class="p1">Интересно, а папа-генеральный директор знает, куда поехала его дочурка? Или он не следит за ней, а она не посвящает его в свои планы? Но ведь как-то получилось так, что именно папа пришел в тот самый момент, когда Сергей натягивал на себя Элину, и при этом тоже была не закрыта дверь.
Нет, это все было подстроено специально. Коварный план коварной женщины, которая захотела заполучить мужика, который не оценил ее, не пал к ногам и не ползал на пузе.
Вот же сука.
Элину удалось уговорить поехать в отель и дождаться его там. Принять расслабляющую ванну, обсыпать себя лепестками и залить шампанским. Заказать ужин в номер и ждать его прихода.
Выйдя в приемную, Волков не застал там Анастасию, но это даже было к лучшему, ей не пришлось слушать, что несла Элина про то, как ее киска соскучилась по его котику.
Потом, когда сотрудники начали собираться на совещание, его секретарь уже сидела на своем месте, выражение лица было немного странное, на глазах очки. Настя приветливо улыбалась, говорила, что все хорошо, что отправила все документы, которые он просил отправить.
Сергей вроде бы ничего не заподозрил, но все-таки маленький червячок забрался внутрь и грыз его до конца рабочего дня, словно он сделал что-то не то. Словно приездом Элины он обидел Настю. Тоже странное ощущение. С ними еще придется разобраться.
Но разбираться надо было не с ощущениями, а с женщинами, которых он развел. Хотя ни одной, ни второй Сергей ничего не обещал. Но это уже совсем было по-скотски – вчера заниматься сексом с одной, а сегодня трахать другую.
Но изначальный план был именно такой: нужно было вытравить из головы свою сексуальную секретаршу Красную Шапочку с помощью приезда другой, так сказать, не менее аппетитной особы. Но так не выходило, совсем не выходило.
Закончив совещание и пожелав коллегам хорошего и плодотворного Нового года, Сергей уже не застал Настю на месте и только через несколько минут вспомнил, что она отпросилась уйти пораньше. Хотел набрать ее номер, но передумал, нужно было решить вопрос с Элиной.
Но этот вопрос затянулся на несколько суток.
Элина напилась, мужчина застал ее в номере, в ванной, в уже остывшей воде. Она бормотала что-то невнятное, висла на плечах, когда Сергей ее вытаскивал, снова сравнивая в мыслях с зеленой жабой, но уже облепленной лепестками роз. Где она вообще их нашла, неужели с собой привезла? Девушка долго не успокаивалась, лезла целоваться, просила еще шампанского, пришлось налить.
– А вот ты, Волков, гад, самый натуральный, настоящий гад, – Элина клацнула зубами о стекло бокала, сделала большой глоток алкоголя, зажмурилась, видимо, пузырьки ударили в нос.
– Нет, я еще хуже.
– Хуже, конечно, хуже. Папа так и сказал, что от тебя добра ждать не стоит, и ты не будешь любить меня. А папочка хочет, чтобы его дочурку любили.
Пьяная женщина в глазах трезвого мужчины – зрелище такое себе, желание соития не вызывает точно. Элина говорила, язык заплетался, девушка то смеялась, то роняла голову, и казалось, что она вот-вот заплачет. Трудно было.
– А я если что хочу, то непременно получаю, а ты слишком долго от меня воротишь нос… Ой…
Элина икнула, попыталась оголить плечо, сесть посексуальней, но чуть не упала с кровати, завалилась на бок, пролив остатки шампанского.
– Ой, да не говори ерунды, мне некогда даже нос воротить, как ты говоришь.
Этот странный диалог утомлял. Сергей часто смотрел на часы, на свой телефон, ждал от Анастасии сообщения, при этом сам отправил уже пять. Но девушка не отвечала, даже не прочла их. Волнение и напряжение нарастали.
– Давай, ложись и поспи, мне надо срочно отъехать.
– Нет, я без тебя не лягу, я ехала к своему жеребцу, я… Ой, вот же черт, закончилось. Налей еще, закончилось.
Пришлось налить, открыв новую бутылку, оставить ее на прикроватной тумбочке.
– Сейчас жеребцу нужно ускакать в поле, нагулять аппетит, но я вернусь, и ты мне все расскажешь. Про папу, про то, чего хочет его дочурка, как он при этом наказывает неугодных, точнее, поступает непрофессионально и потакает капризам дочери.
Сказанное было сказано уже в никуда, Элина выпила шампанское и, упав на спину, выронила бокал из пальцев. Спит. Ну и прекрасно. Волков бережно накрыл девушку одеялом, выключил свет, вышел из номера, повесил табличку «Не беспокоить» и направился на поиски Красной Шапочки.
Но дома ее не было, свет в окне не горел, а до боли знакомый сосед Матвей, кстати, трезвый, хорошо пахнущий и с девушкой под руку, сказал, что Настя уехала. При ней была сумка, переноска с котом, а это значит, она точно уехала к родителям за город, но адреса Матвей не знал.
Значит, Красная Шапочка все слышала и сделала свои выводы, ее понять можно. Неизвестно, что еще ей наговорила Элина, как заявила о себе во время визита.
Сергей решил, что во всем разберется утром, что нужно отдохнуть, тем более, если Настя у родителей, волноваться не стоит. Он найдет ее потом, поговорит, было важно именно поговорить и очень многое сказать. Как он привык к ней, как она его возбуждает и заставляет терять голову.
Никогда не говорил таких слов. Ей скажет.
Надо было искать ее сейчас, не теряя ни минуты, бежать, хватать, говорить.
Но… он пожалеет потом, что этого не сделал.
Элина проснулась от головной боли. Во рту, по ощущениям, нагадили мухи, было холодно. Села, огляделась, она была в гостиничном номере, в той дыре, куда вчера приехала ради Волкова, будь он неладен.
Халат на голом теле, рядом лежал пустой бокал из-под шампанского, на прикроватной тумбочке бутылка – и вроде даже не пустая. Девушка села, потянулась, схватила ее, припала губами к горлышку, начала жадно пить. Пузырьки уже испарились, осталась только сладость, поморщилась, шампанское было теплым и противным.
Значит, Волков вчера ее кинул. Пришел, уложил спать, что-то там говорил о том, что ему все известно про ее планы, и свалил. Так Элина не скрывала свои планы, ей нравился этот мужчина. Она захотела себе его заполучить – на время или навсегда, там было бы ясно.
Но то, что он уже второй раз ее отверг, было верхом наглости. Сегодня надо будет с ним очень серьезно поговорить.
Пока девушка принимала душ, пришел виновник ее плохого настроения. Шампанское снова ударило в голову, она перестала болеть, но чувство ревности и горечи обострилось. Элина ревновала, и причиной ревности была
