— Больше никто не в курсе, — снова говорит он достаточно громко.
Голос в сочетании с едким смолистым запахом исходят от плотно запертой двери.
Не помню, чтобы Даниэль курил.
Затаив дыхание и напрягая слух, я стою напротив двери, но как назло больше не раздаётся ни единого звука.
Так как мой план с подслушиванием провалился, на этот случай у меня уготован план «Б».
Но я предполагаю, Даниэль будет не очень-то и в восторге от того, что я отвлеку его от своих дел, заявив, что у меня для него имеется сюрприз.
Пофиг! Отдыхать тоже надо. Так может быть я зря беспокоюсь? Наверняка, он ещё спасибо мне скажет.
Без сомнений никуда, но я стараюсь их отбросить. Пока не передумала, я коротко стучу в дверь, и, не дождавшись ответа, резко распахиваю её.
— Даниэль, можно тебя на мину…точку… — в оцепенении сглатываю.
В один момент план «Б» так же рушится, разбиваясь вдребезги, когда я встречаюсь с двумя парами глаз. Одни из которых полупьяные и изумлённые, а другие — наполнены холодом и жестокостью. Вторые как раз и принадлежат имениннику.
— Вот дьявол, а ты не говорил, что проживаешь здесь с девушкой, — мужчина лет шестидесяти с нескрываемым интересом изучает меня, пока я растерянно моргаю, стоя в проходе. — Познакомишь нас?
В небольшом кабинете, где царит таинственный полумрак, мужчины восседают в массивных кожаных креслах по обе стороны от овального антикварного столика. На его деревянной поверхности стоят наполовину опустошённая бутылка дорогого виски и пепельница.
Седовласый мужчина в деловом костюме взирает на меня азартным взглядом. Его лицо почему-то мне кажется отдалённо знакомым. Он непринуждённо попивает виски, чередуя глотки с раскуркой сигары. Даниэль же сжимает в своей руке бокал с прозрачной жидкостью, откинувшись на спинку кресла. Всем своим видом он показывает, что я совершила наиглупейшую ошибку, оказавшись не в то время, не в том месте.
— Томас, я тебя умоляю, ну какие девушки в моём доме? Для этого есть отели, сам ведь понимаешь, — язвительно отвечает, смерив меня холодным равнодушием. — Это всего лишь моя прислуга, и она уже уходит. Ведь так? — снова награждает меня колким презрением, а я медленно прихожу в парализующий ужас, от сказанных им слов.
Прислуга? Да как он посмел?
— Ну не спеши ты так, Даниэль, — старик стряхивает в пепельницу пепел с сигары. Скинув ногу с колена, он обращается уже ко мне: — Подойди ко мне, красавица.
Мои щёки горят, холодный пот выступает на спине, а глаза в замешательстве бегают с лица незнакомца на Даниэля. От них обоих одинаково сильно веет опасностью. Чую, беды не миновать, если я сейчас же не уберусь отсюда. Но хрен там. Я иду против здравых мыслей, следуя наперекор Даниэлю.
Он сам виноват. Сам унизил меня, вот и получай теперь!
— Томас, ты перепил. Оставь девчонку! Пусть идёт себе, куда шла, — предостерегающе отвечает Даниэль, настороженно наблюдая за тем, как я приближаюсь к старикану.
— Не имеет никакого значения, сколько я выпил, когда рядом такие хорошенькие особы, — отмахивается Томас, поставив бокал на стол. Он не тушуется. Хватает меня за руку и рывком тянет на себя, усаживая на свои колени. — Ты же составишь мне компанию, детка? — до тошноты противно произносит, стискивая меня, как куклу.
Томас беспардонно распускает свои руки, трогая меня за ляжки. Даниэль спокойно отслеживает направление его ручищи, но я жду в надежде увидеть хоть какую-либо реакцию от него.
Да пусть хотя бы наорёт на меня!
Я буду дурой, если никакой ответной реакции не последует, зато точно буду уверена, что я на хрен ему не упала. Его забота, подправленная красным словцом, и неоднозначность в поступках — хитрый ход, чтобы спутать все карты.
— Ну что ты молчишь, малышка? Твой хозяин нисколько не против, как видишь, — старик дышит в мою шею перегаром.
Мне противно. На чём свет стоит я проклинаю себя за свой необдуманный поступок. Но позволяю старику и дальше лапать себя, наблюдая при этом за откровенным бездействием Даниэля.
