Правда про Колю, придавила меня к земле. До сих пор капля за каплей приходит осознание, чего меня лишили, во что я верила и как глупа была. Почему я не поговорила с ним?! Почему доверилась Глебу?! В этом я буду винить себя всю жизнь, но назад ничего не вернуть.
Дико понимать, что у меня в руках было все, что надо женщине. А в итоге всю молодость я провела с убийцей и лжецом… Я называла его мужем… уважала…
Ощущаю себя такой грязной. От этого уже не отмыться…
Коля… я понимаю, что все уже потеряно. Ничего не вернуть. Но я безумно хочу его увидеть. Попросить прощения. Познакомить с сыном, если он этого захочет.
Я лишила его ребенка! Сколько всего содеяно…
— Слушай правду… с кем жила, — у Паулины на лице появляется хищное выражение.
Она рассказывает, что с ней сотворил Глеб, как уничтожил ее родителей…
Правда продолжает нещадно избивать острыми отравленными иглами.
Жизнь красивой молодой девушки, закрытой за решеткой, лишенной всего — это хождение от одного испытания к другому.
И началось все с Глеба… с его смертельных сетей.
Если я считала свою жизнь адом, то я глубоко ошибалась. У Паулины вообще беспросветная чернота. И в будущем ей не светит ничего хорошего. Я говорила со следователем.
Она хладнокровно убила Глеба. Нанесла семнадцать ножевых ранений. Сама пришла в полицию и созналась.
Когда сбежала, я читала в новостях про скандал, который разразился вокруг него. Радовалась, что на какое-то время могу выдохнуть. Ему сейчас не до меня. Но потом все затихло. Бизнес Глеба продолжал работать. И я поняла, что с его связями до него не доберутся. И молила небеса, чтобы он не стал меня искать. Шли дни, недели, месяцы, муж не появлялся. И я решила, что ему не до нас. Окунулась в новую жизнь, старалась вычеркнуть из нее прошлое, Глеба и Колю…
Я читала в новостях, что Колю арестовали… Первой мыслью было сорваться и приехать. Но я себя остановила. Я бы примчалась прямо к мужу в руки… И тогда бы уже не вырвалась. Останавливало меня и осознание его предательства… Я ведь не нужна ему… За эти годы эта мысль плотно проросла во мне и соседствовала с извечной любовью.
Потом из новостей я узнала, что его отпустили. Мысленно пожелала ему всего хорошего. Закрыла свою любовь на тысячи замков и, сцепив зубы, окунулась в свою реальность. Запретила себе интересоваться новостями из родного города. Мне надо думать о сыне, о его будущем… Мне надо начать жить и прогнать призраков прошлого.
Но я ведь не знала правды…
Если бы не Сергей, пребывала бы и дальше в неведении…
— Мы боролись и долго… Не всегда успешно. Казалось, вот она победа, уже практически у нас в руках, — Паулина смотрит невидящим взглядом перед собой, — А потом бац, и он снова нас обставлял. В очередном таком столкновении, он сбежал за бугор. Мы его искали… но были и другие сложности, — она отворачивается. Долго молчит, словно подбирает слова. — В общем, не совсем до него было. А потом он появился внезапно, и сделал то… после чего я поняла, вся эта война — сплошная бессмыслица. Его надо остановить другим путем. Он снова был на коне, снова под прикрытием своих чиновников, и ничего не боялся, он считал нас сломленными и не опасными. Расслабился. Я пришла к нему в дом. Сыграла раскаявшуюся и до сих пор влюбленную идиотку. Он повелся. Ну а дальше в ход пошел кухонный нож. Не жалею. Не раскаиваюсь. Мне стало легче… — на губах играет полубезумная улыбка. На меня она по-прежнему не смотрит.
— А Коля? Где он? Что с ним? Почему не могу его найти? Он словно пропал.
— А ты не ищи, — фыркает. — Живи своей жизнью. Теперь тебе ничего не угрожает. Еще и как вдова наследство Геба получишь. Не жизнь, а сказка, да, Машка?
Глава 61
Николай
— А картина не меняется, — голос Артема раздается над ухом. Он и не слышал, как друг вошел. — Ты еще долго собираешься себя хоронить заживо?
— Отвали, — Николай демонстративно отворачивается.
