Катя нахмурилась. Успокоил, называется!
— Да не трясись ты, — виновато сказал подрядчик, поняв, что перегнул палку. — Ты молчи больше. Я сам говорить буду!
Далее по маршруту следовало проектное бюро. В машину, кряхтя, заполз замшелый старичок, с виду лет семидесяти. Он вежливо поздоровался и тут же прикрыл глаза.
«На памперсы ему сертификат дарить надо, а не на парфюм, — с досадой подумала Катя. — Интересно, что он перед комиссией налепечет! Дремлет, словно младенец!»
Последними она забрала пожарника с газовщиком. «Друзья, что ли?» — удивилась Катя, когда они сели в машину и продолжили беседовать.
Катя взглянула на часы: до начала работы комиссии оставалось всего пятнадцать минут. Так и опоздать недолго!
Не опоздали! Катя подождала пока члены комиссии выберутся из машины и повела их в здание. Она открыла перед ними дверь и пропустила вперед себя.
Катя переступила порог и резко остановилась от представшей перед ней картины: возле расположившихся на стульях ранее прибывших членов комиссии вдохновенно ораторствовал Слава. В сторону Кати никто не взглянул. Она поняла, что рассказ Славы увлек слушателей не на шутку. Они не сводили с лохматого белобрысого парня внимательных глаз.
Катя прислушалась к его пылкой речи и от неожиданности онемела. Речь шла о хлебопечении. Слава вдохновенно посвящал членов комиссии в тонкости расстойки теста для белого хлеба.
Она осторожно кашлянула. Никто из членов комиссии, в том числе и из тех, кого она привезла, не отреагировали. Открылась входная дверь, и вошел полный мужчина небольшого роста с утомленным взглядом голубых глаз. Катя узнала его. Это был председатель комиссии, начальник управления строительства и архитектуры администрации Артемьевска.
Она почувствовала, как щеки заливает нервный румянец. Что же ей делать? Катя, не долго думая, подошла к Славе, извинилась перед членами комиссии и тихо сказала ему на ухо:
— Слав, спасибо за помощь! Председатель комиссии прибыл, сейчас работать начнут! Иди, посиди где-нибудь, пожалуйста.
Слава кивнул, улыбнулся присутствующим и направился к свободному стулу возле входной двери.
Слушатели, наконец, обратили свое внимание на вошедшего председателя комиссии и вспомнили, зачем они собрались.
Катин взгляд уперся в лежащие на подоконнике маски. «Как я могла забыть! — спохватилась она. — Но теперь уже ничего не поделаешь! Кто захочет, возьмет. Что будет, то и будет!»
Отсутствие стола никого не смутило. Секретарь комиссии, молодая полная женщина с короткой модной стрижкой, зачитала Катино уведомление о завершении реконструкции нежилого здания под ветеринарную клинику и предложила всем высказывать замечания.
Она вежливо попросила подрядчика:
— Давайте, пожалуйста, сюда документацию.
Руководитель строительной фирмы аккуратно положил на подоконник объемистую папку и начал вынимать документы.
Секретарь обратилась к Кате:
— Екатерина Юрьевна, предоставьте мне все согласования по перечню, пожалуйста, — и протянула листок.
Катя до того разволновалась, что впала в полнейшую прострацию и дальнейшее помнила какими-то отрывками. Вот подрядчик что-то доказывает секретарю комиссии. Стройная моложавая женщина с красивым усталым лицом, уполномоченная центра гигиены и эпидемиологии, по старинке называемого СЭС, о чем-то пытала представителя проектного бюро, вмиг преобразившегося из старичка в человека с твердым взглядом знающего свое дело специалиста.
У представителей Энергонадзора и Газовой службы замечаний не оказалось. Как ни странно, не возникло вопросов и у прибывшего из областного центра представителя Ветнадзора.
А вот пожарник минут десять донимал подрядчика, и тот, видимо, от переизбытка гнева на несправедливые претензии, имел лицо цвета вареной свеклы.
«Не подпишет пожарник! Придрался к чему-то», — от расстройства у Кати зарябило перед глазами. Она крепко сжала в замок плясавшие пальцы. Члены комиссии терпеливо ждали, чем закончится разговор. Наконец, председатель комиссии не выдержал. Он встал, подошел к спорящим и, извинившись, мягко отвел представителя пожнадзора в сторону. После нескольких минут разговора, пожарник согласно кивнул.
