Он походил по комнате, запоздало сообразив, что Хилари, скорее всего, у стойки портье или у бассейна, и отправился туда искать ее.
Мэтт проснулся счастливым, как никогда. Его сердце стучало, а подошвы ног покалывало. Он не мог дождаться встречи с ней и потому буквально оцепенел, обнаружив записку, которую она подсунула под дверь.
Наверное, она сделала это уже на рассвете, потому что после ее ночного ухода он долго не мог заснуть, все время думая о ней и с глупой улыбкой обнимая подушку.
Он перечитал письмо. Слова были добрыми и даже нежными. Но эффект они производили разрушительный.
Дорогой Мэтт,
Это было чудесно. Я пыталась объяснить тебе, что, когда мы вернемся домой, мне будет очень тяжело. Потому мне бы очень хотелось, чтобы ты набрался терпения. Не пытайся связаться со мной. Я обещаю, что позвоню или напишу, когда почувствую, что пришло время.
С любовью, Хилари.
Сначала она написала «когда я вернусь домой», но перечеркнула и исправила на «мы». Мэтт читал письмо снова и снова, пока наконец до него не дошел весь его смысл. Все закончилось, даже не начавшись. Он выскочил на балкон и со слезами на глазах уставился на море, желая броситься туда, в самую глубину. А потом смял листок и швырнул его через ограду. Час спустя он уже шарил в кустах в поисках письма, чтобы снова перечитать и найти в нем хоть какие-нибудь признаки надежды.
Они смотрели на сломанную кровать. Сломалась не только ножка; в самой середине были сломаны рейки. Милли посмотрела на него с обожанием.
– О Пасти, ты просто тигр! И кто тут у нас был непоседливым тигренком?
Пастернак последний раз взглянул на кровать.
– Ну и дешевка! Только посмотри! Он поднял кусок рейки.
– Это же фанера! Они что, не знали, что в этой спальне будет проживать самый энергичный представитель Южного Манчестера? Они что, никогда не слышали о… Великом Любовнике?
Он корчил страстные гримасы, пока она не засмеялась, а затем отшвырнул деревяшку в сторону. Милли посмотрела на бардак и хихикнула.
– Лучше сделай что-нибудь! Сломана всего лишь одна ножка и внутренняя часть. Все не так плохо. Может, нам их просто приладить друг к другу? Никто и не заметит.
– Хм-м. Элементарно, Ватсон.
Когда они снова заправили кровать, она выглядела почти как новая, за исключением торчащей посередине рейки.
Шон бежал вверх по лестнице, ведущей к бассейну, перепрыгивая через две-три ступени сразу. Он начинал понимать, как можно справляться с полуденной жарой, – надо просто игнорировать ее. Думать трезво. Он прошел по узкой тропе через рощицу лаймов и ярких рододендронов и начал подниматься по самому крутому пролету лестницы.
Прямо по курсу стоял несчастный, потеющий мужик, обгоревший и краснеющий прямо на глазах, слушал лекцию самоуверенного идиота в соломенной шляпе. Шон видел, как несчастный мужчина согласно кивает, чуть не плача, в то время как солнце нещадно палит его незащищенный скальп. Он слышал скрипучий голос мужика в шляпе, стоявшего в самом низу лестницы. Всю информацию об этом тощем помпезном говнюке в шляпе можно было почерпнуть из его занудливого, увещевающего голоса, в котором не было даже тени сомнения в собственной правоте. Скорее всего, он проработал лет двадцать ассистентом менеджера в строительной компании или на той же должности в агентстве по недвижимости и был абсолютно уверен в двух вещах: во-первых, он знает, о чем говорит, и, во-вторых, люди хотят это слушать. За многие годы он научился вешать лапшу на уши потенциальным клиентам, и ему нравилось ощущение собственной значимости, которое он при этом испытывал. И теперь он нагружал этого скромного, задыхающегося от жары, испуганного новичка своей бесполезной информацией. Шон подошел к ним. У несчастного даже был в руках чемодан! Наверняка его семья терпеливо ждет папочку с ключами, стоя перед дверью номера. И где этот гад в шляпе так научился цеплять клиентов? Прямо уличное ограбление! Теперь Шон почти поравнялся с ними.
– Конечно, вы переплачивать в этих барах! Мужик в шляпе, выпучив глаза, стращал своего послушного потеющего ученика, который кивал и нервно вытирал пот со лба. Тот не хотел быть грубым, но, черт! Какая жара!
– О да! Он облизнуца, грязный латинос! Он видеть, вы приехать! Он говорить друзья – быстро! Выставить цена для турист!
Он помолчал и снова сделал большие глаза. Шон остановился рядом с ними. Лектор слегка подвинулся, позволяя ему пройти, но абсолютно не обратил внимания на то, что Шон остался стоять, где стоял. Его фанатичные глаза ощупывали цель.
– Но идти в их бары для местный рыбак…
– Здесь их нет, – спокойно сказал Шон.
– …и вы платить местные цены! И вы может поговорить приятно обо всем…
– Дерьмо собачье!
– Сегодняшний улов. Погода…
– Жара.
– Это где ты хочешь быть, друг. В барах для местный рыбак.
Шон похлопал его по плечу.
– Слушай, ты, мудак самовлюбленный! Я живу здесь! Здесь нет никаких долбаных баров для рыбаков! Это туристическая зона!
Эксперт повернулся к нему, немного испугавшись, но пытаясь держать марку.
– Я рассказать вам…
Шон толкнул его в грудь и пошел.
– Обойдусь.
– Тридцать тысяч песет.
– За что?
– Поломка.
– Какая поломка?
– Поломка кровать. Стоить пятьдесят тысяч песет. Двадцать тысяч депозит плюс тридцать тысяч.
– Что за чертовы шутки!
– Никаких шутка. Пятьдесят тысяч песет.
Пастернак оглядел его с ног до головы.
– У кого могут остаться пятьдесят тысяч в последний день отпуска?
– Не мой проблем. Возьмите ваша пластиковая карта.
– Пошел ты!
– Конечно. Я пойти – с ваши паспорт. Он ухмыльнулся, глядя на Пастернака. Пастернак глубоко вздохнул и начал все заново:
– Итак, кровать. Фанерная, конвейерной сборки. А ты мне говоришь, что она стоит – сколько?
– Пятьдесят тысяч песет. Местная ручная работа.
Пастернак наклонился к нему и зло зашептал ему в ухо:
– Ебать твою воровскую задницу! Я иду в британское консульство!
Менеджер радостно протянул ему телефон.
– Хотеть такси? Это в Малага!
– Пошел ты!
Пастернак вернулся к остальным рассказать о проблеме. Сидевшие рядом с Анке и Кристой Майки и Том сначала просто не поняли, о чем он говорит. Однако Мэтт понял. Он зыркнул на Пастернака.
– С меня довольно! – прошипел он. – Хватит, достало!
Мэтт ураганом пронесся к стойке, одним махом перепрыгнул ее и схватил портье за лацканы куртки. Втащив в офис, он прижал его к сейфу, так что ребра затрещали.
– Открывай!
– Нет!
Мэтт уткнулся носом прямо в лицо менеджера.
– О да! Ты откроешь! И ты вернешь наши паспорта, как милый, цивилизованный человек. Мы ведь хорошие люди! Мы не гопники какие-нибудь, да?
