Куда они едут?
Почему вдвоем?
Что вообще Алиса делает с мужиком, который ей в отцы годится?
Он же лет на десять старше меня. Или больше?
Миллер просто подвозит ее домой?
Алиса говорила, что любит мужчин «постарше»… или я это придумал?
Или она говорила, что ее не смущает наша разница в возрасте?
От напряжения начинает побаливать голова, и следить за дорогой становится сложнее, особенно после того, как на первом же перекрестке автомобиль Миллера поворачивает в противоположную от дома Алисы сторону. На следующем светофоре так боюсь потерять их из виду, что опасно пролетаю на «моргающий» желтый.
Зачем вообще еду за ними?
Мне нужен этот геморрой?
Где-то подсознательно, как назойливыми молоточками стучит: «Пусть едет куда хочет, эта малолетка тебя игнорит всю неделю!»
Даже на мгновение почти решаюсь повернуть в другую сторону и вычеркнуть Алису из своей жизни. Проще поменять замок вместе с дверью, чем ждать, как собачонка, когда в ее системе ценностей произойдет тот самый «правильный период мариновки плохого мужика», после которого она снова обратит на него свое царское внимание.
Но продолжаю ехать за машиной Миллера.
Даже немного подаюсь вперед, когда на очередном светофоре останавливаюсь чуть ли не впритык к его внедорожнику и пытаюсь рассмотреть через тонированное заднее стекло, что они делают в машине.
Алиса как-то говорила, что хочет заняться сексом в машине.
И еще любила отвлекать меня, пока пытался сосредоточиться на дороге.
Сейчас кажется, что я зря цыкал и пытался остудить ее, как мне тогда казалось, детские выходки. Может быть, мне самому была нужна эта энергия? Драйв? Немного безумия?
В конце концов, «парочка» притормаживает у маленького кафе.
Когда Алиса выходит из машины, мне даже кажется, что она смотрит прямо на меня, на мою машину, которую я паркую на противоположной стороне дороги, около торгового центра. Но, конечно, не я один езжу на черном «БМВ», и подозревать меня в слежке — даже если это так — без причины просто невозможно.
Что я творю?
Эта мысль преследует меня следующих несколько часов, пока я как дурак жду, когда они выйдут. Хочу знать, что будет дальше. Хочу понимать, что между ними что-то происходит. Давно? До знакомства со мной? После? Или это первое «свидание»?
Я сбрасываю все звонки от Маши и, не читая, удаляю ее сообщения.
Но на звонок Дины все-таки отвечаю.
Просто… чтобы дать ей шанс. Почему нет? Ни один мужик в здравом уме не откажется от запасного аэродрома, тем более, если он у бывшей любовницы, с которой и так все налажено.
— Я очень сильно погорячилась, — говорит Дина.
Спокойно, взвешенно, без намека на волнение.
Так и вижу, как сидит перед зеркалом и контролирует каждое движение брови, чтобы не дай бог «не передать» лишнего. Она как-то призналась, что занимается подобным с восемнадцати лет — контролирует эмоции, чтобы всегда быть главной в ситуации.
— Очень мягко говоря, — отвечаю, тоже не сильно стараясь скрыть пустоту в голосе.
— Ты же знаешь, что иногда женщина не сразу понимает, когда нужно закрыть рот. — Смешок. Почти ужимка — так ненатурально.
Но я все равно подыгрываю, делая вид, что принял ее извинения.
— Может, увидимся в выходные? — предлагает Дина уже смелее.
— Я еще не уверен, буду ли свободен.
— Оу, — все-таки выдает свое удивление.
— Я же говорил, пока Маша в городе — мои планы будет лихорадить в разные стороны.
Дина в курсе, что у меня непутевая проблемная сестра, о которой некому позаботиться.
Мне «хватило ума» случайно проговориться, что мы сводные, но для Дины, как и для абсолютного большинства и для наших с Машей родителей этого достаточно, чтобы исключить любые интимные отношения между нами. Хотя лично у меня никогда даже мысли не возникало о том, что трахать телку, которая мне никто и которую я узнал уже в зрелом возрасте — это, блин, грех.
