— А как же Мелихов? Ведь он занимался этим проектом, — спрашиваю, стараясь сдержать слёзы, но ничего не выходит.
— Мелихов уволен, просчеты были сделаны по его вине. Отец сам лететь не может, у него из-за всех этих проблем пошатнулось здоровье, давление высокое.
Да, больше действительно некому. Отец Дена не доверит этот крупный проект никому, кроме сына. Серьёзный клиент, большие деньги и престиж компании на кону.
— Когда ты летишь?
— В понедельник утром.
— Тогда проведём эти выходные вместе, не отвлекаясь больше ни на что, — стараюсь улыбаться, несмотря на катящиеся слёзы.
Ден встает и подходит ко мне вплотную. Утыкаюсь ему в живот лицом и всхлипываю, пока он гладит меня по голове.
— Конечно, каждую минуту проведём вместе, чтобы у нас стало еще больше воспоминаний, которые в разлуке будут согревать сердце одинокими длинными ночами.
Наше время
Открываю глаза и в очередной раз вижу темноту. Лампочка в моей тюрьме перегорела с громким хлопком, но никто не спешит её поменять. В какой-то момент стало так невыносимо жутко, что я в истерическом порыве вскочила и стала колотить кулаками в толстую неприступную железную дверь, кричала, визжала, просила меня выпустить, умоляла открыть дверь, вернуть мне свет, дать вдохнуть свежего воздуха. Я орала так громко и долго, что кажется, сорвала голос. По крайней мере теперь не могу вымолвить ничего, кроме хрипа. Меня так и не услышали. Такое впечатление, что обо мне вообще забыли. Я стараюсь экономить воду и крекеры, что мне дали еще в первые сутки, потому что иначе просто погибну. Но несмотря на мои усилия, вода медленно подходит к концу. Я с ужасом думаю о том моменте, когда она закончится. Живот болит и урчит от голода. Холодно. Безумно холодно, тихо и темно.
Свернулась на кровати, обхватив колени руками, потому что так теплее. И жду чуда. Жду, что меня найдут и спасут.
Глава 42
Денис
Наше время
Пятый день и никаких подвижек в поиске. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Когда-то я тоже искал Ульяну, но так и не смог найти. Встретил её случайно, спустя пять лет.
Тогда, пять лет назад, находясь в командировке в Лондоне, я получил фотографии, где моя девочка спала в обнимку с каким-то левым мужиком. Не знаю, где это было, но радовало, что хотя бы не в нашей спальне. Фотографии были весьма убедительными, не поверить им было сложно. Я звонил ей, чтобы узнать, что произошло, почему она наплевала на наши отношения. Возможно, думала, что я не узнаю? Хотел узнать, кто этот мужик и как давно она с ним спит. Узнать хоть что-нибудь, услышать подтверждение от неё самой, потому что несмотря на явные доказательства измены, я не хотел верить в то, что она так со мной поступила. Я звонил и звонил, звонки уходили в пустоту. А потом она просто отключила телефон. Я хотел сорваться в тот же день, наплевать на работу, просто найти моего котёнка, взять в руки и потребовать объяснений. Я был готов оправдывать её раз за разом, убеждая себя, что возможно не уделял ей достаточно внимания, что может кто-то её напоил и воспользовался или вдруг я просто не так понял всю ситуацию и ничего не было.
Но очень уж вовремя прилетел отец и остановил меня от опрометчивого шага. Напомнил, что у нас запланированы очень важные переговоры на следующий день.
В итоге вернулся я только через неделю, сделал всё, что мог для компании, даже умудрился заинтересовать нескольких инвесторов собственными проектами. Квартира встретила меня пустотой и холодом. Вещей Ули не было, как и какого-то намёка на то, что она здесь жила.
В институте мне сказали, что она забрала документы и уехала из города. Когда я попробовал навести справки о ней через службу безопасности отца, выяснилось, что Ульяна со своей подругой и двумя мужчинами вылетели на Кипр несколько дней назад. Имя одного мужчины мне было известно — это жених Сони, подруги. А вот второй был мне незнаком. Но судя по его фото, которое мне достали безопасники, это именно тот мужик, которого я видел с Улей в постели.
