— О, мисс Линдсей! — Роза сжала свои руки перед грудью, ее черное лицо выражало разочарование. — Но почему? Вилла была отдана вам. Важно ли кем?
Ребекка вздохнула.
— Я боюсь, да. Я… я могла бы принять такой подарок. Но не от… от мсье Сент-Клера.
Роза из стороны в сторону покачала головой.
— Но это ужасно! Завтра Рождество! Вы не можете уезжать в день Рождества!
Ребекка собралась с мыслями. Конечно, она забыла. Завтра — Рождество. Тогда она не должна уезжать. Она должна подождать, пока Праздник Побережья не закончится. Было смешно при осознании этого испытывать чувство облегчения. Она раньше не осознавала, насколько много стала значить вилла в качестве убежища. Для нее было проклятием знать, что она скоро ее покинет.
Эту ночь она плакала в кровати, и ее подушка пропиталась слезами. Это был единственный случай, когда она плакала, но величину горя нельзя было отрицать.
На Рождество утром она получила подарок от Розы, и когда открыла сверток, то обнаружила, что это была пара сережек, сделанных из раковин, длинных и свисающих и очень экзотичных по дизайну. Она тоже купила подарок Розе, и женщина осталась довольна блузкой, которую она привезла ей из Англии. Ребекка настояла на том, чтобы та надела ее сразу, и, чтобы доставить ей удовольствие, она надела сережки из раковин, чувствуя, как они качались и при этом слегка касались плеч. Они выглядели достаточно несоответственно белому купальнику, который был единственным предметом ее одежды. Но Розе было приятно, и больше тут никого не было, кто мог бы их видеть.
Они легко пообедали, рано вечером они поели жареной индюшки, которую специально Роза приготовила, чтобы доставить удовольствие Ребекке. Ребекка настояла на том, что они должны в такой особенный день есть вместе, и потом она вернулась на пляж, чтобы в конце дня поплавать.
Она ненадолго легла на теплый песок, и ей стало интересно, что она будет делать, когда вернется назад в Лондон. Она не могла вернуться на работу и извела все деньги, чтобы приехать сюда. Наиболее разумным было бы остаться здесь на пару недель и вернуться, как будто у нее действительно был отдых, но она не могла так поступить. Она не приняла бы ничего от Пьера Сент-Клера — ни деньги, ни жалость.
Здесь на песке было очень умиротворенно. Она слышала звуки музыки и догадалась, что на одной из других вилл была вечеринка на пляже. Без сомнения, там должно быть много людей, думала она, все пьют, и говорят, и смеются… и занимаются любовью… На ее глаза наворачивались слезы, но она им не поддалась. Жалость к себе никому не помогала, и она не будет такой глупой…
Хруст ветки сзади нее вынудил ее резко приподняться на руках. Позади нее было темно, размытая чернота качающихся пальм могла скрыть все. Она старалась убедить себя, что ошиблась, но ничего из этого не получалось. Ощущение оставалось, и когда она осмотрелась вокруг круглыми от страха глазами, то увидела, как из-за деревьев появился мужчина и начал спускаться к ней вниз по пляжу.
С восклицанием она вскочила на ноги, но затем остановилась, когда лунный свет полностью упал на лицо человека, освещая привлекательные черты Пьера Сент-Клера.
Сразу же она напряженно подумала, что недостаточно одета и что ее шелковистые волосы в беспорядке. Как и раньше, она опять была перед ним не в лучшей форме.
— Привет, Ребекка! — произнес он. Он посмотрел куда-то поверх ее головы. — Мне жаль, что я приехал так поздно, но у меня возникли некоторые трудности с вылетом из Канберры.
Ребекка уставилась на него неверящими глазами, почти как если бы она ожидала, что он исчезнет так же неожиданно, как и появился. Затем она собралась и сказала:
— Но сегодня Рождество! В Рождество нет полетов.
— Я знаю. Я заказал самолет. — Вдруг он оглянулся вокруг. — Как ты думаешь, можем мы подняться наверх, в дом? Роза знает, что я пошел к тебе, и откровенно неодобрительно отнеслась к этому по каким-то причинам. Я получил действительно достаточно холодный прием у этой леди.
Его слова напомнили Ребекке содержание письма, которое пришло в предыдущий день, и она поняла, почему Роза вела себя так странно.
— Я представляю, что Роза не в меньшей мере, чем я, была шокирована, увидев вас, — жестко сказала она. — Я что-то не припомню, чтобы я вас приглашала. Или это просто случай лишний раз напомнить, что вилла — ваша и я не могу вас выпроводить? — сердито закончила она, давая волю своему гневу.
Пьер довольно долго смотрел на нее и затем вздохнул.
— Итак, ты знаешь! — выразительно сказал он.
Ребекка отвернулась.
— Да, я знаю. — Ей удалось сохранить спокойствие в голосе. — Извините, я должна пойти и переодеться…
— Минутку!
Крепкие пальцы Пьера схватили ее за руку, без усилия помешав ей идти. Он повернул ее к себе лицом, и она увидела, что рассердила его. Выражение его лица было напряженным и твердым, по тому, как он на нее смотрел, она поняла, что он хотел отомстить ей.
— Я пришел сюда с намерением придерживаться строгих правил этикета, — сказал он резко. — Я намеревался говорить с тобой официально, на свету и в цивилизованной атмосфере на вилле, чтобы Роза была в пределах досягаемости, но когда ты так со мной говоришь, то заставляешь меня терять терпение!
Ребекка непонимающе смотрела на него.
— Почему именно ты пришел сюда? — спросила она, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. — Твоя… твоя ищейка приходила по поводу еще чего-нибудь ужасного, что я совершила? Или ты изменил свое решение относительно передачи мне виллы? Не следует беспокоиться. Я не намерена здесь оставаться. Я предпочитаю свою независимость, и — не благотворительная организация!
— Почему ты это делаешь? — сердито воскликнул он. Почему так со мной говоришь? Как будто ненавидишь меня! Я знаю, что это не так.
Ребекка попыталась вырваться от него.
— Откуда тебе знать? — съязвила она. — Это Халлидей сказал тебе?
— Ребекка, послушай меня! Мне не нужна твоя вилла, твое милосердие, ничего от тебя, понятно?
Пьер и течение мучительной минуты смотрел вниз, на ее поднятое к нему лицо, и затем со стоном он покачал головой и, притянув ее сзади за шею, наклонился и прижался к ее губам. Губы были приоткрытые и призывающе страстные. Ребекка сопротивлялась лишь на мгновение, и затем давление его губ и ищущая сила ласк его рук разрушили всю ее защиту, еще нагляднее показывая ей, чем на словах, насколько безнадежно было с ее стороны сопротивляться его власти. Поцелуй был долгим, и когда он поднял голову, то только затем, чтобы искать теплые изгибы ее плеч и груди. Его пальцы нашли защитную застежку верха бикини, но она не предпринимала попыток остановить его, и его руки соскользнули по ее спине и охватили ее стройную талию.