Секретарь комиссии, облегченно вздохнув, произнесла:
— Пожалуйста, подходим по очереди и ставим подписи, раз возражений и замечаний нет.
Внезапно к Кате подошла представитель СЭС:
— Екатерина Юрьевна, первый шаг у вас позади. — Она тепло улыбнулась. — Как подготовитесь к открытию клиники, милости прошу к нам с заявлением на экспертизу объекта!
Катя вдруг осознала, что все происходящее ей не приснилось, что она справилась! Признательность этим людям, которые отнеслись к ней очень по-человечески, затопила ее горячим мощным потоком.
«Будь, что будет», — решила она, подалась вперед и сказала звенящим от переизбытка чувств голосом:
Глава 24
Катя
— Спасибо! Я очень вам благодарна. Прошу, едем в кафе, пообедаем, — и виновато вздохнула: — Вы не представляете, как там упоительно пахнет выпечкой!
Все смотрели на нее с немым удивлением.
«Все испортила, — раскаивалась в своем глупом порыве Катя. — Сейчас позором покроют! Ну и ладно», — и с отчаянной решимостью произнесла:
— Не за горами Новый год, я желаю вам здоровья, радости, удачи и хочу вручить небольшие презенты, — она обвела членов комиссии благодарным взглядом и вручила каждому подарочный сертификат.
Члены комиссии дружно вздохнули.
Первым подал голос подрядчик:
— Почему не пообедать, пообедаем!
— Я тоже от выпечки не откажусь, — мечтательно произнесла представитель СЭС, с достоинством убирая подарочный сертификат в сумку.
— Ну, что ж, обедать так обедать! — согласился председатель комиссии. — Поехали быстрей, а то сегодня пятница, короткий день, а мне еще многое что успеть надо! — и, улыбнувшись, обратился к Кате: — К концу следующей недели зайдете к секретарю за документами, хорошо?
Катя, не до конца поверив, что все закончилось, осторожно кивнула.
***
Поздний обед вполне удался.
— Ты где премудростей набрался по хлебопечению? — спросила она Славу, когда они удовлетворенные исходом дела затемно возвращались в Порецкое. — Я онемела, когда ты женщинам из комиссии впаривал секреты расстойки теста.
Слава обиженно насупился:
— Никому ничего я не впаривал. У меня работа такая!
— Какая такая работа? — начала раздражаться Катя.
— Я работаю на хлебозаводе в райцентре, мастером смены, — с затаенной гордостью ответил Слава и разъяснил: — У меня и мать там всю жизнь работает! До армии колледж в Саранске закончил на технолога. После армии опять на хлебозавод вернулся. А что, мне нравится! На заочку в институт поступил, сессия скоро!
— Даже подумать не могла, — восхитилась ошарашенная Катя. — Молодец ты!
Слава внезапно попросил ее остановиться. За окном стояла темень. Белой мутью угадывались заваленные снегом обочины, да впереди мигали светлячками фары далеких встречных машин.
Катя резко сбавила скорость.
— Уходи с водительского места, сам поведу! — приказал ей Слава. — Сил нет глядеть на тебя, такую заморенную. Уснешь еще за рулем, а я пожить хочу!
Она попыталась воспротивиться:
— А если ГИБДД на трассе?!
— Не до нас им, — сказал, как отрезал, Слава.
Он подождал, пока она пересела на переднее пассажирское сиденье.
— Разговор есть, — напряженно выговорил Слава, набирая скорость.
Катя подобралась. Его тон отнюдь не располагал к приятным известиям.
Он с шумом вдохнул, как перед прыжком в воду:
— Я о Глашке хотел поговорить. Что делать будем, Кать? Уезжают они с братом к матери!
— Когда?! — охнула Катя. Сердце тяжело бухнуло о ребра.
— Дождется зимних каникул брата. Мать им квартиру покупает под Москвой, в Железнодорожном, — тоскливо поведал Слава. — Город чистый, уютный, до столицы на электричке сорок минут добираться. Сейчас документы оформляет да небольшой ремонт хочет сделать. — Он помолчал и вдруг горячо заговорил: — Нельзя Глашку туда отпускать! У нее и так жизнь покалечена, да еще на чужбину уедет! Кто там за нее заступится, если что?! Задержи ее хоть до лета, Кать!
