должен стать другим человеком, потому что иначе он не подойдет близко ни к кому из своей семьи. Я об этом побеспокоюсь.
— Думаешь ему еще есть какое-то дело до меня?
Ник делает еще один глоток. Я делаю глубокий вдох, потому что начинаю жутко волноваться.
— Он в тюрьме из-за меня, — выдает ровным тоном, а у меня в эту секунду расширяются глаза.
— Как?
— В тот вечер я слышал все, что он тебе сказал. Был в такой ярости, что решил подальше уйти из дома и спустить пар. Я впервые был в состоянии, когда полностью не мог контролировать свои эмоции. Отец позвонил буквально сразу. Подозреваю, как только ты вышла из его кабинета. Ясно обрисовал все дальнейшие перспективы. Наши с тобой отношения были угрозой его карьеры. Точнее, — Ахметов усмехается, а я не перебиваю, жду, когда продолжит, — у него был уговор. Его бизнес был под угрозой, и он заключил сделку с человеком, который мог ему помочь. Но взамен… он пообещал, что я женюсь на его дочери. Мы станем большой и дружной семьей. Наши отношения ставили крест на его планах, потому что он видел, насколько далеко все зашло. Понимал, что это не простое увлечение. Он был готов на все, только бы ты уехала.
— Но ты ведь мог… мне все рассказать… еще тогда… — Мой голос дрожит, потому что в эту секунду я начинаю ненавидеть его отца в разы сильнее.
— Не мог. Если бы сказал, отец бы понял, что что-то не так. Кто-то бы из нас прокололся. Твои эмоции были бы фальшивыми. Мои тоже. Он наблюдал за твоим отъездом. Наблюдал за каждой моей и твоей реакцией. В тот вечер… я сделал больно не только тебе, но и себе. Эта адская боль внутри… злость и ярость… не давали мне ни на секунду отойти от продуманного плана. Я сделал все как хотел отец. Хорошо играл свою роль, он верил мне. Настолько, что посвятил во все схемы. Планы. Рассказал, как хочет кинуть того самого человека, обойти его. Пойти дальше. Я всего лишь проболтался дочери этого человека о том, что задумал отец…
Часто дышу, сжимаю бокал с такой силой, что кажется он сейчас лопнет в моей руке. Он отомстил отцу… За нас… За то, что тот испортил…
— Сейчас он либо будет играть полностью по моим правилам, либо остается гнить в тюрьме на годы. Адвокат может как выиграть судебный процесс, так же его и проиграть.
* * *
Стоит мне зайти в спальню, как на коже моментально появляются мурашки. Воспоминания накатывают с головой. Мы столько раз здесь оставались с ночевкой. Столько раз занимались сексом на этой кровати…
Я все еще под впечатлением от рассказа Ника. Руки немного подрагивают, но я пытаюсь себя успокоить. Я даже представить не могла, что Ник… мог меня защищать. Таким способом. Мальчишка, который полностью зависел от отца, так жестко дал ему отпор. Глаза на мокром месте, но я заставляю себя собраться.
Ник все еще внизу. Ему позвонили по работе, и он сказал, что скоро поднимется, я же не стала спорить. Мне как раз нужно было немного времени, чтобы побыть наедине самой с собой. Чтобы все переварить. Чтобы успокоить эмоции.
Глубоко вдыхаю и иду в ванную комнату. Знаю, что там будет висеть халат и на полочках будут полотенца. Захожу в ванную комнату, вдыхаю такой родной запах, закрываю глаза и улыбаюсь. Господи, я столько времени здесь не была. С этим домом связано столько хороших эмоций. Даже в самых своих смелых фантазиях я не могла себе представить, что окажусь здесь снова в компании Ника.
Приняв душ, обматываюсь полотенцем. Выхожу в спальню и на секунду замираю на месте. Ник уже в комнате, стоит у окна, прижав к уху телефон.
— Я завтра на работе буду ближе к обеду, — его голос звучит раздраженно, кажется, он чем-то недоволен.
Делаю шаг в комнату и Ахметов как будто это почувствовав, поворачивается ко мне. Наши взгляды встречаются, и я вижу, как его глаза моментально вспыхивают огоньками. Мне становится жарко за считанные секунды. Я не отвожу от него взгляд, иду вперед, к нему…
— Если ты не уладишь этот вопрос без моего присутствия, то можешь считать, что ты уволен. Нахрен мне заместитель, который ничего не может без меня решить?!
Ник завершает вызов и откидывает телефон в сторону.
— Тебе лучше одеться, Коротышка, — хрипло произносит и тут же скользит взглядом по моим обнаженным ключицам. Кожу тут же начинает жечь.
— Ой, — вытягиваю краешек полотенца, который держит всю эту нехитрую конструкцию на моем теле… И полотенце тут же падает мне под ноги, полностью оголяя мое тело, — не получилось… — Растягиваю губы в улыбке, вижу, как за секунду темнеют глаза парня. Он сейчас смотрит на меня как голодный зверь.
— Ты ведь понимаешь, что я не стану сдерживаться? — Хрипит и подходит вплотную. Его пальцы скользят в мои волосы, сжимают их у корней. Сама встаю на носочки, скольжу носом по его щеке, щетина щекочет кожу, а я даже от этого получаю какое-то извращенное удовольствие.
— Так не сдерживайся, — успеваю прохрипеть и в следующую секунду Ахметов поворачивает голову, и его губы находят мои. Набрасывается на меня как разъяренный зверь.
Его пальцы сжимают мои ягодицы, мгновение и я уже обнимаю ногами его талию. Наш поцелуй переходит все грани приличия. Языки сплетаются, мы целуемся так жадно, будто это последний поцелуй в нашей жизни. В нос вбивается его запах. Между ног становится моментально влажно. Ник делает несколько шагов и в следующую секунду я уже пружиню от матраса кровати.
Прохожусь языком по пересохшим губам и жадно наблюдаю за тем, как он снимает с себя рубашку, брюки… Когда Ахметов снимает боксеры, меня бросает в жар. Ник подносит к губам презерватив и разрывает зубами фольгу.
— Вижу ты готовился, — усмехаюсь и отпускаю комментарий.
— Скорее надеялся, — Ник криво усмехается и раскатывает презерватив по своему возбужденному члену. Я без стеснения его разглядываю. Привет, малыш, я соскучилась.
Ник упирается коленом о матрас кровати и нависает надо мной сверху. Часто дышу, обвиваю его талию снова ногами. Впечатываюсь в