Нет желания видеть, тем более, его слушать.
Почему друг не может оставить его в покое? Зачем его держат тут? Уединение — это все чего он сейчас хочет. Снять где-то домик на отшибе и влачить свое существование. Все! Неужели это так много?! Но даже этого его лишают!
Потому приезд друга поднимает в душе лишь волну раздражения.
— И не подумаю! Коль, жизнь не закончилась. Врачи говорят, и я точно так же считаю, чтобы выкарабкаться, тебе надо этого захотеть! Без желания все усилия будут напрасны!
— А я вот не хочу! Сколько еще раз тебе повторять! — у него нет желания даже повышать голос.
Апатия и боль… не физическая, а куда хуже, та, что разъедает душу, заставляет его каждую секунду погибать, но не добивает до конца, заставляет раз за разом переживать все снова, осознавать свою беспомощность.
— Дурак ты, Коль. Жизнь не для того дана, чтобы от нее отказываться. В твоей ситуации нет ничего невозможного. Все еще у тебя будет, только очнись и возьми это!
— Отвали! Сколько тебе еще это повторять?! — Николай зажмуривается.
Невыносимо слушать проповеди Артема. Сколько можно?!
— Я тебе сказал, что не успокоюсь, пока тебя в чувства не приведу! И я пойду на все! — обходит кровать с другой стороны и заглядывает ему в глаза.
— Что Лере расскажешь? Притащишь ее ко мне?
При воспоминаниях о сестре, нечто теплое и болезненное зажигается внутри. Он любит сестру и скучает. Но это был сознательный выбор, уйти в закат. Придумать легенду, чтобы Лера не волновалась. Ей нельзя. Она сейчас на последних месяцах беременности. У них с Артемом будет малыш. Друг заслужил свое счастье. И Коля за них рад. Спокоен. Теперь он имеет право остаться один на один со своей болью и… воспоминаниями. Только они его и держат на этой грешной земле.
А потом раскаленной, черной лавой приходит осознание — все потеряно. Ничего уже не будет. И если он любит Манюню… а она, как и прежде является для него всем, то он обязан исчезнуть и не портить ей жизнь. Смириться с тем, что никогда не увидит сына, не посмотрит в ее колдовские глаза. Она не заслуживает тащить на себе такой крест. Да и забыла она его давно, что правильно. Она должна жить дальше, найти достойного мужчину. Он хочет, чтобы Манюня улыбалась, пусть не ему, но была счастлива.
Николай продал бизнес. То, что начинал с нуля, чем жил долгие годы. Любимое дело, его детище. Теперь толку от всего нет. Еще один удар. Любимая профессия навсегда осталась в прошлом. Как и вся его жизнь.
Большую часть денег он отдал Артему, чтобы друг нашел способ, как передать деньги Манюне. Любимая не должна ни в чем нуждаться. Пройдет время и Артем придумает как сделать это так, чтобы имя Николая никак в этом не фигурировало.
А больше он ничего не может. Он ни на что не способен… Овощ… гниющий в заточении…
— Я тебе дал слово. Его сдержу. Хоть и не одобряю, — друг тяжело вздыхает. — Мне приходится врать жене. Рассказывать сказки, как ты отлично устроился на новом месте.
— Я и сам звоню, Лере. Ее спокойствие для меня очень важно.
— Неужели? — Артем заводится. — А я думал, тебе уже на всех и на все плевать! Ты ж все решил, похорони себя. Так чего о ком-то переживать?
— Ты меня утомил. Мне нужен покой, — отмахивается.
— А вот этого ты не получишь! Даже не надейся, что я от тебя отстану! — Артем не унимается.
— Не знаю, за что мне еще и это… Вцепился как клещ, — Коля фыркает. — Лучше займись Паулиной. Ее надо вытащить! Это неправильно! Там должен был быть я! — еще одна его боль.
Он никогда себе не простит трагедии, приключившейся с Паулиной. Подруга взяла на себя роль палача, слетела с катушек. А все из-за Коли.
Она убила Глеба, а триггером был Николай. И как с этим жить? Осознавать, что ничего не сможешь сделать? Такова реальность — последующие годы она проведет за решеткой. Ее жизнь будет проходить мимо, и нет никакой надежды на счастье.
— Коль, я не всесилен, — голос Артема звучит глухо.
