какао на скамейку.
- Если хочешь, я могу пройтись вокруг и лично убедиться, что тебе показалось. А ты пока будешь сидеть на скамейке, пить какао и ждать меня.
Опять двадцать пять. Дался ему этот какао. Не хочу ничего пить, нужно придумать что-нибудь другое. Можно было бы вылить содержимое стакана на землю, но я не думаю, что Алекс уйдет настолько далеко, чтобы не заметить этого.
- Нет, не оставляй меня здесь одну, вокруг уже совсем стемнело. Может, лучше вернемся? Я заберу все с собой и съем в комнате, обещаю.
- Рита, а как же пообщаться? Мы же хотели…
Договорить он не успевает, потому что в этот момент я чувствую мощный толчок в спину и врезаюсь в Алекса. В итоге мой какао выпадает из рук, крышка отлетает в сторону, а весь напиток, к моему огромному облегчению, выливается на землю. Пирожное, которое я держала в руке, оказывается почти полностью размазанным по моей толстовке.
Оглядываюсь назад, но в темноте вижу только размытый силуэт человека в плаще с капюшоном на голове, который от нас стремительно убегает. Плащ темный, а кроссовки, наоборот, белые. Алекс пихает мне коробку с пирожными и резко срывается с места, чтобы догнать этого недоброжелателя. Мне оставаться здесь в такой час одной страшно, поэтому я поворачиваю к аллее и иду в сторону своего корпуса.
Захожу в комнату, а там как раз Лейла пьет чай. Ставлю коробку на стол и лезу на полку в поисках своей чашки.
- Откуда такая щедрость? – удивляется моя соседка, - я сегодня три раза ходила в кафе в надежде урвать хоть что-нибудь вкусненькое, мне сказали, что все закончилось.
- Я была перед самым закрытием, - вру ей самым наглым образом, чтобы не рассказывать всей истории, - мне сложили все, что завезли вечером.
- Вот стерва везучая, - беззлобно выдыхает Лейла и закатывает глаза от удовольствия, откусывая тот самый наполеон, который я так хотела попробовать.
Ладно, пусть ест, мне сейчас все равно кусок в горло не полезет. Наверно то, что случилось, это знак. Никуда и ни с кем больше не ходить, особенно в этой школе. Марата я не считаю, потому что познакомились мы с ним задолго до этого интерната.
На телефон начинают сыпаться сообщения, они высвечиваются на экране и некоторые из них я успеваю прочитать. Это от Алекса. Интересуется, куда я пропала. Странно, откуда у него мой номер, я ему его точно не давала.
Пишу, что у меня разболелась голова и я ушла спать, выключаю на телефоне звук и переворачиваю его экраном вниз. Выпиваю свой чай без сахара и решаю хоть немного времени посвятить учебе.
На следующий день в школе высматриваю Марата, но его нигде нет. Чуть позже замечаю, что Алекса тоже нет. Прислушиваясь к разговорам одноклассниц, понимаю, что они уехали на соревнования. Их не видно всю неделю и что самое печальное, Марат даже сообщения больше не пишет, хотя до этого постоянно меня ими заваливал. Нереально бесит, что это меня волнует, но я не знаю, что сделать, чтобы не думать о нем. Уже дошло до того, что я в туалет стала ходить с телефоном.
Хорошо, что профессор вернулся и часть свободного времени я провожу в оранжерее. Хоть немного можно отвлечься от грустных мыслей. Он забивал мою голову новыми знаниями, привезенными с конференции. Во многих терминах я была несильна, но он настолько увлекательно мог преподать информацию, что я слушала его, открыв рот.
В четверг после второго урока я, как обычно, иду в столовую. Лейла решает тоже составить мне компанию. Мы садимся за самый дальний столик, чтобы избежать неприятной встречи с местной элитой.
- Новость слышала уже? – с показным спокойствием спрашивает Лейла, на меня при этом не смотрит. А я каким-то образом чувствую, что новость напрямую касается Марата, и стараюсь сдержать в себе лишнюю заинтересованность.
- Нет, что за новость?
- Наши сделали соперника и сегодня ночью возвращаются с победой в школу. А еще у них завтра игра, пойдем поддержать?
- Где будет проходить игра?
- В школе, конечно.
- Давай, сходим, - слишком быстро соглашаюсь, но при этом продолжаю тщательно пережевывать салат. Мое состояние сейчас очень далеко от показного спокойствия. Меня трясет изнутри так, что приходится сильнее сжать вилку в руках. Завтра я его увижу. А если у них не предусмотрено больше игр с выездом, то вполне возможно и в субботу тоже, потому что состоится наша тренировка в бассейне.
Я не сплю всю ночь, беспокойно ворочаюсь с боку на бок, и постоянно проверяю телефон. Даже угроза появления завтра темных кругов под глазами не помогает мне провалиться в сон. Утром встаю до будильника и дольше обычного занимаюсь своими волосами. Потом в итоге, отбросив расческу в сторону, психую сама на
