— К черту это утро! — Дилан взял в ладони ее лицо и уставился на него, словно впервые увидел. — Я не знаю, что с тобой делать! Черт возьми, я не понимаю, что мне теперь делать!
Эбби чувствовала, как стало бы легко, если бы можно было очутиться в его объятиях! И попросить помощи. Она прекрасно знала, что он не откажет. Тряхнув головой и заложив руки за спину, она произнесла:
— С этой проблемой я не могу тебе помочь!
Теперь она стала далекой и чужой, но Дилан еще не осознал, что сам виноват в этом.
— Я не хочу снова запутаться в отношениях с женщиной! У меня уже был один неудачный брак! Моя работа заставляет меня быть эгоистичным!
— Я не прошу у тебя никаких гарантий, Дилан! Я вообще ничего у тебя не прошу!
— Это так неприятно, черт побери! Если бы ты спросила меня, собираюсь ли я жениться на тебе, я бы попросил забыть обо всем, что было между нами! Если бы ты спросила, я бы обозначил две дюжины причин, почему наш брак оказался бы неудачным! — Эбби смотрела на него теплыми, спокойными глазами. Он ругал ее, ругал себя, а потом схватил ее в объятия. — Я хочу тебя! И кажется, ничего не могу с этим поделать!
— И не надо ничего делать!
— Замолчи, — пробормотал он и приник к ее губам.
Все было так, будто бы этого дня и не было в их жизни. Дрожь, страсть, жар были так же сильны, как прежде. Эбби расслабилась, словно поняв, что нужна ему, чтобы смягчиться. Ее губы были энергичны и голодны, реагируя на каждое его прикосновение. При тусклом свете лампочки он видел лишь порхание ее ресниц над то закрывающимися, то открывающимися глазами, подглядывающими за каждым его поцелуем. В конюшне стоял сильный дух животных и сена, но обнявшие его руки источали нежный аромат туалетного мыла.
— Я не хочу ни о чем говорить, — произнес Дилан, скользнув губами по щеке Эбби. — Я даже не хочу сейчас ни о чем думать!
— Я тоже. Но я дам тебе ответы на все твои вопросы! Обещаю!
Дилан кивнул, но тут же подумал, не ответила ли она уже на них?
В доме поднялась суматоха, когда у Глэдис начались схватки. Эбби занималась своими обычными домашними делами, отец прохлаждался возле нее. Земля снова подсохла, и на ней стали проклевываться островки новой жизни. Ботинки отца весело ступали по земле в каком-то собственном веселом ритме. Эбби никогда не утомляли его бесконечные рассказы о кочевой жизни. Даже притом, что в большинстве этих историй она уже была прямой участницей, она умела отстраняться от реальности и представлять себе эту жизнь как сплошную роскошь, возбуждение и премьеры.
— Я тебе говорю, Эбби, это шикарная жизнь! Город за городом, город за городом! Какая прекрасная возможность узнать мир!
Отец никогда не упоминал о драках, о пьянках, о вечном табачном дыме и безразличной публике. Такого в мире Фрэнка О'Харли просто не существовало, и Эбби очень уважала его за это.
— Вегас — вот достойное место! Неоновые подсветки, грохот автоматов! Люди, вальсирующие в вечерних одеждах в восемь часов утра! Ах! Я бы много дал, чтобы снова поиграть в Вегасе!
— Ты еще побываешь там, папа!
Возможно, не на Стрип[10], но он еще поиграет в Вегасе! Так же как и в других городах страны. Такой человек, как Фрэнк О'Харли, скорее перестанет дышать, чем прекратит работать! Это у него в крови, как он сам неоднократно повторял жене и дочерям. Именно поэтому он шел с дочерью в конюшню ранним утром, хотя обычно поднимался с постели не раньше полудня. За это Эбби любила его еще больше.
— Эта ферма… — Фрэнк остановился, но боялся дышать полной грудью, — предполагаю, тебе нравится? После вашей бабушки я должен был унаследовать ферму в Ирландии и никогда бы ее не оставил! — Ранние воспоминания оказались довольно болезненными, хотя в них было больше мечтаний, чем воспоминаний. — Ты счастлива, Эбби?
Она задумалась. Ей показалось, что ее ответ важен для отца. Ферма принесла ей стабильность и личное удовлетворение. Дети… Эбби улыбнулась, вспомнив их жалобы на удаленность школы и свое волнение, когда их увозил автобус. Дети — это ее корни, гордость и любовь, которую не опишешь словами. И Дилан. Он внезапно принес ей и страсть, и огонь, и спокойствие. Он наполнил ее жизнь новым смыслом, хотя она отдавала себе отчет во временном характере их отношений. Но и этого ей было достаточно!
— Теперь я более счастлива, чем много лет назад. — Это было близко к правде. — Мне нравится все, что я здесь сделала! Это для меня важно!
Фрэнк никогда не мог понять людей, счастливо живущих на одном месте. Но он всегда хотел, чтобы его дети получили то, чего они хотели больше всего. А что это было, для него не имело никакого значения!
— А твой писатель? — Фрэнк методом проб и ошибок нащупывал правильный путь. — Ну же, Эбби! Нужно быть совершенно слепым, чтобы не заметить, как ты на него смотришь!
— Я люблю его! — Странно, как легко вылетели заветные слова! Ни острой боли сожаления, ни приступа опасения!
— Я это заметил. — Фрэнк присвистнул. — Так мне следует поговорить с ним?
Эбби на мгновение остолбенела. Потом разразилась смехом.
— О, нет, папа, нет! Тебе не нужно с ним говорить! — Она остановилась и поцеловала гладко выбритую щеку отца. — Я люблю тебя, папа!
— Ты и должна меня любить. — Он ущипнул ее за подбородок. — Теперь я могу признаться, что нас с мамой беспокоит то, что ты живешь тут одна и пытаешься со всем справляться самостоятельно. — Он широко улыбнулся и поправил ей волосы. — Мама утверждает, что у нас нет причин волноваться за тебя, но я все равно волнуюсь.
— Не надо волноваться. Мы с мальчиками живем хорошо. Ведем такую жизнь, как нам хочется.
— Так легко говорить, но отец всегда беспокоится за своих дочерей. Шантел доставила нам немало неприятностей, будучи подростком, но сейчас я за нее спокоен. А Мадди заговорит зубы кому угодно.
— Как и ее папочка.
Он снова широко улыбнулся.
— Как и ее папочка. Но с тобой все иначе. В детстве ты не давала нам ни малейшего повода для беспокойства, а потом… — Он осекся. Было несправедливо сейчас рассказывать ей, сколько мучительных часов он провел в размышлениях о том, что происходило в ее жизни, о ее разбитом сердце, борьбе за существование. Будучи заботливым человеком, он никогда не горевал о своем зяте. Он лишь молился о том, чтобы у дочери был мир в душе. — Но теперь, когда я вижу, что ты, если я не ошибаюсь, встретила хорошего, достойного человека, я за тебя спокоен.
Теплый, почти нежный утренний ветерок что-то шептал ей на ухо. Как изменилась погода за последние несколько недель!
— Наши отношения с Диланом — не то, что ты думаешь, папа.
