— Что ты делаешь?
— Доверься мне, — выдыхает он у моей кожи.
Я так и делаю. Доверяю ему свою жизнь.
Он открывает дверь спальни, его руки под моей кофтой, пальцы направляют меня вперед. Дверь захлопывается, отчего я вздрагиваю. С закрытыми глазами все остальные чувства обостряются.
Лиам стоит позади меня, дышит с трудом. Когда он отстраняется, мне хочется последовать за ним. Что-то щелкает, и воздух наполняет аромат корицы и чего-то сладкого, будто печенье.
Он забирает у меня из рук бутылки и привлекает к себе. Я спотыкаюсь об него, хватаясь за его руки, чтобы не упасть.
— ДжоДжо, я никогда не дам тебе упасть.
Он выводит меня на середину комнаты и обнимает. Гладит меня по щеке.
— Мне нравится, когда ты смущаешься, — хрипло произносит он. А потом его губы находят мои, он развязывает шарф. — Счастливого Рождества, моя девочка, — говорит он, а моя кожа покрывается мурашками. Он поднимает меня, ногами я обхватываю его за талию, а руками тяну за одежду. Осторожно он опускает меня на кровать и отстраняется. Я тянусь за ним, чем вызываю у него смех.
Я окидываю взглядом комнату. Он украсил ее рождественскими огнями и маленькой елочкой с несколькими подарками под ней.
— Какой хочешь открыть первым? — спрашивает он.
— Тебя, — говорю я и укладываю на себя сверху.
— Счастливого Рождества!
Распахивается дверь, и меня встречает самая прекрасная картина на свете: мой сын и мужчина, которого я отчаянно пытаюсь не любить. Я вскакиваю и стараюсь пригладить спутавшиеся за ночь волосы.
Ноа с маленькой коробочкой в руке запрыгивает на кровать. За ним следует Лиам с кружкой кофе. Он наклоняется вперед и, когда я тянусь к чашке, шепчет мне на ухо:
— Счастливого Рождества.
Мне хочется притянуть его к себе, как в тот последний раз на Рождество, но я сдерживаюсь.
— Это тебе, — Ноа сует мне коробочку.
Я делаю глоток кофе, а потом ставлю чашку на прикроватную тумбочку. Не знаю, и как я раньше не замечала этой фотографии, но из рамки на меня глядим мы с Ноа. Понятия не имею, когда Лиам сделал эту фотографию, но меня греет мысль, что мы первые и последние, кого он видит перед сном.
Я улыбаюсь слегка смущенному Лиаму. Надо будет позже спросить у него. Я беру из руки Ноа подарок и развязываю большой шелковый бант белого цвета. Ноа подползает ко мне, а Лиам садится немного в стороне.
Я поднимаю крышку черной коробочки. На подушечке из мятого бархата покоится алмазный кулон в форме сердца.
— Загляни внутрь, — взволнованно говорит Ноа.
Опустив коробочку, я подцепляю ногтем край кулона. Он легко открывается, и оттуда на меня смотрит Ноа своей беззубой улыбкой.
— Мам, ты должна быть счастлива, а не плакать.
— Я очень счастлива, Ноа. Большое спасибо. Мне очень нравится.
Он протягивает руку и дает Лиаму «пять».
— Пап, ты был прав.
Потом Ноа спрыгивает с кровати и идет к двери.
— Пошли, ребята, Санта пришел!
Лиам смеется и смотрит на дверь, пока сын не уходит. Как только слышатся его шаги по лестнице, он придвигается ко мне. Забирает у меня из руки коробочку и достает ожерелье. Отклонив голову, я нагибаюсь вперед и жду, когда он застегнет цепочку у меня на шее.
— Так не терпится? — спрашивает он.
Взглядом я нахожу глаза Лиама, устремленные на меня. Убираю волосы в противоположную от него сторону. Он наклоняется ближе, его запах обволакивает меня. Скользя по цепочке вдоль ключицы, его пальцы задерживаются на моей коже.
Я слегка поворачиваю голову, надеясь поймать его губы. Он оправдывает мои ожидания — самую малость его губы задевают мои.
— Лиам, — шепчу я. Он отстраняется и потирает рукой лицо. — Что такое?
— Ничего. Я просто не хочу торопиться. Нужно, чтобы ты была готова, а не пыталась оправиться после расставания с Ником.
— Но...
— Никаких но. Долгое время ты была с ним, и теперь все закончилось. Я потерплю, ДжоДжо. — Он встает и склоняется надо мной. Мне приходится отклониться назад, чтобы видеть его. — Ты снова будешь моей.
Как только Лиам выходит из комнаты, а мое сердце возвращается к обычному ритму, я вылезаю из постели и переодеваюсь во что-то более приличное. В ту секунду, как я открываю дверь, мое имя доносится снизу.
Я вхожу в гостиную, и на меня смотрят семь пар глаз. Очевидно, сегодня утром я последняя встала с постели. Одного взгляда на елку достаточно, чтобы понять, что все готовы. По-моему Санта принес с собой весь магазин. Не знаю, откуда все эти вещи, но кто бы ни изображал Санту, он создал детям праздник.
Лиам надевает шапку Санта-Клауса и один за другим раздает подарки. На его лице появляется восторг, когда он читает свое имя. Он срывает оберточную бумагу, чем вызывает у детей смех. Крышка слетает с коробки, на нас летит папиросная бумага. Он достает фотоальбом и начинает листать страницы.
— Тебе нравится? — спрашиваю я, когда его пальцы блуждают по десятилетним фотографиям Ноа.
Он стоит, а потом кидается ко мне и обнимает. Я обхватываю его руками, мы утыкаемся лицами в шеи друг друга.
— Большое тебе спасибо, — бормочет он. — Нравится. Мне очень нравится, Джози.
— По-моему твой папа любит твою маму, — обращаясь к Ноа, говорит Куинн. Харрисон с Лиамом начинают смеяться, как и мы с Кейтлин.
Затем Лиам возвращается к своим обязанностям Санты, каждый ребенок вместе с подарком получает огромное внимание. Все утро я обнимаю Кейтлин. Она порой утирает слезы. Некоторые счастливы, что Лиам сделал это Рождество для своих девочек особенным, а другие грустят по Мейсону.
Когда все обертки выброшены в камин, мы с Кейтлин идем на кухню готовить ужин. Дети разбегаются по дому. Элли остается с нами, пока Пейтон смотрит телевизор. Мальчишки ушли на улицу играть со своими новыми ружьями для пейнтбола, а Лиам и Харрисон удалились в студию для джема. Понятия не имею, что это значит, но Лиам ушел с улыбкой.
Как только мы с Кейтлин заканчиваем ужин, я устраиваюсь на диване, пока Пейтон и Элли жмутся друг к другу, сидя в кресле у камина. Час спустя возвращается Лиам и жалуется, что они с Харрисоном голодны, поэтому я предлагаю приготовить им обед. Он идет за мной на кухню и тянет меня за волосы.
— Что ты делаешь?
Он обходит меня, и я оказываюсь загнанной в угол.
— Мне нравится, что тебе уютно у меня дома.
