мать!
Тут же вспомнилось, как мы с Антоном познакомились. Точнее, как вспомнилось, скорее слегка прорезалось в памяти. Мы же тогда две ночи подряд пили до потери пульса… Вот тебе отметила награду!
– Было. Противозачаточные принимаю последние пять лет, ранее никаких сбоев не было. Признаков практически никаких, лишь неприятие алкоголя, повышенная утомляемость с аппетитом, ну и как следствие набор веса в последние недели.
Лицо врача наконец-то повеселело. Понял, что в принципе пациентка я адекватная. Бубнить ругательства под нос не стану. Просто надо дать время прийти в себя.
– Неплохо. Нам с вами надо сделать еще немного анализов. Пока скажу, что у вас угроза прерывания беременности, срок приличный, тринадцать недель примерно, сейчас узнаем у вас все остальное и подкорректируем. Ночью случилась небольшая отслойка, вы потеряли очень много крови и каким-то чудом не только выжили сами, но и ребенок тоже остался жив.
Недоговоренное им «пока» так и осталось витать в воздухе. Почему-то невысказанное вслух слово больно резануло по сердцу. У меня будет ребенок. Вон тот червячок с крошечными ручками и ножками.
Опросив меня еще подробнее, доктор извинился и вышел, сказав, что вернется через несколько минут. А я лежала словно в прострации. Мою холодную руку накрыла другая, огненная.
– Майка, поздравляю! Представляешь, у тебя будет малыш! Тринадцать недель – это уже о-го-го как много! Первый триместр, считай, позади. Просто невероятно, что ты не знала.
Она говорила так тепло и мягко, а внутри меня разливалась леденящая душу пустыня. Что из меня за мать? Даже угла своего нет. Ни мужа, ни семьи. Несколько друзей, и те скоро сами станут родителями. Им будет не до меня.
А работа? Придется надолго уйти из профессии. После такого очень часто люди не возвращаются. Сесть в офис? Так у меня даже образования никакого нет. Что я смогу ему дать?
Из глаз потекли непрошеные слезы, меня заколотило. Реакция Руси последовала незамедлительно. Она прижалась ко мне и затараторила:
– Ты что, Майка, ты не рада? Да брось, это хоть и внезапное, но невероятное счастье. Папу его обрадуешь. Ты будешь самой лучшей на свете мамой.
– Не буду.
Слова вырвались помимо воли, а подруга словно окоченела. Но ей не понять. Ребенку нужна нормальная семья и нормальная мать, а не я. Та женщина, что будет любить, холить и лелеять. Заботиться и давать стабильность.
А девочка с танцульками, без кола и двора и мужа – это не мать. Мне так всю жизнь бабушка говорила. И сколько ни пыталась доказать обратное, не выходит. Потому что она была права. Родители были правы.
– Дура ты. В твоей жизни есть все, а ты наверняка снова думаешь о прошлом. Психолог тебе хороший нужен, Майка, психолог. Пожалуй, я пойду, мне нервничать вредно.
Подругу как ветром сдуло, и она имела на это право. Надеюсь, в ближайшее время никто не побеспокоит меня. Вскоре вернулся хмурый доктор.
Он присел на кресло и еще раз меня обо всем подробно расспросил. Измерил давление и что-то бесконечно писал в бумажках.
– Майя Филипповна, не хочу врать, но ситуация не очень хорошая. Прогноз по беременности неблагоприятный. Я бы рекомендовал прервать ее. Учитывая длительный прием оральных контрацептивов и прочего. Даю вам время подумать.
Он положил на стол листок и ручку.
– Когда решитесь, то напишите письменное согласие на прерывание. Вот бумаги.
Глава 37. Майка
Гипнотизировала листок несколько часов. За это время в палату заходили и уходили какие-то люди. Они приносили еду, отключали и подключали капельницы, помогали справить нужду.
Судя по всему, лежала я в не самой простой больнице. Шикарная просторная палата на одного сама по себе говорила об этом. Могу такое позволить. Да, определенно.
Уже когда вечерело, поняла, что так и не смогла решить. Как только тянулась к ручке и листку, перед глазами вставала картинка со снимка УЗИ. Маленькие ручки и ножки.
Я его еще не чувствовала, но душа уже требовала слез. Он там, внутри, совсем крошечный! Человечек. Вот я и промакивала глаза белоснежной простыней, думая о нем.
Мой малыш. От этих мыслей разливалось невероятное тепло, согревавшее меня от макушки до кончиков пальцев. Гладила животик и после слез немного истерично посмеивалась. Так вот кто запрещал мне пить. Вот кто наедает маме бока…
Мама. Совсем скоро я стану мамой. Стану ведь? В мыслях была такая каша. Разум настаивал напрячься, взять ручку и подписать бумажки, а сердце и душа оказались против.
Доктор озвучивал риски, и меня неслабо потряхивало. Только вот от слов, сказанных Русе, не осталось и следа…
Как там сказала Хлоя? Если я не поверю в своего малыша, тогда кто же? И я поверила.
А потом дверь палаты в очередной раз скрипнула, и в комнату вошла женщина в строгом костюме. Белый халат был накинут поверх одежды, и она при виде моего сияющего, опухшего от слез лица улыбнулась.
– Добрый вечер, Майя, меня зовут Виктория. Можно я с вами поговорю?
Удивленно на нее посмотрела, а потом рассмеялась. Вот это подруги у меня! Вот заговорщицы! Ладно Русе есть за что мне отвечать, но вот от Хлои такого не ожидала.
– Вы знаете, у меня волшебные подруги, но и они не знают всего. Спасибо большое, но я уже все решила. Можете им передать, что я не убью своего малыша.
– Я поняла это, как только вошла в комнату.
Посмотрела в ее теплые глаза и вздохнула. Судя по всему, она не отстанет. Ну, пусть попробует поговорить со мной. Все равно здесь больше делать нечего.
– И каким образом? Давайте догадаюсь: у меня на лице все написано?
Виктория улыбнулась. Потом спросила разрешения сесть и опустилась на мягкий диван. Не знаю, кто из девчонок определил меня именно сюда, но стоит сказать спасибо.
– Да нет. Просто согласие на аборт лежит на столе, а он находится от вас слишком далеко. Насколько мне известно, вам нельзя пока ходить пару дней.
Фыркнула. И еще говорят,
