— Доброе утро... эм, — несмело произносит Засимова. Поднимаю глаза и замечаю, как быстрым движением заправляет волосы за уши. Нервничает. Может, и правильно. Стараюсь успокоиться, чтобы вышел у нас нормальный разговор, а не первая и, возможно, последняя ссора.
— Доброе? — спрашиваю, поднимая брови.
— Ты слышал.
Молча киваю, продолжая пытать её взглядом. Сдаётся первая и опускает ресницы. Берёт ложку и тоже занимается бесцельным помешиванием кофе.
— Я хотела сказать, правда. Просто…
— Просто что? — Отставляю от себя чашку и откидываюсь на стуле.
Засимова ëрзает на своём, покусывая губы.
— Не злись, пожалуйста. Всё было так хорошо, — запинается, а потом сбивчиво продолжает: — я не знаю. Я бы обязательно тебе сказала. Не сегодня, но на днях. Молча не уехала бы, ты не подумай.
— А я не знаю, что думать, Даша. Я тут на каких правах? Удачно подвернулся и рядом оказался?
Она морщится как от удара, подаётся вперед и пытается дотронуться до моей руки. Позволяю сжать свои пальцы. Её — как всегда, холодные, почти прозрачные. Сжимаю в ответ, потому что не могу её не касаться. Под кожу мне залезла, в сердце имя своё высекла. Смотрю на неё и не могу поверить, что уедет. Просто возьмёт и свалит к чёртовой матери в другую страну! А что я могу ей предложить взамен? В любви признаться? Пошлет меня на хрен и рассмеëтся в лицо. Столько лет игнорировал, а тут вдруг влюбился как мальчишка в детском саду. В Москву с собой позвать? У меня там нет ни хрена. Зато забот полон рот. Съëмную квартиру искать, Ольку в школу устраивать, бассейн хороший выбрать. В Германии у неё больше возможностей. Без мужика с малолетней сестрой за пазухой и сомнительными рабочими перспективами.
Стискиваю зубы, готовый выслушать всё, что скажет.
Ну, давай. Я жду. Добей меня.
— Кирилл, давай не портить эти последние выходные. — Гладит большим пальцем мою ладонь и в глаза заглядывает.
Опять смотрит в самую душу своими шоколадными омутами.
— Ответь мне, — понимаю, что давлю на неё.
Не имею права, всегда избегал этого, а сейчас не могу уйти без ответов на несколько своих вопросов. Слишком глубоко внутрь пробралась.
— Что ты хочешь от меня услышать? — спрашивает устало, взлохмачивая одной рукой волосы.
— Скажи, что ты не считаешь ошибкой всё, что было между нами, — говорю напряженно, вглядываясь в её бесстрастное лицо
— Ошибкой? — улыбается, добро так, без злобы или сарказма, вгоняет в крышку моего гроба первый гвоздь. — Нет, это было увлекательное приключение в наше прошлое. Мне понравилось. Ты показал, что вокруг меня ещё столько всего, жизнь она не заканчивается. И я могу жить, расправив крылья. Они у меня подрезаны, но всё ещё есть. Спа...
— Вот только благодарности мне за секс не надо, Даша, — резко обрываю её и выдергиваю руку из её ладоней.
— Я всё равно улечу, — произносит серьёзно. — Мне тут делать нечего. Это больше не мой дом. Не моё место. Я здесь не чувствую себя целой.
— А там, значит, чувствуешь?
— Мы можем созваниваться и списываться, я не хочу вычëркивать тебя из своей жизни, — говорит на выдохе и зажимает руки между коленями.
Это совсем не то, что я мечтал услышать. Добивает мелочь — она сейчас сидит напротив в моей футболке, сползающей с плеча. Забыл её как-то, и Даша попросила оставить. Спать ей в ней понравилось. Думал, это что-то значит. Ошибся, видимо. Напридумывал себе того, чего нет.
— Но и впускать не хочешь?
— А зачем? — говорит Даша, а потом округляет глаза. — Я не это имела в виду.
— Я так и понял. То есть ты просто попользовалась мной?
— Я просто взяла, то что ты предложил, — обрубает.
Правда.
Вот она какая. Даже не знаю, хотел ли я услышать такую правду. Смотрю на Засимову, словно первый раз. Красивая она. Раньше блëклой считал, незаметной. А сейчас сидит неумытая, непричесаная, колкими фразами бросается и всё равно красивая.
