Руслан замолкает и садится вперед, с рваным выдохом устраивает ногу на пол и откидывает голову на подголовник.
— И сколько в этом ходить?
— Две-три недели. Это если без операции.
— Лекарства назначили?
— Обезболивающее. Если станет хуже или колено опухнет сильнее, то в больницу. Откачивать жидкость будут.
— А…
— Пап, хватит!
— Вов, нам, наверное, лучше отменить поездку?
— Да, ты…
— А зачем? Со мной не надо нянчиться. Летите отдыхайте. До туалета уж я доползу. Пожрать приготовят, надеюсь.
— Нет, это исключено. Мы семья и должны помогать друг другу.
— Насть, — поворачивает голову Руслан и впивается безразличным взглядом в маму, — тебе нравится, когда отец с тобой носится из-за беременности?
— При чем тут это?
— Ну ответь.
Мама поджимает губы и бросает на меня вопросительный взгляд. Я только пожимаю плечом. Не понимаю пока, к чему клонит Руслан.
— Не особо, — наконец выдыхает мама.
— Ну вот. А с чего вы вдруг решили, что мне понравится, когда со мной начнут носиться, как с инвалидом?
— И что ты предлагаешь? Просто взять и улететь?
— Да. Вы как раз через четыре дня летите. Через три дня я узнаю, нужна ли операция.
— Через три дня я не смогу ничего отменить.
— Ну и тем лучше. Пап, мне двадцать три. Справлюсь уж.
— Потом обсудим.
Глава 34
В машине воцаряется тишина, и до дома каждый погружается в свои мысли. Я периодически бросаю взгляд на профиль Руслана. Он словно за это время осунулся. Под глазами синие тени, скулы заострились, глаза стали стеклянными.
Владимир помогает добраться Руслану в комнату. Алла Алексеевна начинает причитать, как только видит Русечку на костылях. Принимается готовить ему еду, но Руслан только рычит, что не голоден, и требует покоя.
— Ну и что вот делать?
Мы сидим в гостиной.
Мама выглядит обеспокоенной и не сводит взгляда с Владимира. Он только хмуро смотрит в камин, который сейчас потрескивает и создает видимость тепла и уюта.
— Да что делать? Подождем вердикта ортопеда-хирурга, а потом будем плясать. Если нужна операция, то, извини, придется отложить отдых.
— Вов, ну о чем ты? Какие извинения? Это логично. Я бы сейчас не послушала его и отменила эту поездку. Потом отдохнем.
— Насть, он превратит нашу жизнь в ад, если мы не послушаем его. А так хоть операцией прикроемся и останемся. Не хочется, конечно, чтобы такое вмешательство случилось.
— Ну, я могу же присмотреть за ним, — подаю голос со своего угла дивана, в котором я уютно устраиваюсь.
— Ну да, знаю я, как вы любите друг друга.
При этом слове сердце замирает на секунду, а потом ускоряется.
Любим?
— Мам, ну не стану же я строить ему козни сейчас. Просто вспомни меня, когда у меня травма была. Я очень болезненно на все реагировала. Может, хоть со мной Руслан не будет так агрессивен, как с вами.
Верилось, конечно, с трудом, но и лишать Владимира и мамы отдыха не вижу смысла. Я знаю, что делать при травмах. И уверена, что Руслан не будет мне вставлять палки в колеса.
— Тебе учиться надо.
— Ну это полдня, а потом я вся в распоряжении Руслана буду.
— Уверена, что справишься?
— Конечно, на крайняк в гараже есть веревки.
Глаза мамы расширяются, а Владимир фыркает.
— Шучу я. Я справлюсь. Мы ж семья, — напоминаю реплику мамы.
— Ладо, но только если мы наверняка будем знать, что без операции обойдется.
Знали бы мы, во что превратит эти несколько дней Руслан. Он злится на все, что не по его. Рычит по поводу и без. И даже я не могу его усмирить.
С одной стороны, я понимаю, почему он так себя ведет, но это не отменяет того, что он становится опять засранцем.
Даже Виталик, который приезжает узнать, как дела у друга, не выдерживает и с руганью посылает Руслана в далекое пешее.
Я как раз готовлюсь к занятиям, когда слышу, как Руслан орет на Виталика. А тот парирует.
— Дашь знать, когда остынешь, капитан! — орет напоследок и хлопает дверью.