Всё меняется, когда мою задницу по-хозяйски сжимает этот старый хрен. Тут я уже понимаю масштаб грядущей беды. Влипла по самое не хочу, что называется.
Я морщусь и пытаюсь самостоятельно высвободиться, когда Томас зарывается в мою шею своим выдающимся шершавым носом.
— Сынок, отложим наш разговор на завтра, — слишком самонадеянно говорит старик, указывая Даниэлю на выход. — А теперь оставь нас наедине с этой куколкой.
Я чуть ли не охаю от такой наглости.
— Ну уж нет! Отпустите меня, — хочу встать, но силы неравны.
Гляжу с мольбой в глазах на Даниэля, который с отвращением смотрит на всё происходящее. Но что-то в нём не так. В полумраке я вовсе не заметила за всем этим безразличием его потемневший взгляд. Глаза налились кровью и сверкают яростным блеском. Тело Даниэля натянуто, жилы на шее и руках вздулись. Он похож на тикающий механизм бомбы, которая вот-вот рванёт.
— Лучше бы тебе отпустить её, по-хорошему, — цедит слова сквозь зубы.
Даниэль нервно потрясывает ногой и с отсутствующим видом разглядывает бокал в своих руках, что между собой абсолютно не вяжется.
— Да брось ты! Разве ты когда-то жалел бабы для своего родного дяди? — старик снова припечатывает свою пятерню к моей заднице, и я взвизгиваю.
На мой крик о помощи Даниэль отшвыривает от себя бокал и подрывается из кресла, застав Томаса врасплох.
— Убери от неё свои мерзкие лапы! — злобно рычит, выдирая меня из рук старика. — И уёбывай на хуй отсюда! Сейчас же! Вон я сказал!
В ступоре я хватаю ртом воздух, начисто потеряв дар речь. Сама не понимаю, как в следующую секунду уже оказываюсь за переделами прокуренного кабинета. Не успеваю перебирать ногами за размашистыми шагами Даниэля. Мы буквально несёмся в противоположное крыло здания. Словно обезумевший, он тащит меня за собой, до боли схватив за плечо. Я бы и сама справилась, если бы он выбрал не такой сумасшедший темп.
Совершенно не думаю, что за всем этим последует.
Ждёт ли меня взбучка или чего хуже?
Впереди уже виднеется спасение — моя комната, но, не дойдя каких-то пару метров до неё, я оказываюсь припечатанной в стену.
— О чём ты думала, идиотка? — рявкает мне прямо в ухо, тряхнув за плечи. — Что ты, мать твою, творишь? Какие ещё нужно было подать сигналы, чтобы ты свалила к чёртовой матери?
— Но ты же... Я… Боже, — продолжаю хватать ртом воздух.
— Поздно упоминать бога, Александра, — Даниэль наваливается на меня и грубо сжимает мой подбородок, — Слушай меня сюда, ты сейчас же пойдёшь к себе в комнату и не высунешься оттуда, пока я не попрошу, иначе мне придётся тебя запереть.
— Лучше уж сразу замуруй меня в своих хоромах! — вдруг повышаю голос, отдёргивая его руку. — Потому что ни черта ты не попросишь!
— И не подумаю, ты права! — мурашки бегут от его разгорячённого дыхания, но внезапно он отходит в сторону.
Даниэль смотрит на меня взглядом, погружённым в раздумья. На секунду мне кажется, словно он засомневался в своих последних словах, но затем он разворачивается и стремительно уходит.
— Чёрт возьми, Даниэль! Ну прости меня! — кричу я вслед, но он делает вид, будто не услышал, скрываясь за углом.
Немного погодя я слышу громкий хлопок двери. Наверное, он вернулся к себе в комнату. Одновременно с этим звуком в мою голову приходит очередная бредовая идея. Я свихнулась. Но я не из тех людей, кто предпочитает отсиживаться, затаившись в углу. Мне не составит труда признать свои ошибки и попросить за них прощения, что я и намерена сделать. Лишь бы Даниэль выслушал и раньше времени не выставил меня.
Прихватив с собой подарок, я оказываюсь напротив двери в его комнату.
Глава 47d
Что движет мною? Любовь, симпатия, влюблённость или всё это сводится к обычному интересу? У меня нет никаких подтверждений или опровержений, поскольку подобный порыв чувств со мной случился впервые. Только моя собственная реакция на этого мужчину является весомым доказательством.
