– В ней.
– Ты передумала выходить замуж?
– Нет, конечно!
– Ну, слава Богу, я услышал правду. Так что случилось?
– Я уже сказала.
– А если я сейчас приеду?
– Это плохая примета. Так что я тебя не пущу. Все, Федь, мне нужно идти исправлять этот ужас. Не обижаешься?
– Ну, конечно, обижаюсь, что ты врешь. Что в реале случилось? Ты нанесла какую-то новую хероту для красоты на лицо, и вся опухла?
– Нет.
– Наелась на ночь селедки и сейчас выглядишь как пропойка? – хорошего же ты мнения обо мне, без пяти минут муж.
– Конечно, нет.
– Тебя обсыпало прыщами?
– Нет.
– Ты начала выщипывать брови, случайно вошла во вкус и осталась без бровей?
– Нет.
– С одной бровью? – ну вот, как он это делает?
– Нет.
– Что-то съела и тебя обсыпало сыпью?
– Нет.
– Даже если у тебя что-то из этого есть – все это ерунда. Ты красивая, а я всяко пострашнее. А самое главное, у меня выскочил герпес на губе, так что не переживай, что бы ты там с собой ни сделала, все будут обсуждать мою губу.
– Какая прелесть.
– Не жалеешь, что решила ночевать не со мной? – ну вот же гад какой. Накаркал.
– Неа. Приметы надо соблюдать.
– Ясно. Ну ладно, не буду тебя задерживать. Паспорт только не забудь.
– Не забуду.
К гадалке не ходи, нет у Федора никакого герпеса. Но выглядит подбадривание ясно зрячего очень мило.
Спустя несколько минут я смываю остатки жирного крема и даю себе четкую установку – больше не лить никаких слез. Бабушка, увидев мое лицо, стала поднимать панику.
Рассказать ей о том, что случилось с платьем, после покупки которого она сокрушалась несколько дней, это подписаться на часовой ор. И, как минимум, лекцию о том, что такое расточительство к добру не приводит.
Собственно, Неповторимому тоже не следует говорить правду, ввиду нежелания испытывать на себе очередной поток шуточек с непременным указанием насколько я Е. Банько.
Бабушка кружит надо мной, постоянно охая и ахая при виде моих отечных глаз. То подсовывает примочки из тертого картофеля, то меняет их на чайные пакетики, то что-то читает, похожее на заговор. Наверное, и дальше бы что-то колдовала, если бы не позвонили в дверь. Гостьей оказывается Люся, пришедшая на полчаса раньше обговоренного времени.
– Что случилось? – сдирает с моих век чайные пакетики, как только мы остаемся вдвоем.
– А ты откуда знаешь?
– Ментяра твой позвонил, сказал, что что-то случилось, мол, дуй разузнай все по-тихому, тебе не говоря.
– Ясно. Случилось, что я Е. Банько…
Быстро рассказываю историю о том, как я оказалась в нижних девяносто. На что Люся хватает телефон и принимается звонить. Нет, не Федору. Она возвращает, уже отъехавшего по своим делам, Васю.
Люся затаскивает его, меня и испорченное платье в некогда мою спальню, пропахшую стариной от бабушкиной подружки, которая уступила мне ее на одну ночь и сейчас успешно поглощает кашу на кухне.
– Давай разруливай нашу трагедь, Вася.
– Я?
– Ну а кто из нас мент?
– Я, как мент, для начала не просирал бы бабло на свадебное платье, которое наденешь всего один раз. Это, во-первых.
– Во-вторых, просрешь лично ты столько бабла на мое платье, сколько мне захочется, по моим подсчетам, ближе к лету, – не сказать, что Василий сильно рад этой новости, но не плачет, и на том спасибо. – Не хочу как Лиза на фоне снега свадебные фотографии. А теперь вернемся к нашим проблемам. Что делать, Вась?
– Я бы расписался в любом наряде, потом сгонял бы в салон за платьем и оттуда в ресторан уже в нем.
– Ну да, ну да, что я еще могла ожидать от мента, – возмущенно произносит Люся, чуть ли не закатив глаза. – Вася, блин, она девочка, ей в ЗАГСе надо быть при полном параде, а не когда-то потом. Да и в таком случае, об этом узнает Федор, а Лиза этого не хочет.
– Ладно, девчонки, без паники. У меня есть одна знакомая. Я ее сейчас наберу, и она приедет пораньше официального открытия. Откроет магаз и выберете Лизе платье. Оттуда и помчимся сразу в ЗАГС.
