вижу перед глазами одного единственного человека, о котором непрестанно думаю с тех пор как очнулась после аварии. С тех пор, как он, словно вихрь, ворвался в мою жизнь и переставил в ней всё с ног на голову. Я чувствую, что так и произошло, даже не смотря на то, что не помню своего прошлого. И, честно говоря, после сегодняшних событий, я начинаю думать о том, что не так уж и хочу вспоминать.
То есть я вспомнила некоторые события, связанные с моими родителями. Их совсем немного, но этого достаточно для того, чтобы я могла составить о них представление, и сохранить внутри себя тепло, которое нас связывало. А большего мне, кажется, и не нужно.
Возможно, Чернов прав, и я действительно могу начать жизнь заново. Сейчас мне начинает казаться, что я даже хочу этого.
Костя сказал, что мы семья. Я глупая, он прав, но не настолько, чтобы после того, что произошло сегодня, не понять, каких именно взаимоотношений хочет от меня этот мужчина. Я не могу больше врать себе. Наверно я тоже этого хочу. Моё отношение к нему с самого начала было не правильным. С первой секунды я видела в нём мужчину. И даже в первые дни, когда он пугал меня своим напором и желанием контролировать всё, что происходит вокруг него, всё равно ощущала в животе это странное трепыхание, которое росло с каждым днём. С каждой минутой, проведённой рядом с этим мужчиной.
Я наивна, но не настолько, чтобы не понимать, что после того, что произошло, наша жизнь изменится и так как раньше быть уже не сможет. Даже если Костя не заглянет ко мне в спальню сейчас, когда придёт, утром нам так или иначе нужно будет поговорить.
Я хочу этого разговора и одновременно боюсь.
От этих мыслей тревожное чувство тугим узлом стягивает мою грудную клетку и комом давит куда-то под сердце. Рвано выдохнув, я достаю из под подушки телефон и морщусь от яркого дисплея, пытаясь непривыкшими к свету глазами разглядеть время.
5:40
Сквозь запахнутые шторы начинают пробиваться первые рассветные лучи, бросая маленькую полоску света на дверь спальни, которую я неотрывно гипнотизирую. Замерев в ожидании, прислушиваюсь к каждому шороху, но пустой дом молчит, ничем не выдавая возвращения своего хозяина.
Это немного тревожит меня. Костя сказал, что вернётся поздно ночью, но уже утро, а его всё нет. Я не сомкнула глаз всю ночь и точно знаю, что мужчина не возвращался.
Секунды в один момент начинают тянуться бесконечно долго, и не в силах больше выносить этого томительного ожидания, я встаю с постели. Стягиваю с себя разорванную блузку и, переодевшись, спускаю в гостиную.
Только сейчас я понимаю, что никогда не оставалась здесь без Кости. Только сейчас понимаю, что дом без него стал каким-то безжизненным. Холодным и таким же бездушным, как стены больничной палаты в которой я лежала, пока он меня не забрал.
Спустя ещё несколько часов моё состояние достигает такого уровня нервозности, что, обхватив себя руками за плечи, я начинаю расхаживать из одного угла широкой гостиной в другой, и не могу найти в себе сил остановиться.
Мысли, словно голодные коршуны, терзают мой мозг, когда я думаю о том, что такого могло случиться, что Костя до сих пор не вернулся домой. Но я гоню их от себя, вбивая в свою голову, что это всего лишь моя паранойя. Руки чешутся набрать его номер, но каждый раз, когда я хватаюсь за телефон, внутри словно срабатывает невидимый стопор, не дающий мне этого сделать.
Это глупо. Я не знаю, что я ему скажу, когда он ответит.
***
К полудню я настолько изматываю себя ходьбой по квартире и бесконечными мыслями, что, присев ненадолго на диван, сама не замечаю, как забываюсь тревожным сном и вздрагиваю, когда тишину гостиной вспарывает резкий звук дверного звонка.
Подскочив с дивана, несусь к входу, сглатывая отдающееся в горле лихорадочное сердцебиение, но когда распахиваю дверь, чувствую, как все мои внутренности разом бухают к ногам.
Передо мной стоит не Костя. Какой-то мужчина, на вид, приблизительно лет сорока. В чёрном деловой костюме, белоснежной рубашке и с гарнитурой в правом ухе.
— Миронова Валерия Павловна? — глухой безэмоциональный вопрос разрывает повисшую в воздухе тишину.
— Да.
— Константин Евгеньевич прислал за вами. Собирайтесь, я жду вас в машине.
Услышав знакомое имя, чувствую, водопадом стекающее по моим плечам облегчение и тяжело выдыхаю, освобождая лёгкие от скопившегося в моём теле стресса.
Не медля ни секунды, сдёргиваю с вешалки куртку и бегу за неизвестным мне мужчиной, запрыгивая в открытую им заднюю дверь чёрного седана.
Всю дорогу мы едем молча, и я сосредоточено смотрю на свои дрожащие пальцы, которыми сжимаю колени. Чувствую, как по мере увеличения проеханного нами пути, ускоряется моё сердцебиение. В первый раз я так нервничаю перед встречей с этим мужчиной. Настолько, что мои внутренности дрожат, а ладони потеют, и я судорожно вытираю их об шерстяные колготки.
Внезапно, машина тормозит и спустя пару мгновений дверь возле меня распахивается. Приехавший забрать меня мужчина, подаёт мне руку помогая выйти на улицу, и моё лицо удивлённо вытягивается, когда я вижу, что мы приехали в женский бутик.
Растерянно озираюсь по сторонам, заходя вслед за мужчиной в ярко освещённый зал магазина, не понимая, что это значит. Я помню, Костя обещал, что днём мы поедем за платьем для вечернего благотворительного приёма, но оглядев просторное помещение, я вижу здесь только улыбающихся мне консультантов.
— А Константин Евгеньевич, он скоро приедет? — спрашиваю, повернувшись лицом к своему сопровождающему.
— Он не приедет, — отрезает, смотря куда-то поверх меня. — Просил передать, что встретится с вами на приёме.
В этот же момент мужчина кивком головы подзывает к нам участливых консультантов, и, не успеваю я отреагировать, как несколько пар рук подхватывают меня под локти и заводят в светлую примерочную, тут же предлагая примерить несколько вариантов платье, но я даже не запоминаю ни их расцветки, ни фасонов.
Всё это кажется мне странным. Я словно на подсознательном уровне чувствую что-то нехорошее, неправильное во всём происходящем. Эти мысли скручивают мне