Решаюсь высунуться из комнаты. Встречаюсь со злым взглядом Виталика. Он делает глубокий вдох.
— Ну и засранец он сейчас.
— Есть такое, — заправляю прядь за ухо. — Чаю хочешь?
— Да не, поеду. Заехал узнать, как тут он. Огреб по полной, словно я виноват в чем-то. Мажористый эгоист.
О дверь что-то ударяется, и мы с Виталиком синхронно вздрагиваем.
— Я все слышу, придурок!
Виталик закатывает глаза к потолку.
— Пошел я. Терпения вам. Для него такая серьезная травма впервые.
В ответ только киваю, наблюдаю, как парень сбегает по лестнице и скрывается за дверью.
Вздыхаю. Такими темпами Руслан со всеми испортит отношения.
Завтра он уже узнает, что делать дальше, а пока нужно немного потерпеть.
Стучусь в его комнату.
— Ну что еще? — недовольный рык.
Без предупреждения захожу в комнату и с трудом сдерживаюсь, чтобы не зажмуриться.
Рус лежит на кровати с обнаженной грудью. В руках джойстик, и он сосредоточенно смотрит на экран.
— Не обязательно быть таким засранцем, — выдаю на одном дыхании.
Брови Руслана удивленно взлетают, и он переводит на меня взгляд.
Откладывает джойстик.
— Пришла меня пожалеть? — соблазнительная улыбка преображает лицо.
— Пришла сказать, чтобы ты заканчивал вести себя как индюк.
— Я больной. Могла бы быть понежнее, — надувает губы, а я закатываю глаза.
— Ты же орешь каждому, что ты не инвалид. А тут прям стал больным.
— Ну, если меня будешь лечить ты, то, так уж и быть, я позволю тебе меня жалеть.
— Если ты и болен сейчас, то только на голову, — складываю руки на груди и прищуриваюсь.
Руслан опускает глаза вниз, а меня ненадолго пронзает укол вины.
— А вот это было обидно.
Подхожу вплотную к нему и тыкаю в гладкую грудь.
— Просто. Прекрати. Вести. Себя. Как. Говнюк, — тычок после каждого слова.
Глаза Руслана темнеют.
— Дома кто?
Непонимающе хмурюсь.
— Никого.
Меня дергают, и я падаю сверху на Руслана.
— Дома кто?
Непонимающе хмурюсь.
— Никого.
Меня дергают, и я падаю сверху на Руслана.
— Ты что творишь? — горло перехватывает от его близости.
— Отвлекаюсь от травмы.
— Прекрати, Руслан.
— Мы можем уже наконец поговорить про Лилю?
Подавляю вздох. Отталкиваюсь от его груди и с сожалением отрываюсь от него.
— Мы можем уже наконец поговорить про Лилю?
Подавляю вздох. И в воцарившейся тишине раздается звонок его телефона.
— Да это че, заговор против меня? — рычит он.
Я соскакиваю с него, пока он отвлекается на то, чтобы ответить.
— Это знак, что ни тебе, ни мне не нужен этот разговор, — замечаю я и уже собираюсь выйти.
Меня перехватывают за руку. Приходится остановиться.
— Да, пап, — Руслан начинает непроизвольно выводить на моем запястье круги. — Что делаю? Да вот по крышам бегаю, что мне еще делать?
Ударяю его ладонью по лбу и получаю возмущенный взгляд. Одними губами произношу: "Прекрати!"
Руслан кивает на монитор. Поворачиваюсь и прыскаю от смеха. Потому что герой какой-то игры действительно бегает по крышам.
— Прием через полтора часа. Да на такси скатаюсь, — молчание. — А, ну ладно, когда я отказывался. Я не гордый, могу и на твоей машине с водителем покататься.
Он продолжает ласкать мою руку, и внутри зарождается дрожь. Его пальцы слишком нежные, чтобы просто стоять и спокойно терпеть эту пытку.
— Сейчас соберусь. Давай. Да, я понял.
— Я с тобой, — вырывается из меня, прежде чем успеваю сообразить, что это неуместно.
Руслан замирает на середине пути, пока тянется к костылям. На лице удивление, в глазах незнакомые огоньки.
— Зачем?
— В каком смысле зачем?
Теряюсь от этого вопроса и таращу глаза на него.
— Ну ты же пытаешься тут сыграть из себя безразличие.