– Платье будет бесплатно? – тут же интересуется Люся, подкатив верхние девяносто к Васе.
– Я сказал, знакомая, а не родная. Придется платить.
– У Лизы нет денег, она все на это потратила. Бабка ее развоняется от порчи этого платья. У меня только мелочь, поэтому тебе придется раскошелиться, Васенька. Это будет наш общий подарок Лизе и Феде.
– Точно общий?
– Что твое – то наше общее. Что мое – то мое, – не задумываясь произносит Люся. Надо запомнить.
– Я все на зубы потратил твоими молитвами.
– Кстати, тебе очень идут не золотые зубы, – тут же встреваю. – Я бы у вас одолжила деньги на платье, но это примета плохая. Давайте я на вашу свадьбу просто подарю вам денежный подарок, ну как бы это компенсирую?
– Отличная идея, да, Вася?
– Ага. Ладно, девы, купим что надо. Ну вы давайте там мазюкайтесь, красоту наводите на волосах, которые на голове и сразу поедем в магаз. Я пока позвоню знакомой.
Знакомая у Васи оказалась владелицей дорогущего салона, а не, как сказал Вася, «магаза». М-да… а я-то думала, что у меня дорогое платье. Нормальному человеку здесь все не по карману.
– Бляха муха, дорогие нынче принцессы, – усмехаясь произносит Вася. – Я надеюсь, Люсенька, ты хоть не принцесса?
– Я твой палач, который непременно захочет красивое платье, и мы придем именно сюда.
– Двадцать процентов сделаю скидку, как хорошему знакомому, – тут же произносит владелица, показывая мне очередное платье.
– Давай, Лиз, не стесняйся, бери какое хочешь, о деньгах не думай. Любое оплачу, – улыбаясь произносит Вася.
Несмотря на недавние слезы, сейчас, смотря на свое отражение в зеркале, я чувствую себя самой настоящей принцессой. Это платье в сто раз красивее и идет мне больше, нежели испорченное. И следов от недавних слез не видно. Красота.
– Ну что, поехали, девчонки? До ЗАГСа полчаса.
– Поехали.
***
Молитву, поднимаясь по ступенькам ЗАГСа, произнесла, жениха покорила, осталось дело за малым: наступать на ногу Неповторимого во время речи тети регистратора и при этом не получить от него в нос. А также благополучно разбить бокалы возле ресторана.
В нос мне Федор не дает. Но смотрит так, что видно, что очень хочет это сделать. И постоянно порывается убрать свою туфлю подальше от меня. Но не тут-то было.
Наконец, мы расписываемся и спускаемся по лестнице. Каравай, рис, тут все без сюрпризов и неловких ситуаций с моей стороны. Это наверняка уже действует сила новой фамилии.
Усевшись в машину, тянусь к Федору и целую в губы.
– Ты зачем постоянно на ногу мне наступала?
– Разве? Я не заметила. Как и твой герпес.
– А я заметил. Что это было?
– Такая старинная примета.
– И что она означает?
– Это означает, что ты будешь исполнять все мои желания. Ну, типа под каблуком. Короче, я главная. Госпожа. Но, учитывая, что ты съел полбуханки каравая, то все поровну. У нас будет равноправие.
– Ты там бухнула, что ли, от горя, когда платье испортила? – секундная загрузка и… блин! Ну Люся! – Это не она, а Вася. И не засчитывай его в предатели, у него не было столько денег. И как вообще можно было о таком не сказать мне?
– Чтобы ты снова прикалывался над тем, какая я Е. Банько? А вот и нетушки. Все, теперь, когда я твоя жена и Неповторимая, все будет по-другому.
– Красота моя, а ты в курсе, что ты все равно Е. Банько?
– Знаешь, что Федя!
– Знаю. У тебя еще старая фамилия в паспорте. Я про это. Так что давай, держись поближе ко мне, а то начудишь еще, пока под старой фамилией.
– Блин, а я ведь забыла о том, что надо менять документы. Ладно, ладно, ты главный. Конечно, ты. Мы сейчас будем пить шампанское и разбивать бокалы на счастье. Я знаю, как их правильно кинуть, чтобы разбить. Ты умеешь?
– Как-нибудь разберусь, – не скрывая иронии в голосе выдает Федор.
– Это важно. Смотри не напортачь.
