Это признание стало шоком для всех. И, кажется, более всех была шоирована Регина, которая не предполагала, что отцу все было известно. Никто не смел слова произнести. Хоть где-то в глубине души, что я, что Егор были готовы к правде, готовы к тому, что это может оказаться каждый из нас… услышать подобное все равно было тяжело. Но отец продолжил, переведя взгляд на меня:
— Я не жаловался. Жену любил как раньше и Егора любил, как своего. И сейчас не допускаю мысли, что все может быть по-другому. Все бы ничего, но к несчастью, мой близкий товарищ, армейский друг, которому я был обязан жизнью… прямо как в фильмах…он… умирает. Егор еще маленький, а мне нужно было к нему ехать. Поддержать. Проститься. Он жил как раз в твоем городе, Камилла. Я едва успел приехать. А через сутки его не стало. Но я успел дать ему обещание: чего бы мне это не стоило, но я должен был помочь его беременной жене… Твоя мама, Ками… она не хотела принимать мою помощь. Говорила, что ей от меня ничего не нужно и что я ей ничего не должен. Я сильно и не настаивал. Дурак был. Думал, что легко отделался. Вот только совесть штука странная. Она терзает не сразу, а меня, через несколько лет начала просто съедать…
— И что, ты не придумал ничего лучше, кроме как записаться мне в отцы?! — я просто не могла поверить в то, что слышала…Во мне проснулась злость.
— Не придумал. Да и твоя мама стала проще к этому относиться со временем. Ей было очень тяжело одной растить тебя, да и я начал снова настаивать на помощи. Мы хотели как лучше для тебя, дочка. Твоя мама очень переживала, что это могло навредить моему браку с Региной, но мы с женой тогда часто ругались и даже на какое-то время расходились… ты как раз родилась в тот момент, когда мы вместе не жили. Этим я все в последствии и объяснил… Ну, а дальше ты все и так знаешь сама. Ты уже смышленая девочка была, когда мы начали общаться… На самом деле, я бы хотел, чтобы ни один из вас никогда не узнал об этом. Но раз так оно случилось… может оно и к лучшему…
***
После слов отца я еще долго не могла прийти в себя. Не я одна. Егор тоже сидел с открытым ртом и не знал, что сказать. Отец никому из не был родным отцом. Мне потребовалось несколько дней, чтобы все это принять. Десятки телефонных звонков матери, чтобы убедиться в том, что это все была правда.
Эта была правда. Оглушающая и шокирующая. Но какая-то справедливая…
Со временем я поняла и приняла подобный поступок и, если изначально я винила родителей за ложь, то впоследствии пришла благодарность.
За принятую на себя ответственность. За поддержку. За участие… И за возможность встретиться с Егором. Наверное, последнее перечеркивало сейчас для меня все остальное.
Да, наши отношения не были такими как раньше. Как обидно бы ни было, но мы немного друг от друга отдалились. Каждый переживал это по-своему.
На все требовалось время. И оно, к счастью, у нас было. Было у меня и у отца. У Егора и отца. И, конечно же, у меня с Егором. Регину из этого уровнения я выкинула…
Эпилог
— Подожди, но ведь они могут же ошибаться?!
Меня с головой накрыла паника. Я кричала в трубку телефона так, будто от этого зависела моя жизнь
Держа в одной руке ДЕСЯТЬ! КАРЛ, ДЕСЯТЬ! Тестов на беременность с двумя полосками, а в другой руке телефон я не могла поверить в то, что видела! Беременна?! Да, ладно…
— Ну… если ты сделала один или два теста… Все может быть, — Верочка говорила это таким тоном, как будто разговаривала с младенцем! С ребенком, который не понимал элементарных вещей. От этого меня начало трясти еще больше.
— А десять? — спросила с надеждой, — десять тестов могут быть бракованными?
— Ага, как и твои мозги еще восемь тестов назад! — с громким смехом выдавала подруга. А я, закусив губу, покосилась на одиннадцатый тест, который лежал на стиральной машинке. А вдруг?
