Еще один полицейский?
— Нельзя исключать такую возможность. В ту ночь у нас было десять тщательно отобранных человек. Я проверил каждого из них, их банковские счета, рапорты, стиль жизни. Пока ничего не нашел.
— А кто еще знал?
— Мой капитан, комиссар, майор. — Он беспокойно пожал плечами. — Может быть, кто-то еще. Мы были только копами. Они ничего нам не говорили.
— Ты обнаруживаешь объект, что дальше?
— Жду, наблюдаю и преследую. Человек с деньгами приводит меня к заправиле. А именно он мне и нужен.
Дебора подавила дрожь, пообещав себе как-то убедить его передать дело в полицию, когда у них наберется достаточно материала.
— Пока ты идешь по следу, я бы хотела заняться уточнением имен, поиском общей нити.
— Хорошо. — Он провел рукой по ее волосам, пока не дошел до плеча. — Этот компьютер похож на тот, что у тебя в офисе. У него еще несколько…
— Откуда ты знаешь? — перебила его она.
— Что — откуда знаю?
— Какой компьютер у меня в офисе?
Он невольно улыбнулся:
— Дебора… — Он слегка наклонился и запечатлел на ее губах долгий поцелуй. — Нет того, чего бы я о тебе не знал!
Она неловко пошевелилась и встала.
— И мое имя введено в память одного из них?
Он наблюдал за ней, понимая, что ему придется действовать тонко.
— Да. Я говорил себе, что это работа, но правда заключается в том, что я полюбил тебя и хочу знать все подробности. Я знаю, когда ты родилась, до минуты, и где. Я знаю, что, когда тебе было пять лет, ты сломала запястье, упав с велосипеда, что после смерти родителей ты стала жить с сестрой и ее мужем. А когда сестра развелась, ты переезжала вместе с ней. Ричмонд, Чикаго, Даллас. Наконец, Денвер, где ты за три года с отличием окончила колледж, затем юридическую школу, одной из лучших на курсе, и с первой попытки сдала экзамен. Тебе поступило предложение от четырех крупнейших юридических фирм страны. Но ты предпочла приехать сюда и работать в офисе окружного прокурора.
Дебора потерла ладонями джинсы на бедрах.
— Странно слышать столь полную версию своей биографии.
— Некоторые сведения я не мог узнать из компьютера. — А про себя подумал: важные, жизненные данные! — Запах твоих волос, то, как голубеют твои глаза, когда ты сердишься или просыпаешься, чувство, которое вызывает во мне твое прикосновение! Не отрицаю: я вторгся в твое личное пространство, но я не стану за это извиняться!
— Да ты и не должен! — Дебора тихо вздохнула. — Думаю, мне нечего особенно оскорбляться, ведь я сама следила за тобой!
— Я знаю, — засмеялся Гейдж. Теперь уже смеялась и она.
— Ну ладно, пошли работать!
Едва они обосновались, как на длинном столе зазвонил один из трех телефонов. Гейдж поднял трубку:
— Гатри.
— Гейдж! Это я, Фрэнк! Я звоню из квартиры Деборы. Немедленно приезжай сюда!
С колотящимся сердцем Дебора выскочила из лифта, на шаг опережая Гейджа. Звонок Фрэнка заставил Гейджа оседлать свой «астор-мартин» и в рекордное время промчаться по городу.
Дверь была открыта. Дыхание Деборы остановилось. Она застыла на пороге, разглядывая разгромленную квартиру. На разбитых окнах трепались разодранные занавески, посуда разбита, столы и стулья поломаны и грудой свалены в углу. Дебора горестно застонала, но вдруг увидела абсолютно белое лицо Лил Гринбаум, лежащей на изодранном диване.
— О боже! — Разбрасывая в стороны остатки былого имущества, Дебора кинулась к ней и упала на колени. — Миссис Гринбаум! — Она взяла соседку за тонкую холодную руку.
Тонкие веки Лил приоткрылись, и она попробовала сфокусировать свои близорукие глаза, оставшиеся без очков.
— Дебора! — произнесла старушка слабым голосом и улыбнулась. — Они бы никогда не сделали этого, если бы не застали меня врасплох.
— Они вас покалечили! — Дебора оглянулась на Фрэнка, несущего из спальни подушку: — Вы вызвали скорую?
— Она мне не позволила. — Фрэнк осторожно подложил подушку под голову Лил.
— Мне это не нужно. Ненавижу больницы. Всего лишь удар по голове, — заторможенно произнесла Лил, сжав руку Деборы. — Такое случалось и раньше.
— Вы хотите, чтобы я до того волновалась, что заболела бы сама? — Дебора принялась щупать у Лил пульс.
— Ваша квартира в худшем состоянии, чем я.
— Вещи легко заменить, а вот как мне заменить вас? — Дебора целовала скрюченные пальцы Лил. — Пожалуйста! Ради меня!
Побежденная, Лил согласилась:
— Хорошо, я позволю им потыкать в меня иглами, но в больнице я не останусь!
— Достаточно и этого. — Дебора повернулась, но Гейдж уже снял телефонную трубку.
— Дохлое дело! Телефон не работает!
— Квартира миссис Гринбаум расположена справа на этой же площадке, — подсказала Дебора.
Гейдж кивнул Фрэнку.
— Ключи… — начала Дебора.
— Фрэнку не нужны никакие ключи. — Гейдж подошел к софе и присел на корточки позади Деборы. — Миссис Гринбаум, вы можете рассказать, что произошло?
Та с трудом разглядывала его, то сужая, то расширяя глаза, пока не сфокусировала зрение.
— А ведь я знаю вас, не так ли? Вчера вечером вы заезжали за Деборой, весь такой нарядный, в смокинге! Держу пари, вы умеете целоваться!
Гейдж усмехнулся и взял ее за запястье руки, которую держала Дебора:
— Благодарю вас!
— Так вы и есть тот самый денежный мешок?
Ее, наверное, здорово ударили по голове, подумал Гейдж, но мыслит она довольно быстро!
— Да, все правильно.
— Она любит розы! Почти до беспамятства!
— Миссис Гринбаум! — Дебора присела в ее ногах. — Поймите, мы сейчас не в игры играем, мы очень озабочены! Скажите же нам, что с вами произошло!
— Очень рада слышать это! Сегодня молодые люди тратят слишком много времени впустую!
— Миссис Гринбаум!
— Хорошо, хорошо! У меня был список вещей, которые нужно было собрать для вас. Я находилась в спальне, рылась в шкафу. Там, кстати, полный порядок, — заметила она Гейджу. — Девочка очень аккуратная.
— Мне приятно это слышать.
— Я как раз вынимала темно-синий костюм в тонкую полоску, когда услышала у себя за спиной какой-то звук. — Она поморщилась, на этот раз скорее от смущения, чем от потрясения. — Я слышала его и раньше, но, входя сюда, включила радио. Теперь буду знать, как слушать «Сорок самых популярных песен»! Я хотела было повернуться, и вдруг — бац! Кто-то выключил свет.
Дебора наклонила голову к руке Лил. Ее переполняли самые противоречивые эмоции. Ярость, ужас, вина. Ведь она же совсем старушка, думала Дебора, силясь овладеть собой. У кого могла подняться рука на семидесятилетнюю женщину?
