– А кто пригнал-то? Кто? Кто заплатил за стоянку? – Я подступила к нему ближе, у меня не было желания зажимать нос, чтобы не задохнуться. Нечем зажимать. Левая рука занята. Элегантно придерживает ремешок. Правая же эффектно рисовала в воздухе умопомрачительные сюжеты, как бы тоже находилась при деле.
– Откуда я знаю, – отмахнулся от меня хозяин, как от назойливой мухи, – кто-то пригнал. У меня здесь народу бывает – до черта. Мне что? Деньги заплатили, место заняли, а кто поставил, чья тачка – мне без разницы!
Он возмущенно пыхтел, злясь на меня. И я поняла, что он видит во мне капризную чистенькую фифочку, не знающую настоящей правды жизни. А я видела немытую шею, сальные складки и грязь повсюду. Он же наблюдал легкость и воздушность, несерьезное отношение к действительности. Я для него была лишним предметом. Назойливой мухой. Бабочкой-однодневкой. Настоящая жизнь – это когда грязь и матерщина, выпивка и брань, разбитые дороги и покосившиеся гаражи. А я была нездешним существом. Таким, как я, запрещено вторгаться в суровую канву будней.
«Привел себя в порядок – приведи в порядок свою планету» – я понимала смысл и красоту этих слов, этого хотел и Бобылев. Я еще раз убедилась, что мы с Бобылевым видим мир одинаково, как сказочный Маленький Принц, придуманный в прошлом веке одним французским летчиком. А хозяин автостоянки никогда не слышал о Маленьком Принце. Он не знает, кто такой Антуан де Сент-Экзюпери. И он счастлив в своем крысином мирке. Мои мысли плавно перебегали от сказочной планеты к возникшему из воздуха кабриолету, от утраченного смысла жизни к вновь обретенным ценностям. И я мило улыбнулась чудовищному хозяину. Пусть живет, как ему нравится. Бог ему судья. Я убрала правую руку, театральный жест изжил себя. Повертела пальцами, потрясла, нашла ключи от машины в сумочке.
– Где он? – спросила я, вдыхая нечистый воздух без видимого отвращения.
– В углу. Северо-западный блок. Найдешь? – спросил новоявленный олигарх от автосервиса, пряча орловскую справку в пухлую папку, до отказа набитую точно такими же бумажками. Я догадалась, что он не хочет выходить из сторожевого поста.
– Найду, – небрежно кивнула я, дескать, где наша не пропадала. Я и не такое из-под земли доставала. А свой автомобиль отыщу повсюду, даже на свалке.
И вышла из будки. Наверху сквозил ветер, обдувая утлое строение со всех сторон. Я спустилась по шаткой лесенке и направилась в северную сторону, откуда свистал свирепый, сбивающий с ног, надоевший до чертиков ветер. Тот самый, старый знакомый. Кабриолет стоял в дальнем углу северо-западного блока. Маленький, неприметный, померкший. Забытый и оболганный. Кто-то пригнал его сюда и бросил. Оставил моего любимца в одиночестве. Я открыла дверцу, повернула ключ. Надо заправиться. У ворот я видела заправку. Я вышла и осторожно покатила машину по дороге. Какие-то мужчины весело загоготали, но никто не предложил мне «руку и сердце». А жаль… Я одна толкала железную массу, подпирая ее сзади. В компании с кабриолетом я прикатила к воротам – он впереди, как фон барон, а я позади – в качестве толкача. Слесарь быстро осмотрел машину, что-то обстукал, чем-то загремел, на что-то нажал. Я стояла поодаль, размышляя о том, что, в общем-то, ничего не понимаю в жизни. В ней прекрасно уживаются все и всё, несмотря на индивидуальное неприятие. А сходятся люди по запаху, правы сведущие психологи. Человек идет по следу другого, ищет, теряет, снова находит. Люди живут парами среди всеобщего хаоса. Потом расходятся. Ищут следующую жертву. Чутье вырабатывают. А весь остальной мир погряз в противоречиях. И мне никогда не разобраться в житейских несовпадениях. Все равно ничего не пойму. Время еще не пришло, видимо. Может, оно никогда не настанет. Я исчезну, но так и не пойму основного закона жизни.
– Готово, хозяйка! – крикнул механик. – Две штуки с тебя.
– Как это две? – разозлилась я. – Ты ничего не сделал, времени всего ничего затратил. Никаких деталей не заменил. Ни одной. За что – две штуки? Грабеж? Грабеж, – спросила и сама себе ответила я.
– Грабеж, а куда денешься, сегодня не ограбишь – не проживешь, жизнь теперь такая, – подтвердил механик, – у нас же кооператив. Цены выше, чем в городе. Гони бабло. Бензин я тебе залил. Полный бак.
– И за это спасибо, – проворчала я, усаживаясь в машину. Ощущение благополучия переполняло меня. Полный кошелек денег. Полный бак бензина. Полное умиротворение. Покой и стабильность. Надо срочно посетить «Меркурий». В новом качестве. Я приду к директору не бедной родственницей, а настоящей хозяйкой жизни с тугим кошельком в руках. И я повернула ключ зажигания.
Игорь Валентинович отсутствовал. Разнокалиберные девушки растерянно развели руками. Руки у них длинные, нечего сказать. Я побродила по великану «Меркурию», пытаясь найти среди лавок и торговых точек магазин строительных материалов. Магазин сам выскочил передо мной, заманивая вовнутрь пестротой ярких красок. Огромные рулоны линолеума высились от пола до потолка. По стенам выстроились ряды полок с банками и флягами, кистями и валиками. Не магазин – восточный базар европейского дизайна с персидскими мотивами. Я выбрала линолеум, краски, клей, кисти разных размеров, продавцы отложили товар и заговорщически подмигнули, вызывая меня на тайный сговор. Двое мужчин, мои сверстники. Что-то они задумали, наверное, очередные мошенники. Я насторожилась.
– Ремонт? – спросил один из заговорщиков.
– Ремонт, ремонт, а вы что думаете, мне все это для банкета сгодится? – Я кивнула на отложенные в сторону предметы, предназначенные для наведения порядка на своей будущей планете.
– У нас свои мастера имеются, – громко шепнул второй продавец, – они вам быстренько все сделают, как в передаче «Школа ремонта». За сорок минут телеэфира.
– Так уж и за сорок? – Я изумленно вытаращила глаза. Альберт еще не привез заветное разрешение от министра. Регистрационная женщина спряталась от меня, страшась новой встречи с загробной организацией. Но сроки меня устраивали. Сорок минут. Это вам не сорок часов. И не сорок поминальных дней.
– Как с куста, – подтвердил первый, – сорок минут, и магазин можно сдавать в субаренду. Любой клюнет на готовенькое.
– Я не хочу сдавать в субаренду. Мне самой нужен магазин, я должна открыться через неделю! – Во мне все возликовало. Бог посылает мне подарки, сыплет их сверху, наверное, на небе открылась лавочка сувениров. Сначала вернулся кабриолет, и тут же подвернулся случай отремонтировать магазин за считаные секунды. – А почем у нас нынче идет «Школа ремонта»? Небось три цены сверху, – спросила я, рассчитывая на собственное благоразумие. Нельзя связываться с незнакомыми строителями. Они такое устроят, Игорь Валентинович последние волосы потеряет. Во мне боролись противоречивые чувства. С одной стороны – хотелось всего быстро и сразу, с другой – я жутко боялась обмишулиться.