Ну, какой ребенок? Ну куда? Как такое масштабное событие сейчас вписать в нашу и так насыщенную жизнь с Егором? Этот парень до сих не угомонился, хотя и прошло уже полгода. А он все равно меня сгребал в свои объятия в любом походящем и не подходящем для этого месте и пытался придаться разврату и страсти! И… он был настолько убедителен, что в большинстве случаев ему это удавалось.
Конечно, в такие моменты разве кто-то думал о средствах безопасности! Раз нет мозгов, откуда взяться презервативам?!
— Или ты открываешь двери, или я вынесу их к чертовой матери! — прорычав это за дверью, Горыныч стукнул по ней кулаком так, что та начала ходить ходуном. А ведь и правда вынесет… он уже двадцать минут пытался выманить меня отсюда всеми правдами и неправдами. И когда я перестала ему отвечать, начал уже угрожать тем, что разнесет квартиру.
— Открой ты ему эту дверь, вынесет же, — смеясь проговорила Вероника и я, мысленно, послав этих двух, сбросила вызов.
— Один! Два…
Я смотрела на двери ванной комнаты и думала о том, что они все равно мне не нравились. Были какими-то старенькими, страшненькими. Да и цвет бесил… розовый… как у поросенка. Ну, раз Егор все равно их выбьет, то почему бы тогда не поставить другие, цвета фуксии, например?
Я резко тряхнула головой. Ну, вот же… нашла время думать о таком.
— Три! — с этими словами и оглушающим грохотом, дверь в ванную комнату упала к моим ногам. Парень, бросал мне не весь мир… Но для начала тоже сойдет.
— Ты охренела?! — извергающий огонь Горыныч залетел в ванную комнату и, хорошенько меня встряхнув, посмотрел в глаза. Я думал тебе тут хреново, что ты сознание потеряла, а ты….
— А я просто беременна! Вот облегчение-то, да?! — да, я мастер нести хорошие новости в массы.
Наблюдать за происходившим потом было настолько занимательно, что я пожалела, что у меня здесь не было припрятано ведерка с попкорном. И видеокамеры, чтобы потом пересматривать…
Егора было не узнать… В глазах читались огромные знаки вопросов, а лицо… сначала побледнело, потом вроде вернуло нормальный цвет, а потом покраснело…
— Что? — даже я не была в таком шоке, когда делала эти несчастные тесты. А он, бедняга, кажется уже мысленно покупал билеты на Камчатку! Столько ужаса в его глазах я еще никогда не видела…
— Папашей, говорю, счастливым будешь, — улыбнувшись так, что мне бы позавидовали все “Мисс улыбка”, я ударила Егора по плечу, — помнишь свои слова: “крошка, зачем нам эти резинки? Я все контролирую”, - так вот, я тебя поздравляю… на ближайшие девять месяцев покупка этих самых “резинок” в наш бюджет больше не входит.
Обойдя стороной шокированного Горыныча, я вылетела с ванной комнаты. Я была до неприличия зла. Готова была рвать и метать. Значит так он воспринял мою новость?
— Офигеть просто! — с этими словами меня как-то слишком аккуратно подхватили за талию, и уже через секунду уложили на кровать. Я даже пискнуть не успела, — значит маленькую проказницу мне родишь?
Его глаза в эту секунду сверкали так, что я даже растерялась.
— Почему это сразу проказницу?
— Ну, я хочу такую же как ты, только маленькую, — с этими словами он начал задирать мою юбку.
— Подожди! — я уже не знала радоваться мне или расстраиваться. В последние дни определиться с эмоциями было очень сложно.
— Нет уж, знаю я тебя, через неделю начнется “нам нельзя!”, “до родов ни-ни1”. Так что я пользуюсь возможностью…
— Так ты… ты…
Глаза защипало от внезапных слез. Егор непонимающе на меня посмотрел, после чего начал ласково собирать мои слезы губами.
— Дурочка, я ведь люблю тебя, что ты там уже успела себе напридумывать? — и тут… мне впервые не захотелось ничего ему отвечать. Я, просто обхватив его лицо обеими руками, впилась в него губами. Настолько жадно, настолько страстно….
— Люблю, — прошептав в его губы, я улыбнулась.
А я ведь и правда любила этого засранца. Больше всего на свете. Хотя нет… Через восемь месяцев мы узнаем, что у него появится конкурент… Наш сын!
