была ей очень благодарна. У меня давно зрело предложение, связанное с привлечением в ресторан большего количества семей с детьми. Раз наше заведение позиционировало себя как уютное, домашнее, где вкусно как дома, значит и приходить сюда должны всей семьёй. Я уже обдумывала этот момент, и у нас даже была игровая комната, в которой можно было оставить детей. Специальные сотрудники приглядывали за ними. Но сотрудники — это скучно, а вот аниматоры, которые бы устраивали игры и развлечения — совсем другое дело. Тем более, найти аниматоров можно было легко — в городе был театральный институт, студентам нужна подработка.
Мы полчаса обсуждали как всё это можно устроить. Я съела суп, успокоилась, с помощью Даши поправила макияж и вернулась к работе.
Ренат так и не появился.
В семь, когда я закончила, мне позвонила Карина, предложила встретиться. Настроения у меня не было, но сидеть и тухнуть дома тоже не хотелось. Надо было сменить обстановку.
Однако, на выходе из ресторана меня поджидала не только Карина…
— Надя, — перегородил мне дорогу Богдан, едва я переступила порог заведения и оказалась на улице.
Я видела его, конечно. Он стоял, опёршись о свою машину, и ждал, как я могла догадаться методом дедукции, не Рената. Попыталась сделать вид, что не вижу его, и просто пройти мимо к машине, из которой уже высунулась и улыбалась мне Карина на парковке, но бывший не дал мне этого сделать.
Я плотнее запахнула пальто. Ветер поднимался нешуточный, а я толком не застегнулась, рассчитывая на то, что добегу из здания до машины Карины. Я же не думала, что меня остановит по пути двухметровый хмурый лось!
— Так, ты меня теперь преследовать собираешься? — воззрилась я на него.
— Просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке.
— Со мной всё в порядке, — сухо отозвалась я. — Как видишь: живая и побежала ножками по дорожке. Пока.
Богдан ухватил меня за плечи и просто не дал двинуться с места.
— Надь… Я…
— Пошёл к черту! И убери свои руки! — процедила я сквозь зубы и скинула его руки с себя. — Твоя беременная любовь всей жизни, ради которой ты разрушил нас, упала вместе с твоим ребёнком. Почему ты здесь, а не там?
— Я ездил в больницу, — ответил Богдан. — С моим ребёнком и его матерью всё хорошо. Я устроил им вип-стационар. Надь, неужели я такое чудовище в твоих глазах, что не в состоянии позаботиться о ребёнке?
— Молодец, — ответила я. — Нечто мужское в тебе всё ещё живо. Это радует, правда.
— Надь, ну зачем ты так… — нахмурился он.
— А потому что. Уйди с дороги, Богдан!
Он снова мне не позволил уйти.
— Между прочим, никакая она мне не…Не любовь.
— Боже, — закатила я глаза. — Да мне-то какая уже разница? Ты меня бросил из-за неё — факт? Факт. Вот и катись к ней колбаской по малой Спасской!
— Мы расстались.
— Анфиса орала, что ты её бросил, но мне всё равно, Богдан. Меня это никак не трогает. Лишь бы ты не забывал об ответственности перед своим ребёнком. Он на свет не просился и не виноват, что папаша его — говнюк!
— Надя!
— Что?
— Что за некрасивые слова! Я тебя просил уже не выражаться.
— Ну лучше быть воспитанной тихой мразью, как ты, правда же?
Богдан уставился на меня так, словно я какая-то незнакомая ему женщина, которая прямо сейчас перед ним сделала сальто три раза и достала из сумочки розового слона — весьма удивлённо.
— Надь, я тебя прошу — давай без оскорблений. Просто поговорим. Я позабочусь о ребёнке. Как ты могла так плохо обо мне подумать?
— Были поводы! Слава богу, что позаботишься, — проворчала я. — Хоть что-то ты можешь сделать нормально.
— Я много чего могу сделать нормально! — вспылил Богдан и сверкнул ониксами своих бездонных глаз в обрамлении черных же ресниц. — Тебе в кайф, что ли, меня оскорблять?
— А тебя, между прочим, никто сюда не звал и не заставляет слушать, — теперь сузила глаза я.
Чтоб ты обкакался, а бумаги туателетной рядом не оказалось, родной.
— Ну да, — хмыкнула я. — Много чего можешь на “отлично”… Например, предавать тех, кто тебе безоговорочно верил и был беззащитным перед тобой. Это у тебя получается лучше всего. Теперь ты предал и Анфису. Поздравляю — это талант! Извини, меня ждут, и холодно как бы.
— Я развод не дам. Слышишь? — мы встретились с ним глазами.
— Суд разберётся, — ответила я. — Я не твоя рабыня. Я больше не та Надя, которая готова была бежать за тобой по битому стеклу. Мне пора, меня ждут!
На сей раз обескураженный Богдан не стал меня задерживать. Я обошла его и быстро добежала до машины Карины, словно бывший мог бы погнаться за мной словно Волк за Красной Шапкой.
Дыхание перевела уже в салоне на переднем пассажирском сиденьи.
Сердце так и заходилось. Пульс бешено стучал в висках, зашкаливал.
Я же тяжело дышала, пытаясь выровнять дыхание.
— Что за кадр? — кивнула Карина на Богдана, который смачно сплюнул на асфальт и тоже залез в машину, затем выехав с парковки.
— Бывший, — отозвалась я.
Глупо ей врать. Скоро весь город будет судачить о разводе бизнесмена Кантемирова и его клуши-жены.
— М-м… Чего хотел?
— Обсудить детали развода.
— Прямо тут? — удивилась подруга. — Прямо тут, — хмыкнула я. — Я же трубки не беру. Осталось меня ещё возле уборной выловить и попытаться снова поговорить. Ой, да пошёл он в задницу! Не хочу даже о нём. Поехали!
Карина хмыкнула и завела машину.
Карина привезла нас в небольшое кафе, где продавали фирменные эклеры, самые разные. За чашкой чая я не удержалась и рассказала ей о ребенке, о Богдане, и о Ренате тоже. Держать в себе всё это было тошно.
— Боже, как я счастлива за тебя! Малыш, это так здорово! — подруга уже знала, что у меня были проблемы с зачатием, ей я успела рассказать. — Ну все! С нас — коллекция для будущих мам и малышей! Если будет девочка, я тебе такие фэмили луки забабахаю!
— Фэмили — что?
— Одинаковая одежда
