угробь никого.
— Постараюсь, — скромно выговариваю.
Внутри предвкушение копится. Собственная машина. Я о таком и мечтать не могла, хотя водить мне нравится, и действительно, на курсах по вождению, которые я проходила от института, инструктор постоянно нахваливал и называл «прирожденным водителем».
— Спасибо, — улыбаюсь широко и беззаботно договариваю. — Теперь можешь ехать…
Тимур усмехается и поднимается вместе со мной.
— Только после прощального секса.
— Трахаться за машину? — хохоча подвизгиваю, пока он несет меня в единственную комнату.
Кидаю взгляд на аквариум.
— О, ты купил новые водоросли.
— И новых рыб… Твои сдохли.
— Ох… — вздыхаю, падая на диван и расстегивая пуговицы на кофте. — Мог бы и не говорить Тимур, я бы все равно не заметила. А теперь буду горевать по усопшим.
— Не мучай их души своими слезами, — выговаривает он философски, снимая трусы.
— Боже, — закатываю глаза. — Ты такой богохульник.
Наши шутки даже отвлекают меня от того, что через пару часов в этом городе Тимура уже не будет.
Я обязательно поплачу об этом сегодняшним вечером, а сейчас поскорее избавляюсь от одежды и принимаю вес его тела на себя. Между ног тянет так, что, кажется, оргазм уже близко, но я закусываю губу, прикрываю глаза и пытаюсь всяко-разно его отсрочить, понимая, что в данный момент мне гораздо важнее удовольствие Тимура Ивановича.
Он целует меня жарко, вспахивает языком чувствительные соски и путает мои волосы-антенны. Хрипло шепчет нежности вперемешку с пошлостями, от которых я наверняка краснею и пьянею.
А потом мы кончаем в унисон. Так ярко, как никогда до этого.
Предстоящая разлука будто бы заставляет нас жить в данный момент с приставкой «х2». Во всем. В том, как жадно мы целуемся после секса или как, смеясь, намыливаем друг друга в душевой кабине потом.
Я помогаю Тимуру собрать объемную спортивную сумку, и сама везу его на железнодорожный вокзал. Экзамен инструктору Бойцову сдаю на «отлично».
Когда мы подходим к фирменному поезду, на перроне уже оказывается пусто. Состав вот-вот отправится вдаль вместе с моим мужчиной, а я останусь здесь.
Но… все ведь впереди, правда?..
Проводница проверяет документы, а я смотрю на Тимура. То, как он видит этот мир, как его ощущает. То, насколько погружен в проблемы своих близких. Даже незначительные. То, черт возьми, с какой твердостью и каким характером он решает проблемы.
Все это. Каждая черта его негнущегося под действием обстоятельств характера…
Все это дает мне право еще больше его любить. Любить каждой клеточкой души. Любить так, что я вообще не представляю, что со мной будет, когда двери этого гребаного поезда захлопнутся, а милая женщина в форме помашет флажком.
— Ты за старшую, Борец, — хрипит Тимур над ухом, сгребая меня в объятия напоследок.
Ухватываюсь за воротник черного короткого пуховика и смотрю, как на невозмутимом лице и светлом «ежике» из волос тают крошечные, абсолютно ничего не понимающие снежинки. Они уедут с ним, а я останусь.
— Почему ты так меня называешь? — пытаясь скрыть слезы, спрашиваю.
Тимур тепло улыбается и загадочно смотрит в сторону.
— Потому что ты, Завьялова, можешь здраво мыслить исключительно когда с тобой не сюсюкаешься. Как только начинаешь относиться к тебе, как к нежному цветку, ты брызжешь ядом.
Нервно хохочу, посматривая на проводницу. Еще минутку, пожалуйста.
— Это потому что у меня отца не было. Я капризной становлюсь, когда жалеешь. Мама всегда так говорила. Если меня кто обидит, а ко мне с причитаниями типа «Лерочка, милая…», у меня такая истерика случалась. Поэтому она и придумала этого «Валерика». Чтоб я как-то собиралась.
Бойцов приподнимает брови. Мол, я же говорил.
— Но… как ты это понял… так быстро?
— Я все про тебя знаю, — многозначительно вздыхает он, щекой прислоняясь к моей щеке. — Со временем ты станешь «девочкой», которая не закрывается от неприятностей в обиды. Я тебе обещаю.
Отклонившись, целую жесткие губы, проталкивая язык внутрь. Вкус снежинок смешивается с соленым привкусом моих слез.
— Дождешься? — чуть нервно спрашивает Тимур, отрываясь от моего рта. — Или найдешь кого побогаче?
Дрожу от злости, но понимаю, что важен для него этот вопрос. Мужчине вообще непросто соревноваться. С другими особями. Или с убеждениями о том, что он все должен.
Обеспечить, защитить, прикрыть где надо.
— Никого не найду, — упрямо заявляю.
— В обиду себя не давай.
— Пф-ф, — плача выговариваю. — Я самого Бойцова на Северный Кавказ загнала, меня все отделение бояться будет.
Тимур смеется и, кажется, расслабляется.
— И не волнуйся, там сейчас спокойно.
— Ладно.
— Молодые люди, — с улыбкой произносит женщина. — Поезд отправляется.
Бойцов, подхватив сумку, уходит, а я вдруг вспоминаю про сайт знакомств и мое альтер-эго под ником «Сюзи».
— Тимур, — окликаю.
Он поворачивается и кивает.
Я озираюсь и понимаю что не могу сейчас. Больше не страшно, но стыдно как-то, что ли. Мы там такие личные вещи обсуждали, что вроде как и не скажешь вот так…
— Ничего, — мотаю головой.
В темных глазах загорается ироничный огонек.
— Там на заднем сидении тебе подарок, Лер, — сообщает перед тем, как железная дверь закрывается.
Подмигивает в окно, а я снова плачу.
Мама, услышав то, как шумно я собираюсь к Тимуру, сначала испугалась, а узнав причину помешательства и гнева, постаралась поставить мои мозги на место. Просто сказала, что мужик должен быть мужиком, а возле юбки сидят только козлы. Хочет зарабатывать, пусть зарабатывает. Лишь бы на диване не лежал.
Добравшись до машины, провожу пальцами по оплетке руля и все еще не верю, что теперь «на колесах». Повернувшись, забираю небольшой пакет с заднего сидения, и, раскрыв его, вскрикиваю от удивления.
Навзрыд рыдаю, проклиная будущие четыре месяца.
Потому что мой любимый и крайне деликатный майор Тимур Иванович Бойцов напоследок подарил мне… кружку Эсмарха и золотое, ну явно помолвочное кольцо.
Тимур.
Полуденное солнце ласкает глаза, по потолку бегает солнечный зайчик, улыбка на лице словно приклеенная. Под ребрами столько сумасшедшего предвкушения, что хочется орать на весь мир, как в детстве, когда вместе с отцом по грибы в лес ходили.
— Долго еще? — спрашивает Антоха с верхней полки.
— Двадцать семь минут и тридцать пять секунд. — Почесываю плечо и пялюсь на часы на запястье.
— Наконец-то.
Хочется подопнуть проклятые стрелки. Ну на хрен эти деньги с такими мучениями!
Познакомились мы с моим попутчиком еще в Грозном. Я командирован для охраны правопорядка, он — для устранения последствий чрезвычайной ситуации — продолжающихся длительное время лесных пожаров. Начали приятельствовать на фоне того, что вроде как с одного города.
Мужик Антоха нормальный. МЧС-ник, спортсмен, рыбак заядлый. Только
