не интересуюсь сплетнями.
Мое сердце сжимается в груди. Он никогда ничего не говорил ни об отце, ни о своем партнере. Прикусываю щеку изнутри, понимая, что, возможно, он тоже от чего-то бежит. Может быть, он вообще и не бежал ко мне. Я просто хочу знать правду.
Мейсон
Управление гневом. Я сминаю в руке бумагу. Мне не выдвинули никаких обвинений, но я уверен, что Лиам испытал удовлетворение от того, что судья назначил мне посещение занятий по управлению гневом. Черт побери. Я знаю, что Лиам не остановился бы на этом, если бы не компания. Он хочет сохранить лицо и держать меня на поводке, чтобы я выполнял его приказы.
Разбежался. Я возьму на себя погашение всего долга, если придется, и сделаю все сам. Проект отменен. Я принимаю удар на себя и распускаю компанию. Лучше, если я буду один. Все очень просто.
Кидаю пустую бутылку из-под виски в мусорное ведро, туда же летит и уведомление о том, что я обязан пройти курс по управлению гневом. В мусорном ведре бутылка со звоном задевает металлическую рамку с фотографией. Через разбитое стекло я смотрю на фотографию, где изображена идеальная семья. Разбитая. Разрушенная… Но на самом деле, так было всегда.
Я устал и зол, хотя, честно говоря, устал злиться. Я не хотел и не планировал все это. Я желал большего. Джулс была для меня большим. Сжимаю переносицу и прислоняюсь к стене кухни. Называйте это как хотите. Из всего, что есть в жизни, она — единственное, чего я действительно хочу. Это должно что-то значить. Медленно и тяжело поднимаюсь наверх, ведь мне предстоит еще одна ночь в одиночестве в пустом доме. Раньше меня это никогда особо не беспокоило, но сейчас я не выношу тишины.
Кто-то трижды стучит во входную дверь, но я застываю на лестнице, держась за перила. Жду какое-то время, гадая, кто, черт возьми, пришел так поздно. На ум приходит только одно имя. Я готовлю себя к худшему, думая, что это мой отец. Не могу встретиться с ним лицом к лицу прямо сейчас. Не после того, что он сделал и в чем я его обвинил. Только после еще трех ударов я заставляю себя смириться с последствиями. Резко открываю дверь, готовясь прогнать его, но слова застревают у меня в горле. Джулс смотрит на меня своими голубыми глазами. В них застыли страх, печаль и…надежда? От холодного ветра у нее по рукам бегут мурашки, а длинные темные волосы разметались по плечам. Она смотрит налево, потом направо, плотнее кутается в кожаную куртку и делает маленький шаг ко мне.
— Мейсон, — произносит она и облизывает свои пухлые губы. — Я…
Затем замолкает, чтобы прочистить горло, и снова отводит взгляд, пока я в оцепенении стою в дверях.
Судьба привела ее ко мне. На этот раз я не могу ее отпустить. И не собираюсь.
— Я надеялась, что мы сможем поговорить? — робко спрашивает она, переминаясь с ноги на ногу.
Она одета в обтягивающие синие джинсы и свободную кремовую блузку, что оставляет много места для воображения. Хотя я знаю, что спрятано подо всем этим.
Я молчу, боясь спугнуть ее. Вместо этого делаю шаг в сторону и широко открываю дверь, ожидая, когда Джулс войдет.
Ее лицо немного раскраснелось от ветра.
Джулс нерешительно заходит внутрь и оглядывается, как будто она здесь впервые. Я закрываю дверь и слишком долго смотрю на замок, прежде чем запереть.
— Мейсон, мне очень жаль, — говорит Джулс, когда я поворачиваюсь к ней лицом. Я смотрю, как она сглатывает, а затем прикусывает нижнюю губу. Она волнуется, но мне плевать на прошлое. Я никогда этого не делал. Меня волнует, чего она хочет сейчас.
— Почему ты здесь, Джулс? — спрашиваю ее низким голосом. Это тяжелее, чем я предполагал, но это все, на что я способен.
— Я услышала о том, что случилось, — говорит она.
Джулс переминается с ноги на ногу, ожидая моего ответа, но я молчу. Мне неинтересно говорить ни о чем, кроме нас. Я не хочу запачкать ее всем этим дерьмом.
— Я просто хотела сказать, что сожалею о том, что причинила тебе боль, — говорит она напряженным, полным муки голосом.
— И это все? — спрашиваю я, забывая, как дышать. Делаю шаг вперед, сокращая расстояние между нами, сердце бешено колотится в груди.
Она нервно переплетает пальцы.
— Да, — начинает она говорить, а затем сглатывает. — Мне бы хотелось знать, ты все еще… интересно ли еще тебе…
— Что именно? — не удерживаюсь я от вопроса.
Облегчи мое бремя, Джулс, и я все сделаю правильно. Обещаю, милая, я заглажу свою вину перед тобой.
— Не хочешь ли ты, может быть, еще раз сходить куда-нибудь? И то, что мы делали.
Из ее груди вырывается нервный смешок. Мгновение смотрю на нее, думая, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Она вернулась ко мне. На эту тему есть поговорка, но она не предназначена для реальной жизни, не предназначена для таких мужчин, как я.
— Если ты все еще хочешь меня, — добавляет Джулс, в ее голосе звучит такая глубокая уязвимость.
— Я никогда не переставал хотеть тебя, — произношу едва слышно. Ее глаза лани не отрываются от моих, когда я осторожно снимаю куртку с ее плеч. Если она думает, что я ее не хочу, то скоро поймет, что это не так.
— Мейсон, — говорит она и ахает, когда я наклоняюсь и целую ее в шею. Может быть, это из-за алкоголя, а возможно, просто мое тело знает ее. Но я не жду извинений, оправданий или объяснений. Мне необходимо почувствовать ее.
— Мейсон, остановись. — Она прижимает руки к моей груди, снова натягивая куртку, когда я делаю шаг назад. — Мне нужно, чтобы ты знал, я беспокоюсь, что мы двигаемся слишком быстро. Я волнуюсь, что все это не продлится долго.
Делаю глубокий успокаивающий вздох, пока смотрю на свою любимую женщину.
— Я же говорил тебе, Джулс. Если ты со мной, значит, ты со мной, и это все, что нужно.
Беру ее руку в свою и целую одну костяшку, потом другую.
— Мейсон, — хнычет она, как будто я разбил ей сердце. Она понятия не имеет. Переворачиваю ее руку и целую ее в точку,