В офисе несколько сотрудников, пряча глаза мне рассказали, что стоило мне уехать, как за Ульяной начал заезжать какой-то мужчина, сильно старше её. Он её забирал после практики, он же привозил утром. Сомнений не оставалось. Всё говорило о том, что она решила по-английски, не попрощавшись, не объясняясь уйти от меня. Это совершенно не в её характере, совершенно было не похоже на её поведение. Но это случилось. И не верить такому большому количеству людей у меня не было никаких мотивов.
Мой мир рухнул, мои планы, стремления стали бесполезными и ненужными. Всё вокруг стало серое, унылое. Отец подкидывал дров в огонь, напоминая, что Уля выросла в детском доме, для таких, как она, — легко притворяться и искать себе партию повыгоднее, чтобы лучше устроиться в жизни. Намекал, что в её прошлом есть какие-то тайны, в которые он не хочет меня посвящать, чтобы еще сильнее не ломать меня. Но мне было всё равно, я чувствовал себя жалким, никчемным и раздавленным. Мне не было никакого дела до того, что происходит вокруг. Я бухал, встречался с друзьями, которые сочувственно качали головами, а за спиной обсуждали, что какая-то официантка бросила меня, променяв на мужика побогаче. Мне даже было всё равно, когда Лиля начала навязываться в качестве лекарства от прошлых отношений. Очнулся лишь когда мне в очередной раз позвонил отец и сказал, что свадьба назначена на июль и назвал адрес магазина, где по моим меркам сошьют костюм, который будет гармонировать с платьем невесты.
Я откровенно послал его, поехал в «Сафиру» и написал заявление на увольнение, оборвав все связи с отцом. И с головой погрузился в работу, развивая свою компанию, хватаясь за все возможные заказы. Я окончательно разочаровался в женщинах, используя их теперь только для того, чтобы спустить пар. Никаких отношений, никакой любви, никакого секса больше трёх раз. Хватит, один раз я пробовал, не вышло. Значит точно не моё. В таком режиме и жил все прошедшие года. Почти сразу после увольнения из «Сафиры» переехал в столицу, прихватив с собой лучших спецов. Пообещал им помочь с жильём и развитием. Не обманул, за 5 лет из никому неизвестной компании, нам удалось вырасти в крупного гиганта с государственными заказами. В какой-то момент всё стало настолько скучно и стабильно, что я решил прихватить часть рынка строительства объектов туристического назначения. Сейчас понимаю, что подсознательно хотел быть чуть ближе к Ульяне, которая когда-то мечтала проектировать отели и гостиницы на побережье, и которую я иногда всё же вспоминал, возвращаясь в свою уже новую, но по-прежнему пустую и холодную холостяцкую квартиру.
Не предполагал я, что окажусь настолько ближе к этой женщине. Не предполагал, что она окажется женой моего нового партнёра. Не предполагал и то, что по-прежнему люблю её.
С проходящими годами мне казалось, что всё прошло. Всё реже ныло где-то там внутри, всё реже накатывали счастливые воспоминания. Но стоило её увидеть, как всё вернулось с еще большей силой.
— Ден, мы нашли того, кто отправил письмо. Надо съездить прижать, — говорит мне запыхавшийся глава службы безопасности.
— Едем, — вопросы буду задавать потом, сейчас главное — найти её целой и невредимой. Не верю, что Гробовой так просто отпустит, не причинив вреда.
Глава 43
Ульяна
В этой темной промозглой комнате теряю ощущение действительности, постепенно погружаясь в забытье. Дрожу от холода и страха, зубы стучат, пытаюсь кутаться в ветхое одеяло, пропахшее плесенью, но оно не даёт никакого тепла. Я уже не осознаю где явь, а где воспоминания. Тоже боль, тоже страх, тоже холод и непонимание, удастся ли мне выжить. Закрываю глаза, хотя это и бесполезно, тьма вокруг такая густая, что разницы никакой нет. Но всё же закрываю и проваливаюсь снова в свою боль.
5 лет назад.
Не помню как, но добираюсь до дома Игоря Яковлевича. Возможно я бежала, возможно ехала на такси или на попутке. Пробегаю сквозь кованные ворота так быстро, что даже охрана не успевает остановить. Не заботясь о приличиях, врываюсь в холл и замираю, шарю по нему глазами, пытаясь сообразить, где в этом огромном доме я могу найти единственного нужного мне сейчас человека, который скажет, что это всё ложь. Я точно знаю, что ложь. Если бы с Денисом что-то случилось, я бы ощутила, я бы тоже перестала дышать, если бы его дыхание остановилось.
