как два дебила, че делать не знаем, — парень протер лоб. — Вижу, на столиках у таверны пустые бутылки стоят. Сообразил кое-какое шоу.
— Ой, скромняга, — девушка закатила глаза. — Такой пилотаж там устроил! В одного из зрителей чуть не попал.
Оба захихикали. Вадим с Татьяной переглянулись.
— Короче, нам хватило ровно на обратные билеты, — закончил Дэн. — Публика попалась не богатая, зато благодарная.
— Хлопали ему полчаса, да все на бис просили. На халяву, еще бы, а этот рад стараться, — голос Алисы покрылся укоризной.
Вадим похлопал друга по плечу. Тот опустил глаза. Татьяна смотрела на него с любопытством.
После ремонта машина завелась сходу, и они поехали по пустынной дороге в ряд из двух автомобилей. Когда прибыли на место, наступил полдень. Дачный домик находился в самом начале небольшого одноэтажного поселка. Все дома здесь постарели. Некоторые казались заброшенными. Дачный дом Вадима тоже не блистал новизной и явно давно не ремонтировался.
Над двумя этажами деревянного здания из покосившейся крыши торчала ржавая труба. Прямоугольные окна, рамы которых рисовали букву «Т», некогда были окрашены белой краской, но сейчас приняли ободранный серый цвет. Пыль толстым слоем покрыла неровные поверхности стекол. С правого бока имелась веранда с широким остеклением до половины стены по всему периметру. Двор окружил кривой частокол, выкрашенный в коричневый. Краска на заборе тоже выцвела и превратилась в еще один оттенок серого.
Небольшой двор ничто особенно не захламляло. В дальнем левом углу стоял деревянный дощатый сарай с пологой крышей, а напротив него — квадратный туалет с тремя маленькими треугольными окошечками над дверью. Перед домом, почти сразу на входе, находилась круглая беседка с открытыми окнами и конусообразной крышей. Посреди нее стоял чугунный гриль. По всему двору естественным лугом цвела трава, за исключением исхоженных троп и площадки у беседки.
Они загнали машины внутрь двора, тем самым заняв добрую его половину. Хозяин вручил Татьяне ключи и попросил открыть дверь, а они с Дэном пока перетаскивали пакеты из багажника на крыльцо. Замок на двери висел старинный, массивный, заржавевший. Ключ был таким же. Она с трудом вставила его в замочную скважину и никак не могла повернуть.
Вадим подбежал к ней и встал сзади, почти прижимаясь. Одной рукой обнял за талию, положив ладонь на живот, а второй легким движением повернул ключ. Девушка удивилась, что ее больше не пугает такая близость с ним, что она абсолютно спокойно реагирует на его прикосновения и объятия. Он чмокнул ее в макушку головы, заставив улыбнуться, и открыл дверь, потянув ее за собой назад. Татьяна поражалась про себя, как с ним легко и просто.
Им предстояло стать первопроходцами на даче. Остальные четверо друзей ехали вместе на одной машине и обещали «подтянуться после двух». Поэтому именно на них перекладывалась вся грязная работа.
Обязанности консервативно поделили на мужские и женские. Девушки занялись подготовкой продуктов, а парни — грилем. Нужно было разложить скоропортящееся в холодильник, помыть посуду для готовки и салатов, протереть стулья, что стояли в пыли — обычные хозяйственные дела, необходимые для комфортного отдыха. Татьяна раньше такими вещами не занималась. Она ездила с отцом к его друзьям на дачи, но ничего подобного ей не доверяли делать. Девушка всегда исполняла роль приглашенной гостьи, которая пьет и ест, что дают, и делает только то, что дозволено. Здесь она сама могла влиять на исход событий.
Компания все делала сообща, обсуждая то заправку к салату, то приправу к гарниру, то посуду и другое. Ребята шутили по любому поводу и без, но не злобно, а с подколками. В процессе совместной работы находилось множество поводов подшутить друг над другом и над самим процессом.
Между делом Алиса что-нибудь рассказывала из своей жизни, об их совместных с Дэном приключениях, не забывая выуживать у собеседницы информацию про нее. Она задавала вопросы прямо, невпопад, но всегда конкретные. Татьяна порой терялась, но почему-то отвечала на все честно. Алиса располагала к доверию, потому что сама говорила обо всем откровенно, не утаивая, не без юмора, но и вполне серьезно. Татьяне она понравилась, хоть и задавала порой шаблонные вопросы про балет и балерин. Винить ее в этом было нельзя. Стереотипы ведь не брались из ниоткуда.
— Ну, просто балерины не валяются на каждом шагу, — Алиса вытирала вафельным полотенцем пластиковый белый тазик для салата. — Интересно, расспросить ведь, как оно на самом деле. Все только слышат. Вообще, балетный мир, говорят, очень закрыт. Живете там своим тесным кружком, хер что разузнаешь.
Грубая речь, особенно из уст такой миловидной девушки, резала Татьяне уши, но со временем она и к этому привыкла. А Алиса продолжала тему.
— Хотя во всех профессиональных кругах свои миры. Эти вон, бармены, тоже, — она небрежно кивнула головой на парней, что сейчас совместными усилиями промывали решетку гриля, смеясь над тем, как неуклюже у них это получается. Оба были снизу по пояс обрызганы водой. — Часами могут говорить о каком-нибудь апероле и спорить, что с ним лучше сочетается. Я вот и пыталась нащупать твою любимую тему.
— Я не люблю говорить о балете, — сказала Татьяна, нарезая кубиками огурцы.
— Да? — на секунду растерялась Алиса, застыв с ножом в руке. — А о чем любишь?
— О м-муль-тиках, — неуверенно произнесла Татьяна, то ли отвечая, то ли спрашивая.
— Оо, обожаю мультики. С сыном всех «Смешариков» пересмотрела. Кажется, мне больше понравилось, чем ему. У меня сынишка, вообще, шибко взрослый. И критикан невозможный. Кто его таким воспитал? Я вроде сама-то не такая. А отца он отродясь не видел.
Девушка рассмеялась, а Татьяна вытаращила глаза, услышав неожиданное. Она бы дала ей не больше двадцати трех. Обручального кольца ни на одном пальце не было, и никаких других колец тоже.
— Да-да, знаю, стремно, в мои двадцать восемь смотреть «Смешариков», — наигранно пристыженно Алиса опустила глаза и быстро продолжила. — Но они, хера с два, интересные! Между прочим, там много от философии, хотя я над такими вещами не запариваюсь.
— Да нет, — пришла в себя Татьяна, еле заметно тряхнув головой. — Я тоже «Смешариков» люблю.
Алиса не делала акцента на своем ребенке или его отце, поэтому и Татьяна посчитала, что ей не стоит задавать слишком личные вопросы, хотя, казалось, что собеседница ответила бы на все. Не было похоже, что ее что-то смущало в собственной жизни. И Татьяне это понравилось. Ведь
