– Что-то случилось? Я что-то сделал не так? – спрашивает Ксандер.
Ох, должно быть, я излучаю ярость. Ведь я очень, очень зла.
– Я тебе нравилась только потому, что я... – Даже не могу закончить фразу. Я слишком зла. И не только на него. На всех. На мать, на ситуацию, на бабушку с дедушкой, которых даже не знаю. – Мне нужно идти.
Я разворачиваюсь и натыкаюсь на еще одно знакомое лицо. То, которое совсем не желаю видеть. Роберт. Жаль, что в прошлый раз я не вылила на него содовую.
Ксандер хватает меня за локоть.
– Подожди. Поговори со мной.
– Не думаю, что помню твое имя, – говорит Роберт.
– Я тебе его никогда и не называла, – выплевываю я.
– А где твой парень? Мэйсон, кажется? Он и в самом деле неплохо поет.
Рука Ксандера на моем локте сжимается.
– Роберт, сейчас не самое лучшее время.
– Я просто видел ее на концерте на прошлой неделе. Сложно не понять, что они с Мэйсоном встречаются.
– Мы не встречаемся, – протестую я.
– О чем ты? – Рука Ксандера соскальзывает с моего локтя.
– Они были так поглощены друг другом.
– Нет, не были. – Краем глаза я замечаю, что моя бабушка направляется к нам. – Мне нужно идти.
– Кайман. – Глаза Ксандера наполнены болью, но и мне тоже больно. Слишком больно, чтобы думать. Слишком больно, чтобы защищаться от его друга-придурка. Мне просто нужно уйти.
Так я и поступаю.
Когда я захожу в магазин, меня разрывают противоречивые чувства. Злость на мать за то, что та всю жизнь мне врала, и нестерпимая боль от разбитого сердца, которое так и просит упасть к маме в объятья и сказать, что она была права насчет богатых парней и что мне нужно, чтобы она сняла мою боль.
Мама сидит как статуя за прилавком, будто ожидая меня. В магазине темно – лишь только несколько полок освещены. Ее взгляд такой же безжизненный, как и у всех кукол вокруг.
– Прости меня, – шепчет она. – Я была несправедлива.
– Они были там, – хрипло говорю я. Мое горло все еще сводит судорогой от боли.
– Кто?
– Твои родители.
От шока и опустошения ее лицо морщится, и она роняет голову на прилавок. Я слишком занята своей болью, чтобы думать о ее. Прохожу мимо нее, поднимаюсь по ступенькам в свою комнату и плотно закрываю дверь.
В жизни мне довелось увидеть много сломанных кукол. Некоторые со сломанными пальцами, другие с оторванными конечностями или пробитыми черепами. Но ничто из этого не сравнится с тем, какой разбитой чувствую себя я. И это только моя вина. Я всегда знала, что мы из разных миров. С чего я решила, что смогу быть частью его мира?
Я переодеваюсь, сворачиваюсь калачиком на кровати и наконец-то плачу. Слезы из глубины души вырываются наружу.
Я слышу слабый стук в дверь, но игнорирую его. Она все равно войдет. А почему бы нет? Она определенно не имеет ни капли уважения к моим чувствам. Я смахиваю слезы и пытаюсь восстановить дыхание. Мама присаживается на кровать рядом со мной.
– В мире нет подходящего объяснения, почему я скрывала от тебя своих родителей. Может быть, часть меня боялась, что ты захочешь жить как они. Что ты уйдешь к ним, к тому, чего у тебя не хватает, ведь я не могу дать тебе достаточно.
Если бы она оставила меня в покое, я бы успокоилась, но сейчас ярость во мне уже готова вырваться.
– Почему ты от них ушла? – Я резко сажусь. – Что они натворили?
– Кайман, это они меня выгнали. Отреклись от меня. В этом я была с тобой честна. Но мне жаль. Правда. Я могла бы быть более лояльной. Но я была зла, обижена и слишком горда. Не дала им шанса исправить все, даже если бы они захотели. Я просто исчезла.
– А я еще переживала из-за того, что скрывала от тебя Ксандера. Ты заставила меня чувствовать себя ничтожеством. Внушила, что миссис Далтон и ее семья меня ненавидят.
– Мне очень жаль.
– Я не понимаю, миссис Далтон знает, кто ты?
– Она знает мою историю, но не думаю, что она знакома с моими родителями. Все это время она хранила мой секрет.
– Даже не знаю, смогу ли я снова тебе доверять. Я очень зла.
– Понимаю. Надеюсь, что сможешь, но я тебя понимаю.
– И Ксандер. Он не идеален, но он был таким любезным и хорошо ко мне относился, а ты даже не попыталась дать ему шанс. Он не мой отец. А я не ты. Я не собираюсь забеременеть и сбежать.
Она кивает.
– Знаю. – Вдруг мама хватается за живот и резко выдыхает.
– Что с тобой?
– Ничего. Я в порядке. Мне просто нужно... – Она встает, пошатываясь, и прислоняется к стене.
Я тоже встаю.
– Я же вижу, что тебе плохо.
– Мне просто нужно отдохнуть. – Она спотыкается и хватается за спинку стула.
– Мама. Что-то не так.
Она снова хватается за живот и выбегает из комнаты.
Я следую за ней в ванную, где ее тошнит в раковину. И раковина становится ярко-красной.
– Мама! Это кровь?!
Она вытирает рот, размазывая кровь по руке, и кашляет.
– Такое уже случалось?
Она качает головой.
– Хорошо, мы едем в больницу. Прямо сейчас.
***
Я слоняюсь по коридору в ожидании врача, который сообщит мне, что происходит. Прошло уже целых два часа, и я на грани срыва, когда врач наконец выходит. Он оглядывается и спрашивает:
– Только ты?
И что мне на это ответить?
– Только я? – переспрашиваю я.
– С тобой еще кто-нибудь есть?
– Ох, нет. Только я. – Чувствую себя отвратительно. Может быть, мне стоило позвать Мэттью. Он должен быть здесь. Он имеет право знать. Я должна найти его номер и позвонить ему, после того как договорю с врачом. – Пожалуйста, скажите, она в порядке?
– Состояние стабилизировалось. Мы возьмем несколько анализов и попытаемся исключить некоторые заболевания. Мы дали ей снотворное, чтобы она поспала.
– Кхм... – Даже не знаю, как это сказать. – С ребенком все в порядке?
– С ребенком? – Его глаза изумленно расширяются, и он смотрит в карточку. – Она сказала, что беременна?
– Нет, я просто подумала, что это возможно.
– Нет, она не беременна. Но мы сделаем пару анализов, чтобы проверить.
Мне стыдно за ту крошечную долю облегчения, которую я испытываю. Правда, стыд быстро испаряется, потому что, узнав правду, я понимаю, что с ней случилось что-то гораздо более страшное. Беспокойство моментально сметает весь стыд.
– Она больна? – выдыхаю я.
– Да, и мы пытаемся выявить причину кровотечения. Некоторые серьезные заболевания уже исключены. – Он ободряюще похлопывает меня по плечу. Как будто это заставит меня почувствовать себя лучше. – Скоро мы установим диагноз.
