— Просто поболтать. Я ей как-то обещала.
— Где планируете встретиться? — спросил он, откусив крупный кусок от своего бутерброда.
— У меня в ресторане. Обещаю, мы не будем говорить о тебе. Она хорошая и ты у меня хороший.
Несколько секунд Гор был задумчивым, затем его губы растянулись в улыбке. Кажется, наш секс пошел только на пользу, потому что от мрачности на лице Гриши не осталась ни следа.
Вечером мы с Наной приехали в ресторан. Мое ежедневное нахождение в нем было необязательным, но мне нравилась эта работа. Нравилось наблюдать за тем, как мое детище продолжало упорно развиваться и крепнуть. Это почти как с ребенком, так же волнуешься, переживаешь и радуешься первым его победам.
Марика к нам присоединилась спустя час. Мы втроем сидели за столиком и наслаждались мороженым. Тема, посвященная сложным отношениям между братом и сестрой, ни разу не была поднята. Мы болтали о всяком, а затем Марика внезапно заявила:
— У меня никогда не было подруг.
— Почему? — искренне удивилась я.
— Из-за характера. Вечно с мальчишками гуляла во дворе. А девчонки казались скучными. Ты, пожалуй, первая, с кем мне просто ненапряжно вот так сидеть и лопать мороженое.
— У меня тоже никогда не было настоящих подруг, — выдвинула я свое признание. — Только знакомые и приятельницы.
— Значит, мы идеально сошлись, — засмеялась Марика. — А еще я хочу ребенка, — она с нежностью посмотрела на Нанку. — Но не уверена, что Никита к этому готов. Просто я смотрю на тебя и восхищаюсь. Да-да, именно так. Дочка такая у тебя воспитанная и хорошенькая и работа идет полным ходом.
Еще полгода-год назад я бы никогда в жизни не поверила, что однажды моя жизнь так круто изменится. Я стала смелей и уверенней в себе, будто бы потенциал, который всё это время мирно спящий где-то глубоко во мне, вдруг пробудился. Его разбудил Гор. Ударил несколько раз по щекам, встряхнул и поставив на ноги, показал направление, по которому этому потенциалу нужно было идти. Но путь только начался, впереди еще предстояло проделать много работы.
— Если рядом твой человек, то любая цель будет для вас достижима, — несколько философски произнесла я.
Время близилось к закрытию, гостей уже почти не было. Уютная обстановка, тихая музыка, янтарный свет светильников и сладкий аромат ванили в кофе Марики настраивали на прекрасное завершение не менее прекрасного дня.
Но всю эту стройную и спокойную атмосферу одним резким движением разрушил Гор. Он смерчем ворвался в ресторан, едва не разбив стеклянную входную дверь. Глубокая страшная бездна в его глазах мигом нашла нашу маленькую женскую компанию.
Холод.
Ледяной, кусачий холод с морозными узорами мигом пробрался ко мне под кожу, опутал рёбра и уколол в горячее, бьющиеся сердце. Таким, каким сейчас был Гриша я никогда его не видела. Никогда. Даже в нашу первую встречу он был совсем другим.
А сейчас… Это словно и не Гор к нам приближался. Между тем Гором, каким он был сегодня днем и нынешним — не нашлось ничего общего.
Стремительно направляясь к нам, он одной своей ручищей перевернул столик, который посмел встать у него на пути. Грохот заставил всех вокруг вздрогнуть. Я машинально поднялась со своего места, пытаясь унять эмоции и быстро решить, что мне стоить делать дальше. Но приближение Гора напоминало неизбежное столкновение огромного астероида с Землей. И это ошеломляло.
Он со всей силы саданул по нашему столу кулаком, отчего вилки и ложки оглушающе зазвенели в пустых тарелках и чашках.
— Мамочка, — захныкала перепуганная Нана.
Гор буквально навис над нами одной сплошной огромной грозовой тучей. Бездна в его глазах словно бы начала затягивать в себя. И ничего… ничего кроме мучительной смерти она не сулила.
— Я говорил, — его голос дрожал от той полноты гнева, что так отчётливо читалась в тяжелом взгляде потемневших глаз. — Я же говорил! — Гор с новой силой ударил кулаком по столу.
Я впервые слышала его крик. Такой оглушающий, с отголосками рычания, какое можно услышать у разъяренных хищников, когда кто-то нагло посмел ступить на их территорию. Слышать крик, принадлежащий Грише, было странно. Этот инородный элемент не мог иметь хоть какую-нибудь связь с ним. Такое просто невозможно, потому что Гор не из тех мужчин, которые умеют кричать. Крик — это про слабость. А он лишен этой слабости… или нет?
— Я тебя предупреждал, — Гор вперился разгневанным взглядом в свою сестру.
Нана прижалась ко мне, явно напуганная происходящим. Те немногие гости, которые решили остаться в ресторане до самого его закрытия, растерянно поглядывали в нашу сторону, но Грише было всё равно.
Я чувствовала его гнев. Он невидимыми вибрирующими волнами расходился по воздуху, ударяя прямо мне в грудь. Перепутанные внезапным появлением Гора мысли в голове, почти сразу же начали успокаиваться, подчинившись голосу разума. А разум мой говорил о том, что Гриша беспричинно не стал бы устраивать подобную сцену. Он вообще никаких сцен не устраивал. Это совершенно не в его характере.
— Что я опять сделала не так? — закатив глаза, раздраженно спросила Марика.
Похоже, она совершенно не понимала всей серьезности сложившейся ситуации.
— Не пугай ребенка, Гриш, — Марика посмотрела на Нанку.
Дочка всё еще была прижата ко мне, а ее маленькие пальчики со всей силы сжимали мое запястье.
— Твой сукин сын пытался снести нашу систему безопасности, — Гор, взяв под контроль свои эмоции, говорил уже значительно сдержанней, но бездна в глазах будто всё еще бесновалась.
— Что? — Марика немного побледнела, затем нахмурившись, посмотрела на Гора. — Что ты несешь? Никите и даром не сдалась твоя система безопасности. Прекрати уже настраивать его против меня! Когда же ты уже наконец-то успокоишься? Ты мне не отец, Гриш, чтобы запрещать устраивать свою личную жизнь так, как я хочу. Или, по-твоему, Никита виноват во всех бедах, что происходят ежесекундно по всей нашей планете?
Гор сжал руки в кулаки, продолжая сверлить свою младшую сестру тяжелым немигающим взглядом. К нам уже пробирались несколько официантов, охрана и Стас.
— Когда ты уже избавишься от подросткового дерьма в своей башке? — просипел Гор. — Ты, мать твою, не маленькая девочка, а взрослая кобыла, которая владеет частью акций банка. На месте нашего отца я бы тебе ни копейки не дал до тех пор, пока
