Это было не самое приятное из всех возможных открытий.
Паркер часто приходил к выводу, что любовь просто придумана наивными людьми, теми, кто верит в романтику или же наоборот теми, кто не верит, но искренне хочет облагородить не самые возвышенные порывы других людей. И свои собственные, конечно. Без этого никуда не деться. Всё, что делает человек, он делает, в первую очередь для себя, и только потом для кого-то другого.
В любом случае, «я люблю тебя» звучало намного пафоснее и шикарнее, нежели банальное «давай займемся сексом, мне так это нужно». Девушки велись на эти слова гораздо активнее, хотя и не особо верили. Сам факт того, что им сказали несколько приятных, пусть и лживых слов, делал их гораздо доступнее, чем обычно. Эшли неоднократно наблюдал подобные примеры в жизни, и, надо сказать, его они немного бесили. Он никак не мог понять, действительно ли, девушки настолько наивны и непроходимо тупы, что принимают сладкую ложь за чистую монету, или же они все понимают, но рады обманываться? Чаще приходил к выводу, что имеет место быть второй вариант, и оттого становилось ещё печальнее. Все вновь скатывались в лицемерие. Как девушки, откликающиеся на ложь, так и парни, активно эту ложь расточавшие.
В какой-то степени ему даже было обидно за то, что мир настолько прогнил. Не осталось в нем ничего святого, ну или хотя бы частично приближенного к идеалам святости. Они оказались никому не нужны, совершенно. Абсолютно. Многие давным-давно позабыли о законах морали, жили так, как придется, не задумываясь о будущем, властью одного момента. Не строя никаких планов, пофигистично.
Он и сам смотрел в будущее без надежды, но не потому, что его настолько день сегодняшний манил. Тут Паркер тоже не видел ничего привлекательного. Всё та же прогнившая система, все та же распущенность, притворство, ложь, попытки самоутверждаться и доказывать свою состоятельность за счет более слабых...
Ему было противно жить в таком мире. Каждый прожитый день, как ещё один мазок жидкой грязью по стеклу. Каждый встреченный человек, который старается подстроиться под тебя и завоевать твое расположение вызывает только отторжение своими нелепыми попытками приспособиться. Становится ясно с одного взгляда, что нет ничего искреннего в его мотивах. Достаточно один раз сказать ему какое-нибудь резкое слово, и он тут же станет твоим врагом. Отправится поливать тебя грязью, и в итоге вы поругаетесь так, что этот скандал будут вспоминать неоднократно, при каждом удобном случае. Так почему бы сразу не установить определенную дистанцию с этим человеком? Это будет самым разумным решением, а главное – безопасным.
После всего случившегося и открывшейся правды отношение к Керри у Паркера было двоякое. Он слабо представлял себе, как можно вот так просто решиться на тот поступок, на который решилась она. Проследив логическую цепочку, которую девушка сама для себя выстроила, он вроде и мотивами её проникся, и попытался представить себя на её месте, что, правда, совсем не получилось. Будь он на месте Керри, он бы, как и Дитрих, просто отказался от таких отношений и послал в далекое путешествие Курта, а для усиления эффекта ещё и в глаз бы ему засветил, чтобы красота засияла ярче.
Видел Паркер в своей школе таких плейбоев, они были самыми фальшивыми из всех. Показные красавчики, которые только и могут, что бравировать своими сомнительными достижениями и не менее сомнительной красотой, а по сути, ничего собой не представляют. Просто изнеженные существа, разбалованные родителями и глупенькими девочками, которые уделяют им внимания больше, чем самим себе.
Тепличные растения, что цены себе сложить не могут, считая себя подарками для всего человечества. Такого слова, как верность в их арсенале не существует. Они цепляют каждую, кто готов откликнуться на их предложение и предлагает себя, выставляясь, как товар в витрине магазина. Хотя, это сравнение совсем недалеко от истины. Каждый человек раз в жизни обязательно почувствует себя товаром, не важно, когда именно это случится. При приеме на работу, стараясь выставить себя в самом выгодном свете перед работодателем, или же в повседневной жизни, старательно пытаясь продать себя на рынке невест или женихов. Впрочем, чаще на рынке невест. Мужчинам в этом плане гораздо легче. Кто-то когда-то решил, что право выбора за ними, и теперь это стало едва ли не нормой жизни. Само собой разумеющееся явление. Правда, одни этим правом пренебрегали, а другие вовсю использовали. Те самые показные самопровозглашенные короли, которые больше всего на свете боятся стать менее привлекательными.
В глубине души почти все они были несчастными людьми, несмотря на все свои попытки казаться невероятными, недостижимыми идеалами. Они были одинокими и, наверняка, никогда не слышали о таком понятии, как гармония с самими собой и с окружающим миром. Движения их были порывисты, временами глупы и совершенно необоснованны. В конечном итоге их ждала депрессия и разочарование в жизни, тот самый кризис среднего возраста, о котором так любят говорить психологи. А ещё одиночество, потому что не всегда находятся блаженные, готовые вытерпеть чужую неверность и пренебрежительное отношение к себе. Чаще всего, даже у самых терпеливых кончается терпение, гремит взрыв, и девушка уходит, громко хлопнув дверью.
Когда собиралась хлопнуть дверь Керри, неизвестно. Быть может, она и вовсе не собиралась этого делать, мечтая лишь отомстить своему неверному избраннику, но теперь у нее просто не было выбора. Она понимала, что сойдет с ума, если ничего не изменит в своей жизни, да так и будет ломать себя в угоду другому человеку.
Паркер попытался вытащить ладонь из чужой ладони. Керри приоткрыла один глаз и посмотрела на него подозрительно.
– Собираешься уходить?
– В общем, да, – согласился Паркер. – Я и так задержался дольше, чем собирался. Надо домой. Ну, и не очень хочется столкнуться с твоим братцем, который, скорее всего, с утра пораньше, увидев меня, решит порубить наглого гостя в лапшу.
– Можно подумать, тебя это пугает.
– Нет. Просто не хочется действовать людям на нервы. И тебе в том числе.
– Ты не действуешь мне на нервы.
– Всё равно не хочется злоупотреблять вашим гостеприимством. У нас с Дитрихом было лишь временное перемирие. Не думаю, что на сегодняшний день оно распространяется. Да и тебе, наверняка, сейчас немного не по себе.
– От того, что я вчера наговорила?
– Да.
– Не поверишь, но мне стало легче.
– Правда?
– Правда. Иногда нужно поделиться своими проблемами с кем-то, кто может выслушать и не наорать в ответ, как это делает мой брат. Понимаю, что ты, конечно, не самая подходящая кандидатура для таких разговоров и вряд ли тебе интересно было слушать то, что я говорила...
