Конечно, писать какой-то отчет в таком состоянии не хотелось. Гарольд поднялся из-за стола, прошелся по мягкому ковру несколько раз из конца в конец комнаты. Домашние туфли приятно облегали ступни.
Да, доктор Картер отлично обустроил свой особняк даже на этом краю земли. У него и на родине, неподалеку от Хартлпула, имеются отлично обставленные дома, два старинных замка, в которых можно жить даже с современными удобствами. Сэр Картер считал себя просвещенным человеком. Собирался провести в свои поместья электричество и телефон.
Гарольд и сам был не бедным человеком, старался не отставать от веяний моды. Когда он однажды вступит в наследство и примет от отца титул, то переоснастит фамильный замок. Гарольд уселся в уютное кресло и мечтательно задумался.
Необходимо тщательно обдумать два главных вопроса. Конечно, он благородный человек и приличия обязывают его жениться. В том, что мисс Летиция Картер была два часа назад девственницей, он даже и не сомневался.
Гордость от обладания замечательной женщиной переполняла его через край. Он не может оставить все, как есть.
Его трезвые, честолюбивые планы по поводу собственной карьеры летели к чертовой матери под чувственным напором сумасбродных поступков Летиции. Гарольд почувствовал неодолимое желание прямо сейчас взглянуть на нее. Он встал с кресла, взял лампу и, освещая себе дорогу, поднялся на второй этаж.
Войдя в спальню Летиции, Гарольд долго стоял перед широченной кроватью и любовно рассматривал девушку. Покрывало соскользнуло с нее. Она лежала на животе, подогнув под себя правую ногу и обняв подушку тонкими руками. Кожа, почти не загоревшая на тропическом солнце, ослепляла сливочной белизной и атласной гладкостью. Рыжие вьющиеся волосы рассыпались по подушке, плечам и спине.
Летиция казалась ему трогательной и беззащитной. Хотелось оградить ее от остального мира надежным и сильным кольцом объятий, оберегать от боли и обид. Ощущение чувственной пресыщенности, которое он пережил совсем недавно, уступило место новому всплеску желания.
Он поставил лампу на туалетный столик, снял и аккуратно сложил на стуле одежду, тщательно накрыл Летицию тонким покрывалом, словно боялся, что кто-то посторонний внезапно увидит ее наготу, которая отныне принадлежит только ему, Гарольду Маккензи.
– Спи, малышка моя. Спи, единственная.
Он решил полежать немного рядом, а потом встать и отправиться в кабинет доктора, чтобы составлять отчет. Гарольд придвинул Летицию к себе поближе, крепко обнял, уткнувшись носом и губами в копну вьющихся волос, пахнущих лавандой и ромашкой. Предыдущий день и особенно вечер слишком утомили его. Восстановить силы мог только здоровый сон.
Летиция проснулась оттого, что ей стало нестерпимо жарко и тесно. Казалось, каждая клеточка напряжена и звенит, словно маленький серебряный колокольчик. Летиция открыла глаза, настороженно осмотрелась. Она лежала совершенно обнаженная, освещенная яркими солнечными лучами. Судя по всему, утро наступило уже давно. Обычно в это время семья сидела вокруг просторного, словно поле для гольфа, стола. На белоснежной скатерти были расставлены блюда, накрытые круглыми крышками, и подносы со множеством закусок.
Девушка хотела позвать Элис, чтобы служанка принесла платье для завтрака и помогла привести себя в приличный вид. Она повернулась на другой бок. В одно мгновение взгляд Летиции стал испуганным. Может быть, она сходит с ума? Или ей приснился странный, неприличный кошмар?
Рядом с ней, занимая половину кровати, лежал мужчина. Длинные темные волосы, немного волнистые, закрывали лоб. У него были широкие плечи, крепкая гладкая шея и мускулистые руки с длинными сильными пальцами. Мужчина лежал, свободно раскинувшись, одной рукой обнимая Летицию за шею. Она попыталась высвободиться, но он не только не ослабил хватку, но прижал ее к себе еще сильнее. Летиции почудилось, будто она разобрала несколько слов. Похоже, во сне он называл ее имя.
Досадуя, она с силой вырвалась из цепких объятий, вскочила с кровати и нервно заметалась по комнате. Ей все время попадалось зеркало, в котором то появлялось, то исчезало ее отражение.
Вытащив из комода чистую простыню, Летиция старательно прикрыла грудь мужчины и живот.
– Что этот мужчина делает в моей постели? – смущенно пробормотала она, пытаясь плотно завернуться в другую простыню.
Но ее сознание уже проснулось. Она стала воспринимать действительность реально, вспоминая события минувшего вечера и ночи.
Это же Гарольд! Гарольд Маккензи! Он был моим женихом, должен был стать моим мужем… А теперь… Теперь он мой любовник? Господь мой! Как я опозорила отца с матерью!
Летиция села в кресло и задумалась, пытаясь себя успокоить и оправдать. Но беспокойство и чувство вины за совершенный поступок не покидали ее. Наверное, Гарольд испытывал на ней свое умение гипнотизировать людей? Летиция вспомнила все! Она утоляла свою плотскую похоть с мужчиной, не будучи его законной супругой. Как могло подобное произойти с ней? С ней, мисс Летицией Картер! Что скажут мама и Климентина? Они сочтут ее самой настоящей уличной женщиной, воспользоваться услугами которой имеет право любой мужчина. Прислуга начнет шептаться и осуждать ее по углам. А если, не дай бог, она забеременеет? Если выносит и родит ребенка без отца?! Боже! Позор не только ей, но и ее родителям! Климентине! От подобных мыслей голова шла кругом. Конечно, теперь она существо, достойное презрения!
Летиция не сводила напряженного взгляда с Гарольда. Она следила за ним, словно зверек, попавший в капкан, следит за приближающимся охотником. Он лежал, отвернувшись от нее, словно демонстрируя свою мускулистую спину.
Летиция с ужасом ожидала пробуждения Гарольда, угадывая, какие первые слова произнесет он. Посмеется? Окатит холодным презрением? Осудит за доступность?
Ее любовник! Какое ужасное, какое отвратительное, позорное слово! Но четко дающее определение отношениям между мужчиной и женщиной. Он скоро проснется, и она не сможет взглянуть на него без стыда. Как чудовищно она вела себя! Почему не сумела остановиться?
Ее любовник, разомлевший под лучами утреннего солнца, сладко потянулся, выгнулся и сбросил с себя простыню, которой Летиция укрыла его. Медленно повернулся на левый бок.
– Доброе утро, любимая моя девочка! – голос был сонный, хрипловатый. Гарольд откашлялся. – Что ты сидишь, сжавшись в комок, словно кролик перед удавом? – нисколько не смутившись, поинтересовался он, довольно улыбаясь. – Летиция, зачем ты закуталась? На тебя голенькую так приятно смотреть. Сбрось простыню, дорогая. Мы прогоним всех, кто придет!
