— От этого устаешь, Бренда. — Шелби склонила голову набок и теребила бахрому шелковой подушки, на одной стороне которой были вышиты слова: «Любить в Атлантик-Сити приятнее».
— Полагаю, да, моя радость… лет через пятьдесят или восемьдесят. Но такой срок я бы точно продержалась. Я даже купила бы маме дворец в Испании, или в Катманду, или где-нибудь на Гавайях. Да, на Гавайях. Я никогда не хотела побывать на Гавайях. Испания или Катманду гораздо привлекательнее.
— Ты чокнутая, — усмехнулась Шелби и прижала к себе подушку, все еще чувствуя обнимавшие ее руки Куинна, тепло его последнего поцелуя.
— И у тебя серьезная проблема, да? — Бренда внимательно посмотрела на Шелби. — Ты любишь его? Но если ты не любишь его, все не так страшно. Впрочем, я не представляю тебя в постели с нелюбимым человеком. Не потому, что ты богатая, а потому, что ты настоящая… настоящая леди. Хм, пожалуй, я ответила на свой вопрос. Ты любишь его.
— Я люблю его, — согласилась Шелби. — Бренда, как по-твоему, бывают ли счастливые концы?
— Ха! Посмотри, с кем ты говоришь, моя милая. Я помолвлена с Гарри и его мамой уже двенадцать лет. Мне бы добраться до счастливой середины, не говоря уже о счастливом конце.
Полушутливое замечание подруги Шелби вспомнила наутро и поэтому почти обрадовалась, что Куинн не пришел к Тони завтракать. Сама она позавтракала с Брендой, проводила ее на автобус и пошла домой одна.
Шелби переходила переулок между двумя длинными кварталами, отделявшими ресторан от пансиона, когда рядом с ней с визгом затормозил автомобиль.
Внутри было двое мужчин, ни одного из них Шелби не знала. Пассажир выпрыгнул из машины, подбежал к Шелби, схватил за руку к попытался подтащить к открытой задней дверце седана.
— Пожар! — закричала Шелби, быстро сообразив, что так привлечет больше внимания, чем если просто закричит. Так кричать она научилась во время уик-энда, организованного женским землячеством ее колледжа, когда их учили простым приемам самообороны.
Те уроки вдруг всплыли в памяти. Внуши нападающему, что ты не станешь жертвой. Дай это понять и ему, и себе криком «нет» так громко и убедительно, как можешь.
— Нет! — завопила Шелби. — НЕТ! — Она уцепилась за руку, крепко державшую ее за запястье, и начала отгибать большой палец мужчины, стараясь причинить ему боль.
— Ой! — взвизгнул мужчина, но, отпустив Шелби, тут же схватил ее другой рукой. — Больно!
— Отлично! — воскликнула Шелби, быстро и резко ударив коленом мужчине в промежность.
Она не знала и не хотела знать, удалось бы ей одолеть незнакомца, потому что в этот момент на улице появился Куинн. Корзина с бельем полетела на чей-то газон, и его лицо выразило ярость.
— Садись! Садись! Он бежит! — позвал водитель, и напавший на Шелби мужчина посмотрел в сторону Куинна} сказав нечто странное: — Почти вовремя. — Он прыгнул в машину, и та рванула с места как раз в тот момент, когда к ней подбежал Куинн.
— Номер пенсильванский, замечена только часть, Адам, тридцать восемь с чем-то. Коричневая «тойота»-седан, 1999 года выпуска. Возможно, взята напрокат, — быстро проговорил остановившийся Куинн в основном для себя и, по мнению Шелби, так, как человек, привыкший быстро усваивать подобную информацию.
А потом Шелби оказалась в объятиях Куинна, который спрашивал, все ли с ней в порядке, не пострадала ли она, узнала ли того, кто пытался ее похитить.
— Похи… похитить меня? — Шелби высвободилась, пораженная, и посмотрела ему в лицо. — Так вот что случилось? Кто-то пытался похитить меня? Почему?
Куинн знал один возможный ответ на этот вопрос. Шелби знала тот же самый возможный ответ на этот вопрос.
В этом ответе содержалось множество нулей. Но никто из них не сказал об этом вслух.
— Не знаю, Шелли, — солгал Куинн. — Но сообщу об этом в полицию. Может, в этом районе участились попытки похищения. В газетах я ничего не видел, но иногда полицейские придерживают такие сведения, чтобы не перепугать жителей до полусмерти. Однако я запомнил часть номера, надеюсь это поможет.
— Ду… думаю, да. — Шелби задрожала, и у нее застучали зубы. Ее чуть не похитили, едва не оправдался худший из страхов Паркера! Она сопротивлялась как могла и обещала себе сопротивляться в подобном случае, не сдаваясь, ни разу не произнеся «пожалуйста, не надо», не позволив случиться ничему страшному.
Но Шелби прикоснулась к похитителю. Почувствовала на своем лице его горячее, отдававшее кислым, дыхание. Отгибала его палец. Ударила его. Боже! Неужели она все это проделала? А что было бы, если бы Куинн появился минутой позже?
— Кажется… кажется, мне надо присесть. Куинн обнял ее за талию и повернул к дому, но Шелби воспротивилась.
— Нет, я хочу сесть сейчас же. — Она села на бордюр тротуара и почувствовала ладонь Куинна на своей шее — он нагнул ее голову между колен,
— Дыши медленно, глубоко, моя хорошая. — Вдыхай через нос, выдыхай через рот. И не закрывай глаза, иначе дурнота усилится.
— Боюсь, слишком… слишком поздно для подобного совета. Извини, — услышала Шелби свой лепет, под веками полыхнула одна, потом другая вспышка света, как раз перед тем, как весь мир погрузился во тьму.
Она очнулась на диване в гостиной Бренды, недоумевая, что случилось и как она сюда попала. Подняв глаза и поморщившись, когда желудок снова попытался взбунтоваться, Шелби увидела Куинна. Он стоял над ней с ключами от квартиры в руке. Она дотронулась до кармана юбки, поняла, что он держит ее ключи, и удивилась, почему не испытывает такого волнения при виде Куинна, как во время сражения с напавшим на нее человеком.
И тут же вспомнила: «Садись! Садись! Он бежит! „ «Почти вовремя“.
Эти люди знали Куинна? Узнали его? И что это значило: «Почти вовремя»? Они словно ждали его, а он запаздывал. Но запаздывал к чему? Помочь им похитить ее или притвориться, что спасает?
— Я… я хочу пить, пожалуйста, — попросила Шелби, отводя взгляд от его озабоченного лица. Если это было действительно озабоченное лицо. Откуда ей знать? Честен ли он и правдив, потому что уложил ее в постель? Боже, так говорят все глупые жертвы!..
— Вот, пожалуйста. — Куинн вернулся из кухни со стаканом воды и приподнял голову Шелби, чтобы она могла сделать глоток. — Знаешь, ты пару раз приходила в себя и отключалась, но мне не составило труда отнести тебя домой на руках. Хотя, думаю, я должен пойти и забрать свое белье.
— Твое?.. О! Ах да, теперь я вспоминаю. Ты ходил в прачечную? Тебя не было за завтраком. — Шелби села, опираясь на подушки. — Пойди забери белье, пока это не сделал кто-то другой.
— Я уже позвонил в полицию, Шелли. Поскольку я видел то же, что и ты, мне предложили самому зайти попозже в участок и оставить заявление. Если только ты не захочешь поговорить с полицией. Ты узнала кого-нибудь из них, можешь описать?