— Она никак не проживет без тебя пару дней? — немного оттаивает Дина. Видимо уже успела придумать, что я снова сбежал к глупой малолетке.
— Дин, я не хочу обсуждать с тобой свои семейные дела, — это правда. — Потому что, знаешь, как-то привык, что мою искренность и честность принимают с благодарностью и не используют как повод устроить психологический разнос.
— Ты мне никогда не простишь? — Она дает понять, что дует губы.
Только это Лисица могла делать это мило и совершенно естественно, потому что не кривлялась. А вот пытающуюся закосить под капризную малышку Дину я не смогу представить даже если врублю воображение на максимум.
Алиса и Миллер выходят из кафе, и я быстро завожу мотор.
— Я позвоню, — бросаю Дине и разрываю звонок даже без прощального ласкового слова.
Миллер отвозит Алису домой.
Проводит, как сраный рыцарь, до двери подъезда.
Дает бумажный пакет с логотипом кофейни.
Я выдыхаю, когда никто из них не устраивает «романтические засосы»
И сразу после того, как машина Миллера выезжает через арку, выхожу, бегу по ступеням, потому что у нее как обычно не работает лифт, нажимаю на кнопку звонка, и Алиса очень быстро распахивает дверь.
Со словами:
— Бармаглотище, я же сказала, что у меня свободно только…
Глава сорок шестая: Март
Несколько секунд мы смотрим друг на друга, как два вора, которые пришли грабить ювелирный магазин и, когда потянулись за самым дорогим колье, нащупали руки друг друга.
— Бармаглотище? — повторяю я.
Получается очень зло.
Потому что у Лисицы просто охрененть, какой цветущий вид.
Сразу понятно, что она не рыдала в подушку, не смотрела ночами в потолок, гадая, простить меня или еще помариновать.
У нее румянец на щеках, и губы немного припухшие, как будто их целовали.
Даже если я не видел этих поцелуев и успокаиваю себя тем, что, если бы Миллер совал язык Алисе в рот, вряд ли после этого он на прощанье даже не чмокнул бы ее в щеку.
— Не помню, чтобы приглашала тебя в гости, — говорит Алиса, за секунды справляясь с удивлением. — И не собираюсь этого делать.
— Я хочу забрать ключи от своей квартиры, — пытаюсь как-то скрыть раздражение, но я всегда был никудышным актером. — И хоть я не Бармаглотище, может, не будешь держать меня на пороге?
Немного подумав, Алиса пожимает плечами и оставляет дверь открытой, как бы намекая, что ей все равно — зайду я или, не получив официального приглашения, останусь обвивать порог.
Я вхожу.
Хотя никогда раньше этого не делал.
Впервые веду себя как какой-то сопливый придурок, которому впервые в жизни «дали» и на этом весь другой секс в его жизни закончился и накрылся медным тазом.
Но нам нужно поговорить, а если я останусь за дверью, через секунду Алиса передаст ключи и у меня уже не будет повода ни завести разговор, ни встретиться с ней, ни, тем более, приехать.
Пока Алисы нет, осматриваю ее маленькую прихожую как ревнивый муж, который вернулся из командировки на сутки раньше и без предупреждения. Почему-то так и тянет найти свидетельства «приходов» какого-то другого мужика. Даже если я ни фига не знаю, что буду делать со всем этим.
Но у нее ничего не изменилось: тот же порядок на тумбе, та же расставленная на полке дешевая обувь. Только шарф и шапка висят на крючке, а не в шкафу, но это легко объясняется каплями воды на смешных густых кистях. Алиса всегда очень внимательна к мелочам — чтобы обувь, если промокла, стояла под батареей (а мне купила специальные сушилки для стелек), чтобы в прихожей всегда был порядок, потому что именно прихожая — лицо дома, и ее видят люди, которые случайно заглядывают в гости.
Она малолетка, но в таких вещах очень щепетильна.
Не понимаю, почему только сейчас мне стало казаться, что все это — не ее «приблуды в голове», а черты характера той женщины, которую я бы хотел видеть возле себя дольше, чем на пару месяцев.
