замирает,
— Я ждал, — чуть громче моего, но тоже шёпотом. Он даже не удивился, будто знал, но уверена, не мог почувствовать, что я рядом, иначе бы не бросил писать на полуслове,
— Откуда?
— Все сюжеты написаны до нас, забыла? — соображать некогда, удочка ходит ходуном,
— Аркаш, тяни! — он откладывает блокнот и хватается за удилище. Немного водит им под водой, чтобы обмануть добычу, а потом, описав зигзаг, вытаскивает здоровенную рыбину. Конец спиннинга сгибается чуть ли не пополам, кажется, сейчас либо лопнет леска, либо сломается вся конструкция.
Но нет, ещё мгновение, и гигант бьётся на плоских, поросших травой плитах пирса.
— Вот это улов! — смеётся Айс, — не помню, чтобы здесь такие ловились!
Осторожно снимает её с крючка и, едва удерживая, несёт к воде.
— Ты что, хочешь отпустить?
— Конечно, смотри какой красавец!
— А, как же коты? — мелкие хищники и, правда, застыли в напряжённых позах.
— Так она ж, волшебная! А этим проглотам мелочи наловим, они тут с обеда дежурят, сытые уже, — смеётся Айс, — давай, старуха, не теряй время, загадывай скорей желания, пока не отпустил!
Рыба, действительно, до этого извивавшаяся в его сильных руках, замирает, будто готова меня выслушать. Я соображаю быстро,
— Хочу, чтобы мой старик никогда меня больше не обманывал, не взглянул ни на одну старуху, какой бы красавицей ни была, чтобы оставался всегда только моим… — тороплюсь, чего ещё стребовать с рыбки, но Айс опережает,
— И чтобы мы жили долго и счастливо, и умерли в один день! — и выбрасывает её в море. Лишь успеваю добавить вдогонку,
— Но не скоро! — рыба, как будто всё поняв, и приняв во внимание наши пожелания, показывается из воды и, кивнув, или мне показалось, уходит на глубину, махнув на прощанье хвостом…
— Аркаш, а чего ты в блокнот записываешь всё время? — мы лежим на одеяле в саду под тенью абрикоса и лениво пережидаем жару. Его родители так рады, что готовы меня усадить в красный угол и молиться, или на руках носить, но я хочу лежать именно под абрикосом на одеяле, и чтобы кроме любимого мужчины, рядом никого не было.
— Так, мысли о жизни, — отмахивается, — не знаю, что выйдет.
— Ты снова пишешь? Это здорово!
— Посмотрим, кажется, поймал ветер. По крайней мере, появилось желание…
— У тебя получится, я знаю! — в это время в подтверждение моих слов, оживает живот, вернее, его обитатель, — ой, — смеюсь, — видишь, он тоже в тебя верит!
— Можно? — спрашивает опасливо.
— Конечно, пора уже познакомиться отцу с сыном.
— Приве-ет, парень, — шепчет, прижавшись тёплой щекой к животу и положив широкую ладонь на ожившее место. В ответ, затихают,
— Кажется, прислушивается, — смеюсь.
— Зачем ты сказала, что он не мой? — поднимает обиженный взгляд, опаляя бездонной синей прохладой.
— Пошутила…
— Убила!
— Не умер же?
— Не поверил…
— Аркаш, ты откуда знал, что я тебя найду? — сразу хотела спросить, но пока рыбе желания загадывала, позабыла.
Он поглаживает мой внезапно затихший живот, и удивлённо спрашивает,
— Ты «Марианну» свою читала?
— Интересно, глупее вопросы бывают или нет? Она ж моя! Чего я не знаю?
— Наверное, эпилога, — смеётся главный редактор моего романа.
— И что там? — кажется, догадываюсь: он, как обычно, в нём поработал!
— Возьми да прочти, — пожимает плечами.
Мне не лень подняться и побежать в дом, чтобы найти там книжку, хоть один-то экземпляр с собой всегда таскаю, мало ли, подарить хорошему человеку захочется.
Так-так, листаю страницы!
Вот балда, говорила же Ирина про редактуру, а я пропустила мимо ушей. Вернее, думала, ошибки подправят, изменят разбивку глав, если нужно, но чтобы дописать концовку? Даже в голову не пришло!
Сразу открываю на последней страничке, чего листать понапрасну:
«…Марианна, как мотылёк в белом воздушном платье спустилась к самой воде. Тихонько подошла сзади и обняла, ничего не подозревающего мужчину, склонившегося над письмом. Письмом, адресованным ей, уже неизвестно, каким по счёту, из написанных, но так и не увидевших адресата… не отправленных…
— Сам скажи! — шепнула, — бумага ни к чему, хочу от тебя услышать!
— Люблю! — получилось в унисон: я прочла последнее слово, а Аркадий, стоя в дверях, сказал одновременно со мной.
— Это чудо!
— Всё, как просила, помнишь?..
Конец
Стихотворение автора.