Больно мне от её безразличия. Не думал, что простыми словами можно так задеть. Вот, значит, как бывает. Спасибо, теперь узнал.
— Мне домой надо, — говорю, вставая из-за стола, и иду в сторону прихожей. — Подумать.
Цепляется за руку, тормозя меня, ногтями впивается в кожу, оставляя следы. Ничего не чувствую, центр болевых ощущений сместился под ребра.
— Я тебе позвоню, ладно? — Голос Дашки нагоняет меня у двери.
Хватаюсь за ручку и, не поворачиваясь, отвечаю:
— Я сам тебе наберу.
28
Кирилл
— Провожать меня не надо, ладно? Остаётся не так много времени до конца регистрации, я не хочу растягивать прощание.
Киваю. Я не звонил ей два дня. Думал. Блин, сколько я думал. В жизни столько не размышлял о взаимоотношениях двоих людей. Анализировал наше прошлое, в сотый раз прокручивая в голове сделанные ошибки, за которые сейчас расплачиваюсь.
Не имею права требовать от Даши взаимности, если она не готова дать её сама. Слова, сказанные у неё на квартире в то утро, задели за живое. Перевернули всё, что я представлял себе о наших непродолжительных близких отношениях. Я всего лишь временная замена. Шаг для её излечения от трагедии и боли после потери немца. Могу ли я её осуждать? Уже один раз осудил. И не только Дашу. Отца своего осудил за то, как быстро он забыл маму и кинулся в пучину чувств с новой женщиной. Теперь я его понимаю, спасибо Засимовой.
— Как скажешь, — стараюсь говорить ровно, но внутри всё кипит и бунтует. — Всё взяла?
Вот она — моя женщина. Я выбрал её сам, теперь сам и мучаюсь. По сравнению с ней другие бывшие в моей жизни померкли разом. Словно и не было никого. Только я и она. Всегда.
— Да. Если забыла, вышлешь почтой? — спрашивает, кусая губы.
Говорит, что спешит, а сама оттягивает уход. Вижу как мечется ее глаза, как нервно подергивает ногой. Мы расстаемся не навсегда, родная. Чтобы ты там не думала в своей темноволосой головке. Знаю, сомневаешься. Но я не перестану бороться. Просто нам нужна эта передышка. Взвесить все составляющие и оценить по достоинству.
— Конечно. Могу сам привезти, — стараюсь улыбнуться. — Правда, не знаю, когда у меня будет отпуск.
На новую работу предлагают выйти уже в ближайшее время. Не могу упустить эту возможность и просрать собственную карьеру. Разорваться тоже не могу. Грёбаные обстоятельства сжимают как тиски, не оставляя выбора.
Еще сестра... напоминаю себе, что я не один и несу ответственность и за неё тоже.
— Буду ждать. Ты пиши мне, ладно? Как устроишься, и всё такое... буду ждать.
Киваю.
Даша сидит на расстоянии вытянутой руки и теребит лямку своего рюкзака. Билеты, как насмешка, торчат из его бокового кармана. Всё-таки улетает. Не передумает. Хоть я в лепешку разобьюсь, не передумает. По решимости в глазах вижу — ничего её не остановит. Ни жаркие признания, ни слëзная мольба. Она так решила. За нас всё решила. Меня даже не спрашивала. Права голоса у меня нет, мне его просто не давали.
С тяжелым сердцем признаю свое поражение.
Тягаться с призраком, живущим в её душе, было сложно, но мне казалось, я хоть немного смог выбить место и для себя. Потеснить его и заполнить часть собой. Жалкие мысли неудачника.
Последние дни мы общались натянуто. Я приходил к ней сам, как и раньше. Мы садились на диван, заказывали еды, смотрели сериалы. Секса больше не было. Просто обнимались. Иногда вместе засыпали. Дашка, уткнувшись мне в плечо, сладко сопела, а я любовался ей. Прощались друг с другом так, как могли и хотели.
Сглатываю ком в горле и смотрю на неё. Она ловит мой взгляд и слегка улыбается в ответ. Мне хочется верить, что для неё это тоже непросто.
— Всего хорошего, Дашка, — трогаю ее за руку и тяну на себя. Не сопротивляется, но прячет лицо, опуская голову. — Будь счастлива, девочка моя.
— И ты, Кирилл. — бормочет хрипло, уткнувшись в мою грудь носом. — Спасибо тебе за все. Просто...спасибо. Я напишу, как приземлюсь. Или позвоню. Можно я позвоню?
